— В чем дело, товарищ Умурзаков? — спросил лейтенант, покосившись на незнакомца.

Пока Умурзаков докладывал, Зубрицкий делал сразу несколько дел: рассматривал шляпу, поглядывал на парня, бросал зоркие взгляды на море, на ленту пляжа, на прибрежные кусты и санаторий «Абхазия». Был уже шестой час. В одиночку и группами на пляж выходили отдыхающие — любители утреннего солнца и тихой воды. Парень исподлобья наблюдал за пограничниками, дожидаясь, когда наступит минута его торжества.

— Товарищ, подойдите сюда! — позвал его Зубрицкий. — Так это ваша шляпа?

Парень кивнул.

— Где вы отдыхаете?

— Здесь, в «Абхазии».

— Санаторная книжка с вами?

— А как же…

Он протянул лейтенанту книжку.

— Напрасно сомневаетесь, товарищ лейтенант. Шляпа моя, — и он метнул на Умурзакова презрительный взгляд.

Касым безразлично отвернулся. Он сделал свое дело. Теперь пусть решает начальство.

— Ну, что же, возьмите свою шляпу, товарищ Угольников, и больше не теряйте.

— Не Угольников, а Наугольников, — поправил парень, взял шляпу и, не говоря больше ни слова, отошел в сторону и стал раздеваться.

Через минуту он уже отмеривал море размашистыми «саженками», а пограничники пошли на заставу.

«Вот и все, — думал Юрий, — найдена шляпа и возвращена хозяину». И он насмешливо посмотрел на Касыма: ему так и хотелось поддеть его, но вместе с ними возвращался лейтенант Зубрицкий, который не допускал в своем присутствии лишних вольностей.

…Однако на заставе все началось сначала. Капитан Чижов весьма сдержанно отнесся к финалу истории со шляпой. Он попросил Умурзакова и Павлюка подробно рассказать ему, как было дело. В отличие от бравого, порывистого лейтенанта он был нетороплив, ничего на нем не блестело и не звенело, вдобавок на левом глазу вскочил ячмень. Прикладывая к глазу ватку, он внимательно выслушал вялый пересказ Павлюка о том, как была обнаружена шляпа, уточнил кое-какие детали у Касыма Умурзакова, задал несколько вопросов Зубрицкому.

Но дело было яснее ясного. Капитан подумал немного, морщась от боли, и отпустил обоих солдат, сказав им, что действовали они в общем-то правильно, хотя в данном случае, видимо, ничего существенного не произошло.

Но когда за солдатами закрылась дверь, Чижов отбросил ватку и протянул руку к телефону:

— Все-таки позвоним в «Абхазию».

Он дозвонился до директора и спросил, отдыхает ли у них молодой человек по фамилии Угольников.

— Наугольников, — мрачно поправил его Зубрицкий. — Это я вам сначала не совсем верно назвал его фамилию.

— Угольникова нет, а есть Наугольников? — переспросил Чижов в трубку. — Извините, пожалуйста, речь как раз и ведется о Наугольникове. Отдыхает, говорите… Боксер из Ростова… — он задал еще несколько вопросов, выясняя личность боксера, поблагодарил и повесил трубку.

Зубрицкий порывисто поднялся со стула и с победоносным видом зашагал по канцелярии.

Чижов чуть заметно улыбнулся:

— Ну, что ж, будем считать происшествие исчерпанным.

Прошла неделя. И снова Умурзаков и Павлюк возвращались на заставу по берегу моря. Снова Касым шел наверху, а Юрий по урезу воды. Сонно перекликались чайки, пахло полынным запахом тамариска.

Было пустынно на пляжах, лишь у санатория «Абхазия» орудовал метлой дворник. Все было, как всегда, и потому Юрий ничуть не удивился, снова увидев на том же самом месте, у двух камней, кем-то забытую соломенную шляпу. Он даже обрадовался, что увидел ее первым, и прошел мимо. И шляпа осталась лежать, дожидаясь своего хозяина.

Вскоре к Юрию спустился Касым.

— Ну, как там, ничего не заметил?

Юрий хотел скрыть о шляпе, но язык не послушался его. Проклятый язык!..

Умурзаков так и взвился:

— Почему сразу не доложил мне?

Потом, гремя галькой, он побежал к тому месту, где лежала шляпа, приказав Павлюку следовать за ним. Юрий бежал и чертыхался: «Опять какой-нибудь Угольников или Наугольников прицепится из-за этой дурацкой шляпы».

Шляпа лежала на месте. Обыкновенная соломенная шляпа с черной лентой. Может быть, та же самая, а может, другая — все они одинаковые. И рядом — те же два гладких камня, около которых галька разворочена ногами особенно сильно. Кто-то посидел, посидел на них и отправился восвояси, а шляпу забыл. Мало ли парочек коротают ночь на берегу.

Но Умурзаков опять стал все осматривать и обшаривать. Юрия охватила тихая ярость. Он не вытерпел и заявил решительно:

— Может, скажешь, зачем все это? Неужели не понятно, что это напрасный труд?

— Нет, не напрасный, — отозвался Умурзаков.

— Напрасный! Опять кто-нибудь придет сейчас и потребует шляпу.

— Все равно нужно проверить. Так положено.

Юрий сплюнул. «Положено… Не положено…» Не человек, а ходячий устав. Он с надеждой посмотрел по сторонам: не покажется ли кто-нибудь, вроде того Угольникова-Наугольникова. Но кругом по-прежнему было безлюдно. Тихо и безучастно плескалось море.

И снова Умурзаков послал его в «Абхазию» — позвонить на заставу…

Дверь открыла знакомая дежурная сестра.

— Шляпу на пляже нашли, — сказал Юрий. — Вы уж извините, пожалуйста…

Дежурная молча кивнула. Ей очень хотелось спать.

На заставе к телефону подошел капитан Чижов.

— Опять на том же месте? — переспросил он. — А куда идут следы?

Павлюк не знал, куда идут следы, но перед начальником заставы не хотелось выглядеть дурачком, и он ответил:

— К лестнице.

— Хорошо, сейчас прибуду.

В голосе капитана не слышалось ни разочарования, ни равнодушия, и Павлюк понял, что в его лице не найдет могущественного единомышленника.

Так и получилось. Придя на пляж, начальник заставы самолично осмотрел следы. Собственно, это были не следы, а только намек на них — несколько вывернутых чьей-то ногой камешков, не таких темных и влажных от ночной росы, как все остальные. Присев на корточки, он определил, что камешки эти составляют две сплошные линии, которые пересекали пляж и терялись на лестнице. Значит, прошли здесь, действительно, двое, и эти двое долгое время сидели на этих двух гладких камнях.

Капитан пришел к такому же выводу, что и Павлюк, но он был серьезен и чем-то озабочен. И Павлюк не осмелился высказать свои прежние сомнения. В конце концов он только младший наряда…

— Не заметили ли вы кого-нибудь поблизости, когда обнаружили шляпу? — спросил Чижов.

Умурзаков сообщил о дворнике, подметавшем лестницу.

— Так… Вопрос к товарищу Павлюку: слышал ли кто-нибудь в санатории телефонный разговор с заставой?

Нет, ответил Юрий, разговора никто не слышал, но дежурной сестре он сказал о шляпе.

— Вот как? — нахмурил брови Чижов.

— Виноват, товарищ капитан, — смутился Павлюк.

На пляже стали появляться отдыхающие. Некоторые с любопытством посматривали на пограничников. Никто не подходил за шляпой.

— Слушайте меня внимательно, — заговорил Чижов. — Сейчас мы заберем шляпу и демонстративно, чтобы все видели, уйдем отсюда. Рядовой Павлюк последует на заставу и передаст мое распоряжение лейтенанту Зубрицкому: перекрыть все дороги и перекрестки, организовать проверку документов. Я займусь санаторием «Абхазия». А вы, товарищ Умурзаков, скрытно вернетесь сюда, замаскируетесь вон в тех кустах наверху и будете тщательно наблюдать за морем и пляжем. Особое внимание обращайте на то место, где лежала шляпа.

— Слушаюсь! — козырнул Умурзаков.

Через некоторое время Касым уже лежал в кустах и наблюдал за морем и пляжем. Вокруг кипела обычная курортная жизнь.

Играла музыка. Иногда она замолкала, и раздавался наставительный голос дежурной сестры: посетителям нельзя курить на лежаках, нельзя купаться и загорать без трусов, нельзя приносить с собой фрукты, дабы не засорять огрызками территорию. И снова музыка.

Красивые девушки, бронзовые от загара, позировали бродячим фотографам. Молодые люди делали на руках стойки, а потом с разбегу бросались в море. Целые выводки детей копошились возле мамаш и папаш, обосновавшихся на берегу всерьез и надолго.