Кантэн молча смотрел на Жермену, и в его взгляде удивление смешивалось с преклонением перед ней.

— Вы так и не сказали мне, каким образом вам стало все известно, — заметила она.

Кантэн осторожно снял руки девушки со своих плеч.

— Я заставляю вас стоять, — и он подвинул Жермене стул.

— Вы намерены и дальше держаться со мной так же официально?

Тем не менее она села, и Кантэн рассказал ей о последних событиях, которые произошли в Кэтлегоне.

— Теперь вы понимаете, — заключил он, — что хозяйка Шавере — вы.

— Вы смеетесь надо мной? Его последним владельцем по праву приобретения были вы. Теперь оно снова станет национальной собственностью, каковой и останется, попав в руки покупателя-республиканца. Не будем больше пререкаться из-за этого призрачного наследства. Если бы оно продолжало оставаться реальностью, вы со своей упрямой гордостью могли бы сделать его непреодолимой преградой между нами. Значит, слава Богу, что по воле провидения оно для нас не существует, — она встала и заглянула ему в глаза. — В Кэтлегоне вы дали мне торжественное обещание, клятву. Помните?

— Но то была клятва, данная тем, кто считал себя маркизом де Шавере, а не человеком, все владения которого, как заметил некогда ваш кузен Констан, всего-навсего владения маркиза де Карабаса.

Жермена сочла излишним продолжать спор. В ее распоряжении был более тонкий способ подчинить его своей воле, и она им воспользовалась. С обворожительной улыбкой на устах и всепобеждающей нежностью во взгляде она подошла к Кантэну и обвила руками его шею.

— И еще раз слава Богу, — сказала она, — что по воле провидения мне на роду было написано стать маркизой де Карабас.