Облако, окутывающее волхвов вспыхнуло и в несколько мгновений сменило цвет с желтого на зеленый, потом на оранжевый. Босяг подумал, что будет, если победит не их волхв, а тот, другой…

- Мешок-то хоть на месте?

- Есть мешок.

- Снимай!

Разбойник попытался порвать веревку, потом разрезать ее.

- И вправду не режется… -довольно сказал он. - С тебя серебряный динарий. Не наврал колдун-то. Нам бы такой веревки саженей с десяток…

- Развяжи. Мешок так и быть - ему, а веревку - нам!

- Узлов навязали, - забормотал разбойник, разбираясь с веревкой. Босяг на него не смотрел - подумаешь серебряная монета. Смотреть на волхвов было куда как интереснее. Они вошли в землю уже по пояс. За вспышками света не понять было, кто из них берет верх.

"Хорошо, что деньги вперед потребовал, - подумал Босяг. - Это я не прогадал…" Опять ослепительно полыхнуло и его волхв, покачнувшись, провалился в землю на ладонь "А может еще и так повернется, что и мешок с амулетом мне достанутся…" Он представил, что может оказаться в мешке, если волхвы творят из-за него такое, и быстро добавил:

- Чего возишься? Тебе что, чужой руки жалко? Руби ее напрочь!

Бобырь послушно потянулся за топором, нота Ки не дотянувшись, шарахнулся обратно. Какая-то сила отбросила в сторону. Он ударился о стену, сделал несколько шагов и съехал по ней вниз.

Босяг это как-то пропустил, уж слишком много интересного вокруг творилось, но тут чудеса начали превращаться в неприятности.

- Ну и что тут у вас?

Незнакомый голос заставил Босяга оторваться от волхвов.

За спиной, шагах в десяти стоял конь, на котором сидел незнакомый воин. По стати, пожалуй, даже не простой воин, а богатырь. Отвечать ему никто и не подумал, но он и сам мог ответить на свой вопрос. Для порядка оглядевшись он сказал:

- Та-а-а-ак. Колдуны, разбойники, - потянул носом, поморщился. - Да еще и воняет чем-то… Кто обделался?

Еще раз огляделся, словно боялся кого-то упустить и не назвать, а потом подытожил.

- Ни одного хорошего человека. Занятное тут у вас сборище.

Похоже, что богатырь возвращался с заставы. Все было при нем - и меч и щит, и даже котел, что висел на боку коня, рядом с мешком. Непорядок был только в одном - одна рука его была в боевой кольчужной рукавице, а вторая - голая. Босяг поискал ее глазами и нашел около недвижно лежавшего Бобыря. Атаман подошел к нему, поднял с земли добытую Бобырем веревочку и предложил некстати появившемуся богатырю…

- Ты, богатырь, давай-ка езжай отсюда. Мы тебя не трогаем, а ты нас…

Незваный гость покивал, словно и не ждал от него ничего другого, наклонился с коня и ответил:

- То, что вы меня не тронете - это понятно. Кишка у вас на такое дело тонка да и руки коротки, а вот что я вас не трогаю… Это ведь не навсегда. Это я сейчас поправлю.

У разбойников не было ни мечей ни луков и он не торопясь слез с коня, не боясь подставить им спину. В бессильной злобе Босяг смотрел на богатырский доспехи.

Про богатыря волхв ничего не говорил. Не должно было тут быть богатыря. Придется колдуну доплачивать.

Он бросил взгляд на волхва - не поможет ли колдовством - но у того и своих забот хватало. От волхвов отчего-то несло свежим хлебом, и оба они по-прежнему мелкими рывками погружались в землю. Некогда было тому заниматься богатырем.

"Вон он сейчас как вынет меч… - подумал Бобырь… - Как начнет махать…" Руки сами собой разжались, и веревочка упала в темноту. Но богатырь до меча и не дотронулся. Усмехнувшись нехорошо, он снял с коня котел и предупредил.

- Убивать вас не собираюсь, только поучу. Но бить буду так, чтоб поняли…

Кто-то прыгнул на него, но богатырь взмахнул рукой и котелок остановил смельчака налету. Босяг узнал хазарина Сотея. Богатырь не врал. Хазарин словно на стену налетел - где упал так там и остался.

- Ох, боюсь, ребята выйдет вам все это боком…

- Что тебе до нас, богатырь? - спросил Босяг. Корват отступил в темноту и, прижимаясь к стене, стал обходить нежданную напасть сзади. Кольчуга кольчугой, а горло-то оно все одно на виду. - Езжай своей дорогой, служи князю…

Богатырь щелкнул языком, и конь мощно ударил обеими ногами назад. Зашибленный копытами Корват заорал и захлебнулся криком. Богатырь похлопал коня по шее. Одобрял, значит.

Посчитав момент удобным, Босяг и сам решил попытать удачи. Он прыгнул и почти достал непрошеного защитника мешков и амулетов, но тот отпрыгнул и своим страшным котелком ударил его в плечо. В один миг рука онемела, словно он полдня пролежал в снегу. Нож выпал из разжавшейся ладони. Удар развернул разбойника, и богатырь со смехом добавил ему ногой. Босяга подняло в воздух. Он пролетел над лежащим Бобырем, над кашляющим мужиком и врезался в одного из волхвов.

Оба уже вошли в землю по грудь, но борьба еще не окончилась. Между ними воздух дрожал от сгустившегося колдовства. Волхвы бились по-своему, и разбойнику, даже с ножом в руках, было не место в этой битве. Он оказался лишним.

Едва голова его коснулась радужного тумана, покрывавшего обе фигуры, как раздался треск и ослепительно голубой свет разодрал темноту на клочья до самых стен соседних домов. Грохнуло так, словно Перун ударил рядом одной из своих громовых стрел.

- Бежим!

Ослепленный богатырь припал на колено и, обронив котелок, выхватил меч.

Но он опоздал.

Рубить было уже некого. Сквозь гул в ушах слышался только удаляющийся топот. Проморгавшись и привыкнув к лунному свету, он увидел, что рядом уже никого нет. Почти никого. Остались только он с конем, да спасенный от разбойников горожанин. Этот все чихал, кашлял и ползал в луже, от которой несло на всю улицу уксусом.

По его виду ясно было, что расспрашивать его о подробностях бессмысленно, поэтому богатырь спросил о главном:

- Живой?

- Жи…вой… - ответил Гаврила. Он еще не видел, кому отвечал - глаза слезились. - Ты кто?

- Я Василий Банишев сын, по прозвищу Баниш-Законник… А ты?

- А я - Гаврила Масленников.

Гаврила проморгался. Уксус стек с него, но нос и горло першило от резкого запаха. Спаситель кривил губы, сплюнул под ноги. Страха в нем не было - только злость. Журавлевец вновь ощутил себя мокрым и грязным.

- Пахнет? - с вызовом спросил он. Василий помахал ладонью перед лицом, разгоняя воздух.

- Если б пахло, то слова бы не сказал… Тут, брат, воняет…

Гаврила спорить не стал - со спасителем особенно не поспоришь. Лицо - глаза, губы, нос - горели и он не чувствовал ничего кроме желания найти бочку с водой и забраться туда. С головой.

- Одного тебя тут волохали?

Вспомнив о Игнациусе, Гаврила повернулся, чтоб посмотреть, что с ним стало.

- Товарищ мой тут был…

В лунном свете видно было только одного разбойника, да развалины, да две ямины, прямо посреди дороги.

- Ну и где твой товарищ? - спросил Баниш-Законник оглянувшись. - Нет тут твоего товарища…

На улице и впрямь остались только они, да оглушенный богатырской рукавицей злодей. Богатырь подобрал ее и сунул за пояс.

- Может, разбойники увели? - неуверенно предложил Гаврила. Не мог же товарищ и в самом деле просто пропасть. Богатырь отрицательно покачал головой.

- Да нет. Не до него им было. Они вон своего бросили - что им твой-то товарищ?

Масленников беспомощно оглянулся.

- Может в яме? Он как раз в той стороне стоял…

Спаситель прошелся по улице, посидел над ямами, покачал головой.

- Пусто…

Гаврила молчал, не зная что делать - то ли радоваться неожиданному избавлению, то ли искать пропавшего товарища. Его спаситель понимал в этом куда больше чем сам он.

- Либо твой друг разбойник, что плохо, либо колдун, что еще хуже… А может быть и трус. Это вообще никуда не годится…

Бочки с водой Гаврила так и не нашел. В Киеве их отчего-то предпочитали ставить во дворах, за заборами и собаками, а потому, расставшись со своим спасителем, пришлось ему идти к реке, что текла мимо квартала кожевников. Выбрав место за кустами княженики, он вымылся сам, отполоскал волчевку и портки. От одежды несло так, что ее впору было выбрасывать, но волчевку, подарил сам князь - как такую выбросишь, а портки… Он вздохнул, но вздыхай, не вздыхай - без порток по городу особо не находишься.