Масленников с мокрыми от пота щекам стоял около какой-то каменной стены. Сильный ветер бил ему в лицо, развевал волосы.
- Где это?
Невидимый глаз, что висел над человеком, поднялся, и Игнациус разглядел в лучах склонявшегося к краю земли солнца странный красно-зеленый цвет гранита.
Пока он разглядывал его, Гаврила коротко вскрикнул и полетел вниз. Он не поскользнулся, не сорвался. Он сделал единственный шаг в темноту и пропал в расселине.
- Черт! - выругался хозяин и бросил быстрый взгляд на Игнациуса. Тот сначала не понял, не сообразил и только несколько мгновений спустя догадался, что к чему. Вот она где загадка!
С усмешкой он посмотрел на хозяина. Тот поймал взгляд, смешался…
"Вот и конец еще одной монополии, - подумал Игнациус. - Мертвая вода! Вон она, оказывается, где!" Где-то под скалой бил из земли родник необычной, "мертвой" воды, воды заживлявшей раны, оживлявшей мертвецов и возвращающей здоровье. По описаниям эту скалу знали многие, но мало кто знал, где она стоит. Об этом знали два-три из их числа, и, конечно же, хранили свои знания от чужих - уж больно денежным было это знание. Самые сильные из магов могли обходиться и без этого - хватало собственных сил, но те кто еще не вошел в силу дорого дал бы за эту тайну.
Наверное, взгляд его выдал. Простой купец просто не обратил бы внимания на цвет гранита и уж во всяком случае, не стал бы ухмыляться, глядя прямо в хозяйские глаза.
Маг сообразил, зашептал что-то, правой рукой связывая заклинание, но Игнациус не стал ждать, когда тот закончит.
Он ударил себя кулаком по груди и не столько расслышал, сколько почувствовал хруст расколовшегося стекла.
Одно мгновение, короткий треск стекла отделял Силу от бессилия, обычную жизнь от волшебства.
Схватка волшебников - не поединок богатырей, когда противники ругаются, раззадоривая себя, потом плюются, вспоминая ближних и дальних родичей, а только потом хватаются за мечи и булавы… У волшебников все по другому. Их схватка быстротечна. Происходит это оттого, что в ход пускаются такие силы, которые действую мгновенно, и если противник оказался недостаточно расторопен или удачлив, то исхода долго ждать не приходится.
Несколько вздохов спустя Игнациус уже понял, что победил. Хозяин стоял столбом, так и не закончив плести свое заклинание, только рука его, словно еще живя своей собственной жизнью в остановленном времени, описывала круги, вроде как хозяин показывал гостю невидимую муху, летавшую по идеальному кругу.
Не опасаясь нападения, маг наклонился над Шаром. За стеклом Гаврила, стиснув зубы, опять начал карабкаться наверх.
Не жалея чужого порошка Игнациус проследил как тот добрался до самого верха и снова ринулся в расселину. Игнациус не стал раздумывать в своем уме или нет его бывший товарищ. Может быть, он сошел с ума, а может быть и нет.
Но в любом случае Игнациусу следовало оказаться рядом с ним как можно быстрее.
Глава 28
"Сегодня должно получиться! Должно!".
Митридан сжал пальцы в кулаки, унимая дрожь и уселся поудобнее. Он не считал дней и уже не помнил четыре или пять дней копил волшебство, чтоб оживить свой Шар. Силы потихоньку возвращались к нему, но большую их часть приходилось тут же пускать в дело - строить вокруг себя защитный купол, чтоб враги не смогли его найти. А в том, что его ищут, он был теперь абсолютно уверен.
Нетерпение грызло колдуна не хуже голодного зверя, жгло не слабее костра, заставляя память блекнуть в бушевавшем в колдовской душе огне нетерпения.
"Должно! Получится!" Жаровня, дым, искры в воздухе, запах горелой кости, блеск хрусталя… Его Шар мог помочь ему так, как никто и ничто в этом мире. Он мог показать ему прошлое.
Чтоб не растравлять себе душу, он подумал о приятном. Все-таки он молодец! Все у него получилось! Все сделал, как хотел! Обманул и Белояна и Хайкина! Вот они, волшебные вещи! Целый мешок!
Он погладил блестящий бок Шара. И произнес заклинание…
День и впрямь был счастливым!
Внутри Шара затеплился огонек и светлячком закрутился, отскакивая от стенок, оставляя за собой светящуюся полоску. Колдун сосредоточился, вспоминая тот день, даже зажмурил для верности глаза. Шар налился изумрудным светом, сквозь который проступила другая зелень - зелень мха на сырых камнях. Колдовство скользнуло в прошлое и Митридан склонился к шару, став похож на птицу, защищающую свое яйцо… Там, внутри было видно, как маленький человечек надрезает волчевку и, таясь от своих приятелей, чьи голоса долетели из прошлого до Митридана, засовывает внутрь талисман.
Митридан с силой втянул в себя воздух, сквозь сжатые зубы и застонал.
Дурак!
Дурак из дураков!!
Король глупцов!!!
Император идиотов!!!!
Повод для самоуничижения имелся. Он узнал волчевку!
Там, на реке, талисман был рядом, почти в руках и вот…
В Шаре атаман Мазя корявыми стежками зашивал шов на плече своей (тогда еще его!) волчевки…
Колун поднял голову к небу и с чувством не то вздохнул, не то взвыл. Все начиналось сначала… Где же теперь этот проклятый журавлевский селянин?
…Ковер-самолет у Эль-Варди оказался ничуть не меньше, чем у него самого. Летел, правда, чуть медленнее, но главное - летел и тащил обоих. Отвернувшись в сторону, спросил:
- Далеко еще?
Эль-Варди сидел впереди, повернулся и, тряхнув от неожиданности головой, ответил:
- Нет. Потерпи…
Нрав у здешнего мага оказался отходчивый, а, скорее всего, слышал он что-то о Совете и понял, что вместо того, чтоб мстить за нанесенную обиду, гораздо лучше извлечь пользу из случившихся неприятностей.
Пока Игнациус лепил себе новое лицо, он рассказал местному магу кое-что такое, что заставило его смириться со случившимся. Маг одиночка, как оказалось, давно думал о чем-то вроде Совета, но единомышленников пока не находил. Игнациус усмехнулся. Неудивительно! Настоящих магов всегда меньше чем тех, кто себя так называет.
Не тая зла за душой, а скорее даже с благодарностью за то, что произошло, Эль-Варди взялся доставить Игнациуса к Гавриле и вот теперь ковер скользил на высоте сорока локтей над морем. Время от времени он поглядывал в Шар, что захватил с собой Эль-Варди.
Гаврила, похоже, или сошел с ума или испытывал Божественное терпение. С упорством муравья он забирался на скалу и бросался вниз… Спустя некоторое время он появлялся на вершине скалы вновь и все повторялось.
- Что с ним? - поинтересовался Эль-Варди на пятый раз. - Твой друг безумен? Или ищет смерти?
В Шаре Гаврила опять оттолкнулся от гранита и канул в темноту расселины.
- Искать смерти у мертвой воды глупо. Скорее он ищет храбрости… - подумав, ответил Игнациус. - Славянин…
Сейчас его занимало не столько странное поведение старого знакомца, сколько то, что он еще не увидел мешка. Сам по себе этот дикарь никому не был нужен, а вот мешок… Мешок был наживкой! Мешок нужный колдуну, а теперь вот…Мешок был нужен всем! Пряча беспокойство он подумал - "Поумнел, видно, припрятал где-то…Ну ничего… Найдется! Раз есть Гаврила, то и мешок найдется!" Впереди голубое небо и светло-синее море разделила полоска желтоватой земли. Ковер снизился, и полетел прямо над волнами, забирая вправо.
- Вон та скала, - тихо, словно этот странный человек мог их услышать, произнес Эль-Варди. Игнациус посмотрел. Прямо из моря, уступами, словно застывшие на бегу гигантские волны, на сушу поднимались скалы. Гаврилу пока видно не было, но сейчас он наверняка либо летел вниз, на камни, либо уже отскребал ожившую плоть от камней и готовился снова повторить свой никому не нужный безумный подвиг.
Игнациус махнул рукой в бок, и ковер повернул в сторону, чтоб раньше времени не попасться на глаза безумному славянину. Только там, скрывшись за небольшим песчаным мысом, Игнациус выбрался на берег. Он перебросил на берег связку деревянных колышков, меч на перевязи, да мешок с походными мелочами, без которых странствующему воину, за которого он хотел себя выдать, выходить в путь просто неприлично. Эль-Варди помог ему, и он поблагодарил его, кивнув.
