– Мы, – вставила леди Первилл.

Мистер Макхаррен, смутившись, взглянул на нее:

– Простите?

– Мы проанализируем, кто самый подходящий кандидат для третьего сигнала. – Она выдержала его взгляд.

– Да, конечно, – неохотно уступил Шеймус. – Мы проанализируем информацию.

– Очень хорошо, держите меня в курсе, как будет продвигаться ваше дело, – обратился к ним обоим Фокон, а затем спросил леди: – И как же мы обходились без вас, моя дорогая? – Он одобрительно кивнул. – Хорошая работа, очень хорошая работа.

Шеймус старался спокойно снести эту пощечину, нанесенную его гордости, но он не мог не признать, что ему следовало бы самому разобраться с сигналами.

– Благодарю вас, милорд.

Фокон вышел, и леди Джульет с некоторым смущением взглянула на Шеймуса.

– Ну, снова за работу, – сказала она, подходя к своему заваленному бумагами столику.

Мистер Маккаррен последовал за ней, не желая так быстро ее отпускать. Он сел на краешек ее дубового стола и, глядя оценивающим взглядом на вызывавшую у него все больший интерес женщину, скрестил на груди руки.

– Вы читали мою работу? – не спуская с нее глаз, спросил Шеймус.

– Да. – Леди Джульет кивнула, не глядя на него. Она собирала газеты и раскладывала их по папкам. – Я думала, что мне не помешает знать кое-что о джентльмене, с которым придется работать. – Леди Первилл пожала плечами. – Больше, чем я уже знаю.

Шеймус приподнял темные брови при проявлении такой самоуверенности.

– И что же вы «знали» обо мне до того, как прочитали мои научные статьи?

– Я знаю вашего брата, виконта, – пояснила она, поскольку у него было шесть братьев, – уже несколько лет. И еще я встречалась с вами уже два раза.

Мистер Маккаррен наморщил лоб, вспоминая сцену на балу у Спенсера, но никак не мог вспомнить другого случая.

– Два раза? Когда же был второй? – спросил он. Они оба прекрасно помнили неприятную встречу с ее отцом.

– По правде говоря, на балу был второй. – Леди мило покраснела, ее щеки порозовели даже на фоне унылого Цвета ее платья. – А первый был несколько месяцев назад. Я тогда видела, как вы выходили из дома герцогини Гленбрук, в то время как мы с леди Фелисити подходили к нему.

Шеймус смотрел на нее, вглядываясь в ее веснушчатое лицо и ярко-синие глаза.

Воспоминание промелькнуло у него в голове, и он сказал:

– Вы натолкнулись тогда на фонарный столб.

Мистер Маккаррен улыбнулся. Ему льстило, что леди Джульет ударилась головой о столб, потому что загляделась на него.

Вернее, загляделась на его спину.

Поняв, что он хорошо помнил все подробности этой встречи, девушка поспешила объяснить:

– Вы… ваше лицо показалось мне очень знакомым, и я не могла понять почему, ведь волосы у вас совсем другие, нежели у вашего брата.

– Я немного темнее, – подтвердил Шеймус.

– Да-да. – Джульет с радостью ухватилась за его замечание. – Но ваши лица…

– Похожи?

– Да. – Она кивнула, как будто это его слово все объясняло.

Они смотрели друг на друга, и Шеймус молчал, наслаждаясь ее смущением.

– Сходство часто встречается между родными братьями и сестрами, а у вас нет близких родственников, не так ли, леди Джульет? – Девушка захлопала ресницами, а Шеймус продолжал удивлять ее: – Но вы сумели найти себе занятие, вы ведь получили почетную степень в Кембридже?

– В Оксфорде, – поправила она с явным удивлением.

– Я подумал, что и мне не помешает узнать кое-что о женщине, с которой мне предстоит работать, – солгал Шеймус, и дама покраснела.

– Что же вы изучали? Я что-то плохо помню, – снова солгал он.

– Дифференциальное исчисление.

Черт побери!

– Да, в самом деле. – Он прищелкнул пальцами и сделал вид, что пытается вспомнить. – Дифференциальное исчисление. К сожалению, я не смог найти ваших работ. Какие же гипотезы были выдвинуты в этих трудах?

– Ну… – Леди смотрела на крышку стола, без сомнения, подыскивая слова для более простого объяснения. – Эти статьи неким образом взаимосвязаны, и они касаются кривой дифференциала, пропорциональной искривлению земли.

Леди Джульет, продолжая говорить о своих теориях, не спускала с него глаз, явно проверяя, следит ли его слабый ум за ходом ее мыслей.

– Видите ли, искривление земной погрешности не может не влиять на точность вычислений, таким образом, неточности возникают, например, в навигации, в результате они экспоненциально дают увеличение, прямо пропорциональное расстоянию.

Беда была только в том, что он ее не слушал… почти не слушал.

Шеймус смотрел на ее губы, его сердце громко стучало, и до его сознания доходили только обрывки фраз и отдельные слова. Ее хорошенький маленький ротик продолжал поучать его, а влажные розовые губы требовали его внимания.

Шеймус, кивая и соглашаясь, постепенно подвигался к ней, ему хотелось поцеловать ее, но вдруг девушка встала.

– Значит, увидимся завтра, – сказала леди, – и вместе обсудим, как найти разгадку последнего сигнала?

Он смотрел на нее, находясь где-то в другом мире, где его разум боролся с его плотью, в поисках другого пути, кроме того, на который его манило тело.

– Хорошо.

Шеймус растерянно смотрел, как она выходит из кабинета. Дверь закрылась, и он в смятении затряс головой: «Что же, черт побери, только что произошло?»

– Как прошел твой первый день в министерстве? – спросила Фелисити. Она сразу же заметила возбужденное состояние Джульет, едва та вошла в гостиную.

– Замечательно. – Джульет опустилась в кресло и пыталась за словами скрыть свои чувства. – Я не пробыла там и половины дня, как уже сумела чем-то помочь. Я не могу рассказать тебе подробности, конечно, но я чувствовала себя такой…

– Нужной?

– Да, именно так. – Джульет щелкнула пальцами и откинулась на спинку удобного кожаного кресла, удивляясь проницательности кузины. – Сегодня я оказалась полезной.

– А кто-нибудь из джентльменов в министерстве не пытался, как мы боялись, поухаживать за тобой?

– Ни одна живая душа, – улыбнулась Джульет. – Конечно, это значит, что нам придется заказать модистке более устрашающие платья.