Может быть, именно этим ощущением бессилия перед врагом и порождено недовольство Анри. Он и сам не может разобраться…

— Необходимо срочно принять решительные меры, — говорит он. — Иначе весь заряд пропадет даром. Этого нельзя допустить.

Что же случилось? Почему все оказалось напрасным? Ребята с верфи сделали все, что могли, даже больше. Приди такая мощная колонна на Первомайскую демонстрацию — все бы ахнули. Обычно их раз в пять-шесть меньше. А какое воодушевление, как организованно шли, как гордо несли знамена, и, вдобавок ко всему, за ними следом ехали еще три автобуса!.. Да, нельзя ли использовать эти автобусы? Пустить их вперед? Можно, конечно, но людей они не заменят. И потом — что делать дальше? Ну, допустим, прорвемся мы в порт, а как же там нам поступить? Мол ведь тоже охраняется. А пароход еще не начали разгружать. Против чего мы будем бороться? Это была бы символическая борьба. Трагедия именно в том и заключается, что вся эта великолепная демонстрация не имеет перед собой никакой цели. Трагедия еще и в том, что ничего другого нельзя было предпринять. О чем тут говорить? Противник все продумал, выбирая канун Нового года…

— Мы ведь еще не представляем большой угрозы для охранников, — замечает Макс, — поэтому они нас и не трогают. Не хотят накалять атмосферу. Словом, та же история, что и с профсоюзным собранием сегодня в столовке…

Робер, конечно, может это принять как новое напоминание о его ошибках. Ну, если так — значит, он полное ничтожество…

Трагедия, самая страшная трагедия, еще и в другом: если у ребят останется от сегодняшней демонстрации горький осадок, если они уйдут с чувством разочарования, они способны не прийти на завтрашнюю демонстрацию, которая, судя по всему, не должна пройти вхолостую. Одни скажут: «Мы свой вклад уже внесли», другие: «На кой чорт, раз это ни к чему не приводит…» Анри решает:

— Надо обязательно выступить… Ободрить всех и внести ясность. Вы чувствуете — ребята в нерешительности, они растеряны. Нужно твердо сказать: сегодня металлисты неплохо показали себя, но в одиночку они и не могли ничего добиться… Это было лишь предупреждением врагу. Да еще каким! А завтра все выйдут на демонстрацию! Металлисты тоже придут, все как один, — правильно, товарищи? Сегодня они подали пример. Ясно, что они и завтра не станут сидеть сложа руки! Никаких военных материалов!.. Да здравствует мир! Американцы в Америку! Вот так, коротко, в двух словах.

— Я с тобой согласен, — одобряет Рубо.

Моментально, каким-то чудом, как всегда бывает в таких случаях, на самом возвышенном месте площади появился стул. Рубо влезает на него:

— Товарищи! Товарищи! — кричит он, привлекая внимание толпы и добиваясь полной тишины. Он ждет, пока все повернутся к нему лицом и придвинутся как можно ближе…

Да, пожалуй, именно так и надо закончить: это всего лишь предупреждение… А затем выдать громовую «Марсельезу»!.. Иначе все поплывет как попало…

Принятое решение настолько правильно, что и охранники это понимают, они не хотят дать Рубо выступать.

Шум стих, металлисты плотным кольцом окружили своего секретаря.

И как раз в это время охранникам был дан приказ об атаке. Группа в десять человек врезалась в толпу и бросилась к Рубо, остальные силы, вместе с подкреплением, поддерживают их натиск. Возле Рубо, у ног Анри, Макса и Поля шлепается несколько бомб со слезоточивыми газами. Чорт побери! Ведь Поль не знает города, не сумеет сам найти дорогу.

Анри хватает его за руку и, пятясь, увлекает за собой. Надо поскорее выбраться из зараженного газами места и оглядеться. Брасар рядом с ним. Он хочет им помочь, берет Анри за руку, но втроем они только мешают друг другу, и Анри вырывает свою руку, а чтобы Брасар не обиделся, говорит:

— Пошли! Вон туда!

Отбежав на несколько метров в сторону, они останавливаются. Отсюда хорошо видно все, что происходит на площади.

Прорвавшиеся вперед охранники теперь на том самом месте, где только что находился стул Рубо. А где он сам? Борьба идет ожесточенная. Авангард охранников почти полностью отрезан от подкрепления, и его здорово атакуют с двух сторон. Самая жаркая стычка в том месте, где охранникам грозит быть окончательно отделенными от своих.

— Туда! — кричит Анри.

Он бросается в том направлении.

Но Поль удерживает его за руку.

— Твое место не там! — Пожалуй, за всю демонстрацию он впервые открыл рот. — Схватят тебя, а дальше что?

— Пусти, чего ты? — сопротивляется Анри, хотя он уже понимает, что Поль прав.

— Арестуют тебя — и все. Окажешь большую услугу врагу.

Да, Анри все это великолепно понимает, но он не может с собой совладать. Идет борьба, а он не принимает в ней участия!.. Брасар — тот уже там. Анри совсем потерял голову. Ко всему еще эта одуряющая вонь газов… и страшный шум… глухие удары, топот ног, выкрики, новые взрывы бомб… Под ногами что-то скользкое… вокруг все в дыму… Анри вырывается из рук Поля, которого он уже не видит, и бросается к Брасару.

— Осторожнее! — кричит тот. — Анри! Берегись!

Демонстранты отступают. Это легко было предвидеть. Нескольких охранников еще можно было уложить, отрезать от общей массы, но одолеть всех нечего и думать. Демонстранты отступают. Брасар схватил Анри за руку.

— Давай сюда. Здесь мы пройдем! — Он толкает Анри перед собой.

— А где Поль? — спрашивает тот.

— Какой Поль?

— Парень, который был со мной.

— Вон Франкер, пошли к нему!..

Франкера издали увидишь, его голова торчит над всеми.

— Ко мне! — зовет он их.

Это как раз позади того места, где стоял стул Рубо.

В двух шагах от них продолжается схватка. И, пожалуй, еще вон там, справа… Пробираешься словно по какому-то коридору или траншее, пригнув голову.

— А где Рубо, Макс, Робер?

— Рубо схватили.

— Ранен?

— Нет.

— Надо его освободить.

— Уже пытались, — и Франкер показывает поверх голов туда, где идет самая ожесточенная схватка и куда кинулся было Анри. — Мы его почти отбили. А сейчас уже ничего не поделаешь! Они его увели.

— А Поль где?

О нем Франкер ничего не знает.

Анри в смятении. Ты совсем растерялся, старина, говорит он себе. Среди демонстрантов тоже чувствуется замешательство. Царит полный беспорядок. Стычки прекращаются, но повсюду группы охранников. В бой вступили и те, которые находились в грузовиках на боковых уличках: группами по четыре человека они врезаются в толпу, нападают на демонстрантов и снова возвращаются в свои ряды.

Теперь охранники хотят разогнать демонстрацию. Покончить с ней. Да, поражение как будто полное. Неужели ничего нельзя предпринять?.. Нет, пожалуй, тут ничего не поделаешь…

— Знамена!

Вон они! В той стороне, откуда пришла демонстрация. Они стоят за автобусами. Можно подумать, что автобусы служат им прикрытием.

— Глупо, если нас сейчас здесь схватят, — говорит Анри, вспоминая слова Поля.

Отряды охранников кидаются по всем направлениям. Они на глазах разбухают. Восемь человек, потом десять, вот уже их двенадцать. Еще немного — и они станут хозяевами положения.

Анри, Франкер и Брасар стали выбираться из толпы. Анри понимал, что Франкер и Брасар думают главным образом о нем, особенно Франкер — он шел позади и своими ручищами защищал его с обеих сторон.

Они благополучно добрались до автобусов и там увидели Поля. Его нельзя было узнать: он усиленно жестикулировал, что-то говорил и, как очень занятый человек, которому некогда, едва обратил внимание на Анри.

Автобусы медленно отходили. Конечно, что им здесь теперь делать? Но ехали они как-то странно: два впереди, а третий несколько позади, между ними. Похоже было на какой-то тонко продуманный план. Избежавшие ареста коммунисты шли перед автобусами и не давали охранникам добраться до шоферов, а позади машин шагала вновь образовавшаяся и довольно плотная колонна демонстрантов. Они несли знамена… и внезапно даже грянул «Интернационал»…