Эти края группа советских туристов тогда, в 1984-м, естественно, проехала стороной. Озеро Гранди в маршрут не входило. Все вывернули шеи, стараясь разглядеть за холмами полоску водяной глади. Пары секунд и вдохновенного монолога гидши оказалось достаточно, чтобы воображение разгулялось. Семь мужчин, среди которых была пара пианистов, музыкальный критик, преподаватели Гнесинки и сам руководитель группы — чиновник Министерства культуры, иронически пожали плечами. Восемь женщин возраста «золотой осени» мечтательно приумолкли.
Лара хорошо помнила гидшу, возглавившую группу в Риме и сопровождавшую ее до самой Венеции. Синьора Фанни — жгучая брюнетка неопределенного возраста с русскими кровями от отца-эмигранта (по ее версии), старательно изображала перед «совками» преуспевающую гражданку капиталистической страны. Роскошный жакет из серебристой лисицы осыпал пепел длинной сигареты. Не переставая курить, хриплым голосом кафешантанной певицы Фанни комментировала исторические объекты. Иссиня-черные волосы блестящим шлемом обрамляли длинное лошадиное лицо шестидесятилетней прелестницы. Густо подведенные глаза смотрели жестко и пристально, алый рот кривился, выпуская дым, немолодые кисти с налаченными коготками напоминали лапки свежезамороженной курицы. Излагаемые ею версии биографий великих деятелей культуры носили весьма пикантный характер. Композиторы, писатели и художники, при имени которых трепетало сердце советского интеллигента, оказывались все как один извращенцами, алкоголиками, душевно неуравновешенными типами нетрадиционной ориентации.
Очевидно, вместо путеводителей сеньора Фанни пользовалась сведениями бульварных журналов. Советских вокалисток, чиновниц и преподавательниц музыки, заглядывавших помимо увесистых научных трудов в «Литературную газету» и журнал «Эстрада и цирк», откровения экскурсовода приводили в трепет. Господи, да что могли знать о настоящей западной жизни, той самой, что великий Феллини называл «сладкой», эти дамы в мохеровых беретах и стеганых пальто «лаке на синтепоне», представлявших в Москве последний писк моды? А косметика! Даже базедовая Розалия Ивановна — соседка Лары по гостиничным номерам, использовала синий карандаш из набора «Живопись», чтобы подчеркнуть лазурь своих водянистых очей. От историй сеньоры Фанни о нравах завсегдатаев побережья озера Гранди глаза Розалии Ивановны угрожающе вылезали из орбит и так застыли, затуманиваясь мечтательным флером.
— Вон там, начиная от живописного местечка Пирса, на побережье расположена цепь маленьких отелей. Это скорее пансионаты, частные дома, где хозяйство ведут милые и совершенно терпимые ко всему происходящему под их крышей супруги. — Фанни затянулась и сделала паузу, почувствовав напряженное внимание слушательниц. — Среди вас, товарищи, есть актрисы, и они прекрасно понимают, что возраст — не преграда для настоящей любви.
Женщины согласно закивали.
— Отсутствие денег — вот это действительно ужасно старит. Дорогие вещи, салоны красоты и вообще сам образ жизни в довольстве и роскоши способствует сохранению сердечного огня, молодости, творческой энергии. Они выращивают фантазии, пышные, словно экзотические цветы. (Рука Фанни с сигаретой очертила в воздухе нечто грандиозное.)
Ларе казалось, что гидша говорит о себе, и она невольно поморщилась, представив ее «экзотические фантазии». Однажды, когда в соответствии с планом культмероприятий группы состоялось посещение музыкального театра, всем был представлен супруг синьоры — деликатный седенький старичок в длиннополом пальто и с элегантно перекинутым через плечо концом вишневого шарфа. Проезжая квартал «красных фонарей», Фанни заметила относительно прогуливающихся девушек: «Нынче у проституток мода на белый цвет. Все выглядят, как майские розы». — «А такса?» — поинтересовался руководитель группы, всем своим видом осуждавший это отвратительное явление капиталистической действительности.
Фанни и ее супруг выдали ответ одновременно, разойдясь чуть ли не на половину. Сеньор, назвавший более высокую цену, застенчиво опустил глаза под огненным взглядом супруги. Лара так и не поняла, что означало это расхождение — то ли пожилому сеньору приходилось переплачивать, то ли сама увядшая красотка котируется на этом поприще совсем невысоко. В том, что в биографии Фанни были панельные эпизоды, Лара не сомневалась. Насчет озера Гранди она, во всяком случае, была осведомлена лучше, чем о творчестве Люлли или Беллини.
— Представьте себе — сотни дам с большими кошельками навещают эти места, чтобы спокойно отдохнуть в одиночестве — вдали от дома, супруга, семьи. Такая путешественница занимает уютный номер в тихом отельчике и начинает совершать уединенные прогулки по живописным окрестностям. И что бы вы думали? — Фанни обвела салон автобуса интригующим взглядом. — Где-нибудь на лодочной станции, в баре или в аллее парка с синьорой непринужденно знакомится милый молодой человек. Он не навязчив и прекрасен, как бог. Устоять невозможно. Дансинги до утра, цветы в номер, прогулки по озеру — все прямо как в кино. Страстная любовь вспыхивает, подобно вулкану! Они проводят чудесное время и в слезах расстаются. К оплате отельного номера даме представляется счет за «особые услуги», намного превышающий все остальные статьи расходов. Щедро расплатившись, довольная, поздоровевшая, она возвращается домой, чтобы прожужжать уши своей приятельнице о случившемся романтическом приключении.
— Как?! При чем здесь романтика? Это называется жиголо! — проявила осведомленность и законное возмущение бывшая опереточная дива, ныне профсоюзный деятель.
— Что вас удивляет, товарищ? Дама хочет иметь красивый роман, и она его имеет. Все разыгрывается так, будто случилось само собой и кавалер остался с разбитым сердцем. А на самом деле — и ужин в ресторане, и прогулки на катере, и подарки, которые щедро преподносил даме влюбленный юноша, она оплачивает сама. Даже цветы в своем номере!
— А если этот мужчина-проститутка женщине не понравится? — брезгливо возразил один из пианистов, державшийся со своим коллегой неразлучной парочкой.
— Уж поверьте мне, уважаемый маэстро, здесь работает только высший класс профессионалов. Элита. Конкуренция огромная. У них сильный профсоюз, защищающий права работников столь ответственного курорта.
— И все же не понимаю, как можно вступить в интимную связь с женщиной, которая тебя не волнует? Ведь существует еще на этом свете нормальная мужская страсть! — сурово нахмурился руководитель группы, глядя почему-то на Лару. Попытки добиться расположения самой молодой и привлекательной женщины группы со стороны ее идейного лидера остались безуспешными.
— Ну уж для этого, дорогой товарищ руководитель, имеются свои методы, — загадочно ответила Фанни и вдруг встрепенулась: — А теперь посмотрите направо. Это чудесное местечко посетил однажды Чайковский. В местном отеле хранится отзыв о приготовлении баранины по-ламбардски. Здесь была написана его знаменитая симфония…
— Это не Чайковский, — мрачно заметил всезнающий теоретик. — И вовсе не здесь.
— Ах, Италия — сплошной музей под открытым небом, всегда наступаешь на чьи-то великие следы, — не стала спорить Фанни. Никто и не обратил внимания на такой пустяк — воображение совтуристов женского пола все еще было приковано к берегам озера Гранди…
Тридцатилетняя Лара, стройная, как Диана, яркая блондинка — предмет вожделения местных мужчин, усмехнулась про себя и подумала, что было бы совсем недурно подработать в таком отельчике с противоположной «тематической направленностью» — составить компанию состоятельному интеллигентному и обаятельному, как Марчелло Мастроянни, синьору. Имеющихся в кармане туристических лир хватало лишь на дубленый жакет и миниатюрный плейер. А хотелось, ох как же много ей тогда хотелось! Песцовый жакет, длинные сапоги, золотую витую цепь и браслет в магазине на венецианском мосту, а еще — кучу шмоток, от которых в Москве балдел бы всякий советский гражданин любого пола и эстетического достоинства.
