Из всего этого видно, что венецианцы на ближайшие десятилетия смогли сохранить за собой из первой группы владений, доставшихся им по разделу, одно только побережье Пропонтиды и Геллеспонта. Эти владения вместе с Лампсаком, расположенным на противоположном берегу, были для них особенно важны: они гарантировали им господство на Мраморном море и в Константинополе, открывали свободный доступ к Черному морю и торговле с его берегами, которая начала здесь быстро развиваться. Позднее они прочно обоснуются в самом отдаленном углу Приазовья.
Значительно хуже сложилась обстановка для венецианцев на юге Балканского полуострова и на его западном побережье, где им по разделу достались обширные территории Пелопоннеса, Акарнании, Этолии и Эпира.
Пелопоннесом им пришлось поступиться, как мы увидим далее, в пользу Бонифация Монферратского, с согласия которого здесь возникло зависимое от него княжество Ахейское. Но Венеции здесь все-таки нужны были опорные пункты, так как здесь, вблизи южной оконечности полуострова пролегала морская дорога на Восток. В 1206 г. венецианский флот под начальством Райнерия Дандоло и Руджерио Премарино появился перед гаванями Корона и Модона и, встретив слабое сопротивление со стороны гарнизона княжества Ахейского, овладел ими.[1659] Этими «важнейшими глазами Венецианской Коммуны» республика владела несколько столетий.
Еще хуже сложилась обстановка для венецианских территориальных притязаний на восточном побережье Адриатики. Возникший здесь сильный Эпирский деспотат превратил договор о разделе в этой его части в простой клочок пергамента. Еще летом 1204 г. Михаил Ангел, действовавший первоначально совместно с Бонифацием, овладел Никополем и Артой, которыми управлял византийский наместник, и положил начало Эпирскому княжеству. Он захватил все побережье от Коринфского залива до Сербии, за исключением территории города Драча.
Здесь уже в 1205 г. утвердились венецианцы. Венецианская традиция связывает овладение этим городом с именем Томаса Моросини, который совершил этот «подвиг» по дороге из Венеции в Константинополь, куда он направлялся в качестве патриарха.
В Венеции рассчитывали превратить Драч в центр большого административного округа, почему наместник дожа получил здесь титул дуки. Однако дука — это был Марино Валерессо — наткнулся на упорное сопротивление албанцев, во главе которых стал некто Димитрий, именуемый в источниках то как «судья», то как «князь», и являвшийся одним из племенных албанских вождей в районе города Арбана. Хуже всего было то, что он нашел поддержку у деспота Эпира Михаила, а венецианские попытки противопоставить ему и его покровителю несколько славянских, очевидно сербских князей — Георгия, Младина и Петра, — не дали положительных результатов.[1660] По этой причине владения венецианцев на западном побережье Балканского полуострова вместо большой полосы земель от Коринфского залива до Дрина свелись к территории одного только города.
Несколько позднее в Драче водворен был и архиепископ — венецианец, которого, как и дуку, окружали представители знатных венецианских фамилий — Бароции, Дандоло, Премарино. Архиепископ был обязан своими советами содействовать венецианскому дуке в делах управления городом.[1661]
Все это продолжалось очень недолго. Через 10 лет Драч был потерян Венецией. В 1215 г. брат и преемник Михаила Ангела, Феодор Ангел, расширяя владения деспотата в направлении Фессалии и Пелопоннеса, овладел также и Драчем.[1662] При этих условиях ровно никакого значения не имело то обстоятельство, что на один момент незадолго перед этим Венеции удалось было поставить от себя в ленную зависимость и самого владыку Эпира.[1663]
Не закрепился в венецианских руках и ни один из островов Ионического моря, хотя Венеция и приложила к этому делу значительные усилия.
Остров Корфу в тот момент, когда венецианские уполномоченные подписывали акт о разделе империи, находился в руках генуэзского пирата Ветрано, который сделал это приобретение не без поддержки своих соотечественников. Упомянутая выше экспедиция Райнерио Дандоло и Руджерио Премарино должна была между прочим реализовать и на Корфу права венецианцев по разделу. Венецианский флот в 1206 г. справился с этой задачей вполне успешно: остров был взят, Ветрано захвачен в плен и повешен, но торжество венецианцев не было продолжительным, хотя они и поспешили поселить на островах своих колонистов.[1664] Быстро возросшая мощь Эпирского деспотата лишила их этого владения: в самом начале своего правления Феодор Ангел вырвал из рук венецианцев эту добычу и долго, — целых два столетия, — Венеция не могла здесь осуществить своих прав наследника Византийской империи.
Кефалония и Занте, равно как и Итака, еще до четвертого крестового похода сделались собственностью апулийской фамилии Орсини.[1665] В тот момент, когда корабли Дандоло и Премарино показались у берегов острова, граф — палатин этой островной группы, опасаясь участи Корфу, признал себя вассалом республики. По-видимому именно этот эпизод кратковременной вассальной зависимости Кефалонии от Венецианской республики имел в виду граф этого острова Николай, когда столетием позднее, в 1320 г.,[1666] желая при помощи Венеции овладеть деспотатом Арты, он решил стать в вассальную зависимость от Венеции, «как это было при его предшественниках».[1667] Ленная зависимость Кефалонии и Занте от республики св. Марка была лишь кратковременным эпизодом: в ближайшие же годы осторожному графу Кефалонии и Занте пришлось признать себя ленником князя Ахейского, сильнейшего из феодалов Латинской империи.
Судьба четвертого большого острова Ионического моря, Левкады или С. Мауры, как он именовался в это время, была аналогичной истории Корфу лишь с той разницей, что венецианцы не владели ими и тех десяти лет, в течение которых они держали в своих руках Корфу. Виновником нарушения их прав был в это время все тот же Феодор Ангел, деспот Эпирский.[1668]
Таким образом, венецианская плутократия, обеспечив за собою по акту о разделе обширнейшие владения в Ионическом море и по западному побережью Балканского полуострова, не была в состоянии практически овладеть этою частью византийского наследства: к 1216 г. в руках Венеции здесь не было более никаких владений.
Несколько более счастливо для венецианцев сложились их дела в островном мире Архипелага.
Здесь, как мы знаем, Венеция получила, прежде всего, остров Эвбею или Негропонт. Возможно, что Венеция уступила, как и Пелопоннес, свои владения здесь также Бонифацию Монферратскому, иначе трудно было бы объяснить тот факт, что Бонифаций вскоре после раздела самостоятельно распоряжался островом без всяких претензий со стороны венецианцев, что было бы совершенно невозможно, если бы они видели в его действиях нарушение своих прав. Не позднее 1205 г. Бонифаций направил на Эвбею небольшой отряд под начальством Якова д'Авена, который и приступил к его завоеванию. Остров перешел потом к выходцу из Вероны, Равано делля Карчери, который и закончил его подчинение. После смерти Бонифация, погибшего, как мы видели в 1207 г., Венеция предъявила свои права сеньору Негропонта и добилась от Равано признания им себя вассалом св. Марка. Ломбардцы, хозяйничавшие в Солунском королевстве во время малолетства наследника Бонифация, во главе которых стоял граф Бландра, безуспешно хлопотали у императора Генриха о признании острова за Солунским королевством.[1669] Наши источники не дают возможности установить, в какой мере этот отказ был делом венецианских рук. После смерти Равано в 1216 г. венецианцы, как мы увидим далее, разделили остров на шесть ленов, и венецианский байло на острове умело направлял развитие торговых факторий Венеции по городам Эвбеи.[1670]
