— Об этом будем говорить после отъезда делегации.

Но поляки почему-то не приехали в нашу армию. Разговор о моем переводе в Киев не состоялся.

Самые добрые чувства у меня сохранились к Роману Андреевичу Руденко. Будучи главным обвинителем от СССР на Нюрнбергском трибунале, по окончании процесса он нашел время написать личное письмо командующему 8-й гвардейской армией генералу Чуйкову, где благодарил меня, сержанта Гофмана, за службу и просил предоставить мне месячный отпуск.

Коротко расскажу еще об одном умном порядочном человеке, командире полка полковнике Ширяеве. Не скажу, что мы были друзьями, но где-то больше, чем товарищами. Пришел приказ о присвоении мне очередного звания — майора. Ширяев говорит:

— Не будем обмывать твое звание в Николаеве. Предлагаю по такому торжественному событию осчастливить Одессу.

В воскресный день командир, начальник штаба подполковник Кирсанов, заместитель по политической части подполковник Клим-чук и я — молодой майор — на командирском «газике» едем в Одессу. Это где-то 120 км от Николаева. Решили обосноваться в ресторане «Красный». Командир положил майорскую звезду в бокал (не в рюмку) с коньяком. Я выпил содержимое бокала и достал звезду. Так я был принят в старшие офицеры. Меня обнимают, хлопают по плечу, желают присутствовать при обмывании моего генеральского звания. Где-то в 10 часов вечера Ширяев приглашает руководителя ресторанного оркестра, вынимает пачку пятирублевых купюр и говорит:

— Сколько здесь пятерок, столько раз играй марш артиллеристов.

Оркестр несколько раз подряд играет марш. Народ стал роптать.

Подходит капельмейстер к Ширяеву и спрашивает:

— Можно, мы будем играть марш через раз?

— Нет, играй на все пятерки подряд. (А их было штук 25-30).

Кто-то сообщил в комендатуру. Заходит патруль и говорит, что военный комендант города Одессы приглашает полковника в машину.

Комендант велел следовать за его машиной в комендатуру. Кирсанов любил петь «Гуцулку Ксению», особенно когда был «под ша-фе». Едем по ночной Одессе. Кирсанов во всю глотку поет свою любимую песню. Дальше интересного мало.

Нет-нет, это были очень приличные люди. Ширяев был одним из самых грамотных артиллеристов Одесского военного округа. Вскоре он был назначен командующим ракетными войсками армии во

Владивосток. Кирсанов — командиром полка. На повышение пошел и прекрасный человек, политработник от Бога замполит Климчук. Они были настоящими офицерами, умели добросовестно службу нести и весело отдыхать. Кроме того, они были классными преферансистами.

Несмотря на то, что я достиг возраста, где я еще кому-то нужен, но изредка, не слишком и по делу, у меня есть верные друзья. Они, как хороший коньяк, с годами не теряют крепости и становятся лучше. Я придерживаюсь принципа, что дружба и чай хороши, когда они крепкие и не очень сладкие.

Как-то мне рассказали притчу о том, как старый человек обратился к Богу с просьбой продлить ему жизнь. Бог ответил, что может продлить жизнь на столько лет, сколько у просящего друзей. И старик загрустил. Если это так, то мне еще рано грустить.

Судьба пока ко мне благосклонна. Прошел пекло войны и был только раз ранен и раз контужен. Многие в моем возрасте жалуются, что старость не радость. Я же встретил ее с улыбкой и сказал: «Спасибо, что пришла. Ведь могло так случиться, что мы и не встретились бы». Кредо моей жизни: «Не умирать раньше смерти».

...А за мгновеньем — дни и годы Бескомпромиссной, честной жизни.

Ты не искал помельче брода.

Всегда был риск, отвага мысли.

Е. П. Лавриненкова

После опубликования моей книги «О прошлом во имя будущего» жена дважды Героя Советского Союза Владимира Дмитриевича Лавриненкова Евдокия Петровна прислала мне две книги с теплыми дарственными надписями.

«Возвращение в небо». Это волнующий рассказ генерала Лавриненкова о боевых подвигах летчиков-сослуживцев и о своей нелегкой, порой трагической судьбе в годы Великой Отечественной войны.

Вторая — «Легендарный Лавринен-ков». У могилы легендарного летчика-истребителя генерал-полковника В. Д. Лавриненкова его друзья и товарищи поклялись создать книгу-воспоминание о нем, раскрыть все грани характера этой необычной, незаурядной личности.

Свою клятву они сдержали. В книге 54 друга, товарищи, соратники пишут о встречах с ним. Вот несколько названий очерков: «Больше таких не встречал», «Честный боец», «Жил для людей», «Горячее сердце», «Невероятно прост и доступен», «Нравственный пример».

Я прочитал обе книги, как говорится, на одном дыхании. Вспоминал о моих встречах с Владимиром Дмитриевичем Лавриненко-вым, о его добром отношении ко мне. Позвонил Евдокии Петровне в Киев. Поблагодарил за книги, рассказал о моих встречах с Владимиром Дмитриевичем и о том, что пишу новую книгу, обещал написать свои воспоминания о нем.

Судьба несколько раз дарила мне встречи с этим легендарным человеком.

В. Д. Лавриненков — человек, каким Бог хотел видеть созданных им людей.

О нем написано много. Мне больше всего импонировало в нем доброе отношение к человеку, независимо от воинского звания и занимаемой должности. Он был доступен, несмотря на две Золотые Звезды Героя.

За многие годы службы в армии я повидал многих и разных начальников — и надменных, которые считали, что земля вертится лишь благодаря их усилиям, и тех, кто играл роль рубахи-парня. Авторитет, уважение подчиненных, успехи по службе Владимира Дмитриевича базировались на его моральной безупречности. В подтверждение этой мысли приведу несколько примеров.

Год 1965-й. Город Коростень Житомирской области. Прилетает заместитель командующего армией генерал-лейтенант Лавриненков. Мы с командиром его встретили. После краткого разговора о служебных делах Владимир Дмитриевич говорит, что приехал не по службе, а по долгу боевой дружбы. Весь день будет занят, а после 17.00, если у нас будет время и желание, то будет ждать в гостинице. Естественно, у нас оказалось и время, и желание.

Владимир Дмитриевич рассказывал о своем первом боевом вылете, что вышел из боя, не выпустив ни одной очереди. Как сбил первый фашистский самолет. Подробно рассказал о воздушном бое, который принес Герою Советского Союза старшему лейтенанту Лав-риненкову много бед.

Генерал Лавриненков подробно рассказал о воздушном поединке с фашистским летчиком, который кончился тем, что он попал в плен. Думаю, что читателю будет интереснее прочитать воспоминания самого легендарного летчика об этом поединке, чем мои воспоминания сороколетней давности.

«Этот вылет, принесший мне столько испытаний, и начался-то не так, как другие. Как я уже упоминал, наш полк в тот день вообще не получал никаких заданий и вдруг:

— Полететь четверкой, непременно уничтожить «раму»!

Возможно, командарм сформулировал цель нашего полета не в столь категоричной форме, но мне было понятно: «раму» надо сбить. Иначе для чего выделены четыре истребителя на одного корректировщика?

Мой самолет был неисправен, и командир полка тут же предложил свой.

Я летел на машине Морозова, имевшей номер 01. Но вдруг услышал в наушниках: «Сокол-17, не узнаю вас!» Говорил кто-то из тех, кто находился на командном пункте нашей воздушной армии или штаба фронта. «Выходит, там знали, кто ведет морозовскую машину! А я непростительно промазал... Любой ценой надо немедленно сбить вражеского разведчика!» — решил я.

Но сперва необходимо было ответить на голос земли. Я включил передатчик.

— Я — Сокол-17. Надеюсь, в ближайшие минуты вы узнаете меня. Я — Сокол-17. Прием.

«Рама», видимо, уже сфотографировала позиции советских войск и, петляя, устремилась под огневую завесу своих зенитчиков.

Я пошел в атаку...

До «фокке-вульфа» оставалось метров пятьдесят-семьдесят. Я выдержал еще секунду. Трассы прошили оба фюзеляжа. Стрелок не ответил. Дальше все совершалось будто само собой. Я хотел обойти «раму». Но то ли мой самолет развил столь большую скорость, что я не успел отвернуть в сторону, то ли «рама», потеряв управление, непроизвольно скользнула туда же, куда сворачивал я?! А может, причиной всему был необычно широкий фюзеляж «фокке-вульфа»? Только нам двоим не хватило места, чтобы разминуться.