– Разумеется, – кивнул Ханнасайд. – Я прекрасно понимаю вашу позицию и ваши чувства, мисс Флетчер. Обещаю уважать их, насколько возможно.

– Вы так добры! – вздохнула мисс Флетчер. – Я опасаюсь, что газетчики напечатают какую-нибудь гадость о моем бедном брате, ну, что письма раздобудут… Наверное, вы понимаете, о чем я.

– Об этом не тревожьтесь, – успокоил ее Ханнасайд. – Письма такого свойства мы не обнаружили.

– Очень вам благодарна! – выпалила мисс Флетчер. – У меня камень с души свалился.

Тут в кабинет вошел ее племянник в сопровождении сержанта Хемингуэя. Мисс Флетчер встала и робко улыбнулась суперинтенданту. Невилл о чем-то рассказывал, как всегда быстро и негромко, а по внимательному лицу Хемингуэя было ясно, что рассказ интересный. Увидев тетю, Невилл запнулся на середине предложения и посоветовал ей откровенничать с полицией только в присутствии адвоката. Мисс Флетчер объяснила Ханнасайду, что Невилл шутит, и направилась к двери.

– Полиции нужно подчиняться, но вы, суперинтендант, прервали меня в самый неподходящий момент! – посетовал Невилл, закрыв за ней дверь.

– Очень жаль. – Глаза Ханнасайда лукаво блеснули. – Сложности на международной арене?

– Ага, я только выпустил на сцену черногорского патриота с ножом…

– Послушайте моего совета, не дурачьте прессу. Вряд ли, конечно, но вдруг вашу байку про заговор напечатают?

– Очень на это надеюсь! – воскликнул Невилл. – Байка отличная, и сочинял я ее с большим тщанием. У вас ко мне дело? Я рассказывал сержанту про свои приключения в Скопье. Приличной историю не назовешь, но, к счастью, ваш сержант отнюдь не праведник. Да мы с ним почти родственные души!

Усмешка мигом исчезла с лица Хемингуэя. Он густо покраснел и смущенно откашлялся.

– По-моему, сейчас не время для похабных анекдотов, как вы считаете? – спросил Ханнасайд.

– Не согласен! – радостно воскликнул Невилл. – Грязные истории хороши в любой момент, была бы подходящая компания.

– Скажите, мистер Флетчер, вы хорошо знали своего дядю?

– Думаю, мне проще сказать «нет». Чувствую, еще немного, и наш разговор зайдет в тупик.

– Почему? – без обиняков спросил Ханнасайд.

– Чужая душа – потемки. Матери твердят, что знают своих детей как облупленных. Они ошибаются. Грубо ошибаются. Назойливость неприятна. Она сбивает с толку и тревожит.

Смысл рубленых, как телеграфное сообщение, фраз Ханнасайд уловил не без труда.

– Все же я хотел бы получить ответ. Вы знали своего дядю, насколько один человек может знать другого?

– Нет. Усвоению нового всегда предшествует интерес.

– А вас дядя не интересовал?

– Ни он, ни кто другой. Разве только вынужденно, да и то большой вопрос. Вы любите людей?

– А вы нет?

Невилл развел руками и чуть заметно ссутулился.

– Разве что некоторых и самую малость.

– Вы аскет? – сухо спросил Ханнасайд.

– Скорее, гедонист. Близкие отношения приятны лишь поначалу, а потом они в тягость.

– Мысли у вас оригинальные, – хмуро отметил Ханнасайд, – только расследованию не помогут.

Глаза Невилла лукаво вспыхнули.

– Так держитесь от меня подальше. Сами видите, помогать я не желаю. Длительное общение со мной пагубно для ваших нервов.

– Вы правы, – процедил суперинтендант. – Не смею вас дольше задерживать.

– Можно мне вернуться к дражайшим репортерам?

– Да, если находите это приятным или… разумным.

– Не хуже кормления золотых рыбок, – отозвался Невилл и скользнул за стеклянную дверь.

Сержант проводил его взглядом и шумно выдохнул.

– Ну и тип! Никогда таких не видел.

Ханнасайд заворчал, и Хемингуэй испытующе на него посмотрел:

– Вы к нему не прониклись, да, шеф?

– Нет, и не поверил ему.

– Признаюсь, я не до конца понял, о чем он толкует.

– По-моему, он знает больше, чем показывает, и не хочет, чтобы его допрашивали. Так или иначе, Невилл подождет. – Ханнасайд глянул на свои часы и поднялся. – Займитесь бумагами и фотографиями, а я навещу миссис Норт. Эйбрахама Бадда тоже оставляю вам. Вернетесь в город, узнайте в управлении, нет ли чего любопытного среди отпечатков пальцев.

До Честнатс суперинтендант добрался без приключений, вручил свою визитку и вскоре попал в уютную гостиную в глубине дома. Там он застал не только Хелен Норт, но и мисс Дру, которая сидела у окна за пишущей машинкой.

– Доброе утро! – взволнованно сказала Хелен, шагнув навстречу гостю. – Я миссис Норт. Вы хотели меня видеть?

– Да, – ответил Ханнасайд и, кинув взгляд в сторону окна, добавил: – Думаю, нам стоит поговорить наедине.

– Нет! Пусть моя сестра останется. Не присядете? Я… никогда прежде не принимала детективов.

– Миссис Норт, я расследую убийство Эрнеста Флетчера, который, насколько мне известно, был вашим знакомым.

– Да-да, продолжайте, пожалуйста!

– Так вам известно, что мистер Флетчер убит? – спросил Ханнасайд.

– Это известно и нам, и мяснику, и молочнику, и всем слугам, и почтальону, и мальчишке-газетчику, – вмешалась Салли, не дав сестре и рта открыть.

Суперинтендант оценивающе на нее посмотрел и коротко кивнул.

– Худые вести не лежат на месте, особенно в пригородах, – с натянутой улыбкой проговорила Хелен.

– Да, наверное, – согласился Ханнасайд. – Миссис Норт, когда вы в последний раз видели мистера Флетчера?

– С какой целью вы задаете этот вопрос? – осведомилась Салли.

– Я расследую убийство, мисс…

– Меня зовут Салли Дру. Неужели вы считаете, что моей сестре известны подробности убийства?

– Я готов поверить, что подробности ей неизвестны, – ответил Ханнасайд с неожиданным для Салли добродушием. – Но у меня есть и повод, и право задать миссис Норт определенные вопросы.

– Разумеется, разумеется! – закивала Хелен. – Вспомнить бы еще, когда я в последний раз видела Эрни Флетчера. По-моему… мы встречались в Лондоне. Да, на вечеринке неделю назад.

– И с тех пор ни разу? Вы уверены?

Ханнасайд внимательно следил за Хелен: ее щеки то краснели, то бледнели, а настороженный взгляд говорил о сомнениях.

– Да, уверена. Конечно, уверена!

– А вчера вечером или ночью вы, случайно, его не видели?

– Вчера вечером? – переспросила Хелен. – Нет. С чего вы взяли?

– У меня есть основания предполагать, что вчера вечером мистера Флетчера навестила некая дама.

– Боже милостивый, почему же непременно я?

– Миссис Норт, поймите меня правильно, – спокойно начал Ханнасайд. – Я не утверждаю, что та дама – вы. Более того, мне неловко беспокоить вас такими вопросами. Но факт присутствия дамы в усадьбе Грейстоунс расследовать необходимо. Кем бы ни была та особа, она может пролить свет на убийство.

– Каким образом? – быстро спросила Хелен.

– По чистой случайности она могла видеть убийцу.

– Ой! – вздрогнула Хелен. – Но откуда нелепое предположение, что это я…

– Миссис Норт, сомнения разрешить проще простого, – сухо заявил Ханнасайд, не дав ей закончить. – Какой у вас размер обуви?

Лицо Хелен перекосилось от страха. Она взглянула на сестру, которая тотчас пришла на помощь:

– Пять с половиной, как и у меня, да?

– Да, правильно! Думаю, этот размер почти у всех женщин нашего роста.

– Спасибо! – сказал Ханнасайд. – Не одолжите мне туфли, которые вы носили вчера вечером?

– Одолжить туфли? Право, суперинтендант, это невозможно.

– Почему, миссис Норт?

– Ну, видите ли… Глупость какая! Я не замешана в убийстве Эрни Флетчера!

– Значит, вы с легким сердцем на полчаса одолжите мне свои туфли, – подытожил Ханнасайд.

– Конечно, одолжит! – заверила его Салли. – И я свои дам. Я тоже знала Эрнеста Флетчера, поэтому так же, как сестра, могла быть вчера в Грейстоунс.

– Верно, да не совсем, – отозвался Ханнасайд.

Хелен опустилась на диван.

– Это невыносимо! – прохрипела она. – Почему вы терзаете меня? Только потому, что я знала Эрни Флетчера…