…Софи решила продолжить учебу в парижском университете. Она писала матери огромные письма, на все праздники приезжала домой и вот теперь притащила с собой целую кучу друзей.

Запыхавшись, к Снежине подбежала Кери — худенькая, мальчишеского типа блондинка, прижимавшая к груди крупного щенка. Щенок борзой лизал ей щеку, и свора собак юлила вокруг ног.

— Прошу прощения, фрау Флоренштайн! Я не смогла удержать собак — они так и ринулись к вам. — Девушка говорила с сильным английским акцентом. Кери и ее брат Кеннет учились вместе с Софи и уже пару раз бывали в замке.

— Мама не сердится. Она у меня прелесть, — сообщила Софи, припустившись прочь. Собаки устремились вслед за ней.

— Кери, если не секрет, Хасан — твой поклонник? — Снежина сделала вид, что поправляет картину на подрамнике.

— Нет! Ни он, ни его спутник. Гариб на самом деле слуга. Ведь у Хасана какой-то важный титул. Вообще, я не разбираюсь в восточных делах. Надо спросить у Кеннета. — Девушка покосилась в сторону умчавшейся Софи: — Могу лишь сказать наверняка — мой брат очень неравнодушен к вашей дочери.

— Это я заметила, когда он тащил ее на руках. Софи изображала травму. Упала с лошади, подвернула ногу! И здесь юный джентльмен повел себя по-рыцарски. Софи была сильно удивлена.

— Ха! Конечно. Нам всем приятно, когда парни носят нас на руках.

Кери нельзя было назвать даже хорошенькой, но веселый нрав и умение легко ладить с людьми придавали ей некий шарм. Снежина не удивилась бы, узнав, что арабский аристократ ухлестывает за ней. Только бы Софи не увлеклась этим мрачным типом. Можно быть принцем и даже королем, но вот занудой — не рекомендуется. Тем более человеку, облеченному властью. Ему бы следовало проявлять поменьше высокомерия, находясь в гостях в чужой стране. Иная культура, иные обычаи.

— Надеюсь, вы хорошо распорядитесь временем, этим чудесным озером, волшебной погодой и своей юной безалаберностью. — Снежина с улыбкой подмигнула англичанке. — А вон и твой брат подтягивается к столу.

Лицо долговязого парня в очках и мириадах веснушек хранило скучающее выражение, несмотря на чудесное утро.

Присмотревшись к юному аристократу, Снежина подумала: «Боюсь, ничего у тебя не выгорит, парень». Ее дочь привлекали лишь выдающиеся личности. В пятнадцать лет, посмотрев ретроспективу фильмов Феллини, Софи торжественно объявила, что итальянский режиссер стал ее кумиром. Незаметно подступила проблема выбора зятя. Софи — двадцать пять лет, в любой момент она может привести домой парня и объявить: «Мы любим друг друга. Мы собираемся пожениться». Страшно представить, сколь эксцентричным может стать ее выбор.

Переодевшись в своей королевской спальне в легкий индонезийский балахон и расположившись на балконе с книгой и вазой, полной крупных розовых черешен, Снежина наблюдала за молодежью, собирающейся на завтрак под зонтиком у каменной балюстрады, и думала о предстоящем лете. Она, как всегда, точно знала, чего хочет. Провести неделю в Мюнхене вместе с Арни, который вернется из школы как раз к ежегодному аукциону лошадей. Отец обещал приобрести для сына-подростка хорошего скакуна.

Затем Генрих отправится в Америку на переговоры с владельцем огромной частной коллекции живописи и прикладного искусства, а Снежина махнет в уютный городок на севере Испании. Ей следует подлечить суставы. В прошлом году грязевые ванны из целебного источника отлично помогли справиться с ноющей болью. Особенно же — встречи с очаровательным, пылким, легкомысленным, забавным парнем — спортивным тренером фитнесс-клуба.

Снежина не сомневалась, что легкое, необременительное разнообразие в интимной жизни лишь укрепляет чувства супругов. Естественно, в том случае, когда напрочь отсутствует опасность всерьез увлечься кем-то, кроме собственного мужа. Нельзя же питаться одними ананасами?! Иногда графиню тянуло и на хороший гамбургер в уличном кафетерии. Значит, десять дней с Антонио. Поездки на катере к маленькому островку, где так прохладно и сумеречно в тени апельсиновой рощи, танцы в ночных ресторанчиках, бурные ласки везде, где настигнет их страсть.

Потом… Потом Флоренштайны все вместе — дети, родители, старики — совершат круиз по Средиземноморью. А уж дальше — новый учебный год, последний для Софи и довольно серьезный для Арни… Хватит! Нельзя загадывать слишком далеко, не стоит вызубривать роль «от и до», всегда следует оставлять место для импровизации. Софи… От нее теперь можно ожидать всякого. Похоже, предстоят очередные лирические сюрпризы…

Сплевывая косточки в хрустальную вазочку, графиня сдвинула на лоб солнечные очки, чтобы лучше разглядеть происходящее внизу. Солнце ушло за тучи, молодежь закрыла зонт, предоставив отличную возможность наблюдателю с балкона ознакомиться с мизансценой.

Кери и Кеннет Бенедикт — дети из хорошего семейства. С ними можно было бы и породниться, обладай Кеннет внешностью Пауля. Пауль — немец, настоящая «белокурая бестия» — коротко постриженный крепкий затылок на мощной шее, широченные плечи под тенниской, бурление молодой шальной силы. Пауль — отпрыск побочной линии Флоренштайнов. Но что за манеры и шуточки! Парень примитивен, как дубовая чурка, несмотря на заложенный в нем ценный генетический фонд.

— Мама, если б я и выбрала Пауля, то лишь на должность кучера, — с излишним высокомерием заявила как-то Софи. Веснушчатого англичанина она, естественно, воображала в должности мажордома. А как насчет араба? Каким образом затесались в круг приятелей Софи эти двое?

Сидят чинно, словно на благотворительном представлении. Легкие европейские костюмы и головные платки, прихваченные жгутом, непроницаемо спокойные лица. Молодежь ходит на ушах, превратив завтрак в демонстрацию трюков: Пауль ловит зубами бросаемую Кери клубнику, Софи, вспрыгнув на мраморный парапет, изображает классические статуи… Снежина оставила внизу подрамник с холстом, — очевидно, дочь демонстрирует, как в следующий раз будет позировать в качестве Венеры или Юноны. Увы — у нее иной тип. И весит при росте 172 сантиметра всего 58 килограммов. Вся в мать.

Но при абсолютно рекламной внешности — никакой тяги к карьере актрисы или модели. Девочка немного наивна, но отнюдь не глупа. Она любит посмеяться, умея быть серьезной и разумной в ответственных ситуациях. Еще в старшем классе школы Софи удалось прославиться, отсняв репортаж о притоне наркоманов. Ее материалом заинтересовался молодежный канал мюнхенского телевидения. Это во многом и предопределило выбор профессии.

Снежина с улыбкой смотрела на разрезвившуюся дочь. В субботу Софи наметила бал, разосланы приглашения, отданы соответствующие распоряжения прислуге. В замке ритуал приемов отработан в деталях. Хорошо, что это произойдет до возвращения Генриха — молодежные пирушки мало соответствуют его представлениям о светских развлечениях.

«Ну вот! Он сообщает, что вернется пораньше», — решила Снежина, поднимая трубку засигналившего радиотелефона. Но там прозвучал незнакомый голос.

— Мне надо поговорить с графиней Флоренштайн.

— Это я… — Снежина мысленно обругала себя, что не переключила сигнал на аппарат дворецкого. — С кем имею честь?..

— Добрый день. Я прилетел из Америки. У меня к вам письмо от мистера Келвина. Возможно, вы помните, что были знакомы… Очень давно… Отец сказал, что вы встречались в России на берегу Черного моря…

— Арчи?! О, конечно… Письмо? Вы могли бы заехать ко мне?

— Когда это будет удобно?

— Да хотя бы сейчас. У меня день отдыха.

Положив трубку, Снежина отчетливо вспомнила то далекое лето… Пламен Бончев, кажется, давно живет в Америке. Белокурая царственная Лара… Она была здорово влюблена… И русская певица, и американец, так страстно шептавший Снежине про то, что скоро завладеет миллионами и заберет ее…

Они были полны сил, желаний, надежд и влюбленности и так же безудержно веселы, как компания, высыпавшая на лужайку. Завтрак окончен, похоже, они решили совершить конную прогулку и сейчас спорят насчет лошадей. Кеннет с тоской поглядывает на Софи, главный араб явно настороже, Кери подкалывает Пауля, а тот злится и предлагает арабам какое-то пари. Софи разбивает руки спорщиков, Кери хохочет, держась за живот. Снежина улыбнулась с легкой грустью. Все-таки молодость — это нечто совершенно особенное.