За окном была темная южная ночь.

Алиса включила ночник и, отыскав в тумбочке книгу, перелистнула пожелтевшие страницы. Почему, ну почему история на этот раз оказалась несчастливой? Пановой казалось, будто ее обманули.

Высушенный, лишенный красок цветок мака медленно спикировал на кровать. На секунду Алисе захотелось скомкать его в руке, растереть в пыль, отомстив за предательство, но девушка тут же опомнилась.

– Что это на меня нашло? – пробормотала она и осторожно вложила цветок в книгу.

– Все мы погибнем!

Олег тяжело вздохнул. Вот и пророк апокалипсиса. Что-то давно его не было видно.

Сегодня они с Алисой планировали немного отдохнуть после вчерашних происшествий, но вот, пожалуйста, сюрприз с самого утра.

Они только собрались позавтракать на идеально чистой террасе, на которой не было заметно и следа вчерашнего праздника. Вот что такое хороший сервис!

На этот раз с молодого человека, подошедшего к их столику, не стекала вода, но одежда оказалась помята, словно высохла небрежно отжатой, а волосы свисали неаккуратными сосульками. Неизменная Библия с разбухшими листами по-прежнему торчала из кармана. Фрик. Чокнутый. Возможно, даже опасный. Интересно, как его вообще терпят в респектабельном отеле?..

– Вы живете и не видите, что вскоре пучина поглотит нас! – продолжал пророк с пафосом и легкими подвываниями, уместными, по мнению Олега, скорее в театре абсурда.

Алиса отвернулась, уставившись на море.

– Спасибо, что предупредили. – Олег поднялся, чтобы спровадить незваного проповедника. – Только, если не возражаете, пока не начался Судный день, мы с девушкой немного отдохнем?

Олег попытался оттеснить визитера от столика, но тот упорно не желал уходить.

– Он проснулся! – бормотал ненормальный. – Разве вы не чувствуете, что он уже проснулся? Проснулся и наложил на нас свою лапу. Я вижу отпечатки на ваших душах! Он уже вкусил кровавую жертву и теперь не остановится ни перед чем!

Против воли Волков вздрогнул. В памяти почему-то возник треснувший алтарь и еще не застывшая кровь и запах… как на скотобойне. Нет, разумеется, этот чокнутый не знает и не может знать о том, с чем они столкнулись вчера на Крите, но уж больно в точку пришлись его слова.

– Кто он? – уточнил Олег.

– Тот, кто оживит ваши самые страшные кошмары, а потом пожрет ваши души! – последовал ответ, будто целиком позаимствованный из ужастика.

Пророк уставился на Волкова тяжелым мутным взглядом. А еще от молодого человека ощутимо разило перегаром. Если он сейчас и не пьяный, то явно с похмелья. Понятно, чем занимался всю ночь.

Похоже, этот парень, несмотря на молодой еще возраст, – запойный алкаш. Да, разговаривать с ним было не очень умной идеей.

– И как же нам спастись? – все же спросил Олег, хотя понимал бесполезность этой беседы. Более того, ее вредоносность. Этот придурок, если только слегка его поощрить, привяжется к ним как банный лист и окончательно испортит весь отдых. Романтический отдых, на который Олег, между прочим, возлагал так много надежд.

Фрик с подозрением оглянулся, выждал, когда вышколенный официант пройдет мимо, и только после этого быстро прошептал:

– Бегите! Бегите, пока не поздно!

И тут же сам ринулся прочь, но поскользнулся на недавно вымытых плитках и нелепо растянулся во весь рост. Двое официантов поспешили на помощь, и даже сквозь их профессиональную невозмутимость проглядывало отвращение к этому жалкому субъекту.

– Ну вот, еще и утро испортил, – вздохнула Алиса и вдруг привстала с плетеного кресла. – Посмотри, кровь!

Олег взглянул туда, куда она показывала. На белых плитках пола, там, где упал чокнутый пророк, действительно остались кровавые разводы, а сам бедолага прижимал сейчас к носу салфетки. Волков смотрел и не мог отвести взгляд.

Алая кровь на белых плитках завораживала. Что за странный узор, похожий на греческий лабиринт? Может быть, это и вправду знак беды?

Пострадавшего увели, а расторопная девушка в форменном халате, с забранными под косынку волосами стерла с плитки кровавый росчерк. Все снова стало приличным и благочинным.

– «Он проснулся», – тихо повторила Алиса. – А вдруг это о каком-то местном хтоническом боге? Мы же видели проснувшийся алтарь на Крите.

Олег размышлял как раз о том же, а потому постарался казаться как можно более беззаботным.

– Как бы там ни было, алтарем занимаются инициаты. Они разберутся во всем получше нас. Ты не согласна? – спросил он, беря со стола янтарную, казалось, сочившуюся чистым сладостным медом кисть винограда.

– Согласна… – Алиса зябко поежилась, несмотря на то что утро было по-прежнему солнечным и жарким. – Только мне все равно как-то не по себе… И еще я видела тревожный сон…

Олег внимательно на нее посмотрел.

– Хочешь, мы сегодня уедем?

– Нет. – Девушка поспешно замотала головой. – Совсем не хочу! Только давай уйдем куда-нибудь подальше, чтобы нас никто не трогал. Если честно, мне кажется, что вокруг нас слишком много людей. Я понимаю, это смешно, ведь еще не сезон и отель, кажется, даже не полон…

– Конечно, уйдем! – с удовольствием согласился Олег. – Я предлагаю раздобыть какой-нибудь еды и не возвращаться сюда до самого вечера.

Так они и сделали. Купили в местном магазинчике сыра, вяленых помидоров, фруктов и бутылку вина и двинулись по пляжу, по самой кромке моря. Прибой то и дело обдавал их пенными брызгами. Алиса смеялась, и постепенно воспоминания об утреннем происшествии все больше изглаживались из памяти.

Обойдя черные скалы, они обнаружили небольшую уютную бухту, совершенно пустую.

– Мы назовем ее Бухтой радости, – предложил Олег по праву первооткрывателя неизведанных земель.

Эта бухта оказалась действительно райским местечком. Здесь можно было купаться и дурачиться, валяться на песке и целоваться до умопомрачения, пить вино, заедая его сыром, ломти которого они отламывали руками от целого куска, и не думать ни о чем плохом. Вообще не думать, если честно.

Они чувствовали себя первыми людьми на земле или, может быть, даже богами. Они находились в своем собственном царстве, на своей собственной планете, где все существовало для них: и море, и песок, и глупые птицы в небе, и само бездонное небо.

Все оценивается на расстоянии, по прошествии времени, но уже сейчас Олег ясно чувствовал: сегодня – один из самых счастливых дней в его жизни, а эта полоска пляжа, отгороженная от любопытных скалами, – лучшее место, где ему только довелось побывать.

…День промчался словно единое мгновение, как бывает со всеми необыкновенными днями. И вот в уже опускающихся сумерках они с Алисой шли обратно к отелю. Также по полосе прибоя. Она – чуть впереди, Волков – за ней. Он смотрел на следы ее узких стоп, которые тут же жадно слизывали волны, и вновь ощущал смутное беспокойство. В этот момент их счастье вдруг показалось ему непрочным. Что, если оно тоже всего лишь след на песке?

– Олег! – Алиса вдруг резко повернулась к нему. – Посмотри! Там что-то есть!

В полосе прибоя действительно темнело что-то большое.

Камень?.. Нет, не похоже. Больше напоминает выброшенное волной морское животное. Что-то вроде небольшого тюленя… или… или человеческое тело.

– Не ходи туда! – крикнул он Алисе, но сам подошел поближе, уже предчувствуя, что увидит, и ощущая поднимающуюся изнутри волну тошноты.

…Утопленник лежал к ним спиной, поджав ноги и вытянув вперед руку со скрюченными, вероятно, сведенными судорогой пальцами. Около руки в небольшой лужице лежала раскрытая Библия, и прибой неторопливо перебирал страницы, словно читал. Маленький крабик, испуганный появлением человека, бочком, быстро перебирая лапами, побежал прочь от тела.

– Что там? Что там? – Алиса прижимала руки к груди. Она не решалась подойти ближе, но, похоже, и сама все прекрасно поняла.

– Там смерть, – глухо ответил Волков.

Счастливый день оказался безнадежно испорчен.