Не намного старше пленница Педрегаля, пирамида Куи-куилько, старейшее сооружение на американском континенте. Она находится слева от главной дороги, в конце автостоянки, которую организовала здесь для покупателей своего бензина фирма «Пемекс». Те, кто тысячи лет назад придавал пирамиде круглую форму, явно поглядывали на архитектурные прототипы, на окрестные вулканы. Не предполагали они тогда, что именно вулкан в один прекрасный день затянет петлю вокруг шеи пирамиды. И вот наступил этот день. Кситли извергал непрерывную реку лавы, которая мощным потоком растекалась по окрестностям, уничтожая все живое; лава поднималась все выше и выше и окружила подножье пирамиды. Кситли прекратил извержение лишь после того, как все окружающее покрыл десятиметровый слой лавы.

И вот турист, который перед этим не только ходил у подножья пирамид в Египте, но и встретился лицом к лицу с новорожденным вулканом в Конго, задает себе вопрос: что было бы сегодня, окажись на вершине пирамид! — ! народ, бежавший перед неотвратимой гибелью сюда, наверх, к богам, веря, что они заставят лаву остыть не за десять лет, а за три дня. Интересно, прилетели бы вертолеты на помощь несчастным, умирающим от голода и жажды, задыхающимся в сернистых испарениях лавы, осужденным медленно поджариваться на спасительном островке среди пылающего ада? Или пилоты испугались бы коварных воздушных ям, возможного взрыва бензобаков, вероятности задохнуться, как тогда в Конго над тлеющим пожарищем в окрестностях Вовоква-бити?

От обугленных жертв Кситли сегодня здесь, разумеется, не осталось и следа. Но зато в расположенный неподалеку музей собрали доказательства того, что перед катастрофой здесь поистине процветала жизнь. Вы ждете, что вам покажут предметы искусства или орудия, превращенные страшной жарой в бесформенную массу, остатки жилищ, сметенные лавой? О нет, здесь можно видеть великолепные каменные ступки, глиняные вазы, блюдца, разрисованные сосуды, уготованные в жертву богу огня Уэуэтеотлю, хромому старцу, известному тем, что на заседания богов он всегда являлся к шапочному разбору.

Мимо лачуг мексиканских бедняков, мимо безжизненных участков земли мы возвращаемся из Куикуилько. Мы не смогли удержаться от того, чтобы не вылезть из машины и не попробовать пройтись собственными ногами по такой огромной надгробной плите из базальта. Чуть дальше мы увидели кучку элегантно одетых людей. Мужчины размахивали тросточками, дамы обводили руками горизонт и осторожно, чтобы в предательских трещинах лавы не поломать каблучки, переходили с одного места на другое. Затем, видимо приняв решение и бросая опасливые взгляды на трещины, они направились к сверкающему лаком лимузину.

— Это они выбирали себе участок, — сказал наш проводник. — Знаете, иметь необычную виллу на лаве и из лавы — это сейчас очень модно в высших кругах мексиканского общества.

На каждой мексиканской монете обязательно выбит орел, сидящий на опунции. Даже на пятидесятипенсовом сентенарио, который содержит тридцать семь с половиной граммов чистого золота и еще недавно был в обращении.

Не будь в Мексике этой опунции — попала, — посещение очередной из ближайших пирамид для первооткрывателя с фотоаппаратом было бы сущей пыткой. Дело в том. что пирамиды Солнца и Луны в Теотнуакане самые что ни на есть нефотогеничные сооружения. Если бы не опунции, то на всем обширной окрестности не сыскать ничего, что могло бы послужить хоть каким-то фоном для снимка.

Обе пирамиды стояли здесь задолго до того, как сюда пришли ацтеки. Пришельцы были так поражены их размерами, что строительство пирамид отнесли на счет богов. Это подтверждается и названием Теотпуакан — «место, где живут боги» (теотль в наречии науатль означает «бог», гуа — глагол «иметь», а кай — «место»). Зато эти пирамиды не произвели ни малейшего впечатления на потерявших десятую часть своих солдат испанцев, которые двигались мимо пирамид 7 июля 1520 года при отступлении из Теночтитлана. У них и без того хлопот хватало. Они были окружены тысячами индейцев, и на следующий день под Отомпаном предстояла битва, которая решала, быть им или не быть. Поэтому в своих хрониках они и не оставили о пирамидах никакого упоминания.

Сегодня в Теотнуакане царит оживление. Дело в том, что пирамида Солнца, построенная в честь бога дождя Тлалока, держит рекорд: это самая большая искусственная гора в Америке. Ее основание занимает площадь чуть меньшую, чем основание пирамиды Хеопса в Египте. Уже одно это стоит четырех галлонов бензина, которые расходуют на пути к ней из столицы восемь цилиндров американского автомобиля.

Сооружение это и в самом деле импозантное. Оно должно было вызывать в верующих ощущение собственного ничтожества, когда на их глазах священники, восходящие к статуе Солнца, почти исчезали в небе. Его размеры производят умопомрачительное впечатление и по сей день, хотя оно наполовину ниже, чем величественный Хеопс на Ниле. Если встать на первую ступень у подножья пирамиды, то вершина ее не видна. А сверху, оттуда, где некогда стоял гигантский монолит бога Солнца, издали сиявшего золотым и серебряным панцирем, не видно, что делается внизу. Либо этот удивительный эффект был умышленно рассчитан изощренными архитекторами, которым важно было, чтобы человеческие жертвы, возводимые к богам по ступеням, не видели, что ждет их наверху, либо их следует заподозрить в том, что при закладке первого камня они позарились на кусок больший, чем способны были проглотить.

Дело в том, что смелый угол, под которым пирамида устремляется от основания к небу, примерно в четверти высоты прерывается уступом и дальше продолжается куда менее смело. После третьего такого перерыва твердо убеждаешься, что пирамиду обманули, что вершина ее скорее круглая, чем пирамидальная. Может, подходил к концу строительный материал? Не хватало рабочей силы? А может быть, причины престижного характера у высоких духовных особ были настолько основательны, что лучше было начать жертвоприношения на более скромной пирамиде, чем ни на какой. Вряд ли когда-нибудь будет дан ответ на эти вопросы. Пирамида Солнца упорно молчит, довольная тем, что спустя много веков ее освободили от земли, которой она была засыпана, и от растительности, которая буйно ее покрывала.

Под пирамидами процветает оживленная торговля. Жители близлежащей деревеньки Сан-Хуан-Теотиуакан, построенной из камней пирамид, специализировались на выжигании фигурок бога Тлалока в самых различных видах, на обработке белоснежного оникса, черного обсидиана и зеленоватого нефрита. Они предлагают экскурсантам только что изготовленные «древние» фигурки богов (разумеется, подлинные!) и пепельницы в виде карт для игры в бридж (разумеется, подлинные!), а также гладенькие фигурки осликов, сов и черепах, на любой вкус… Самое же декоративное из всего Теотиуакапа — это Сьюдадела, лежащая несколько в стороне от обеих прославленных пирамид. Она напоминает заброшенное военное стрельбище, со всех сторон обнесенное валами. В северном конце его находится храм Кетсалькоатля. С фасада, которым время пощадило больше, чем все остальное, на свет божий выползают змеи. Как им и положено, они добросовестно скалят зубы на посетителей, за головой у каждой из них раскрывается одинадцатилепестковый стилизованный цветок, напоминающий брыжи господ консулов вроде тех, что изображал Рембрандт.

Только глазницы их слепо зияют. Ни одному из торговцев, торгующих буквально горами вулканического стекла, не пришло в голову высечь из него несколько дюжин змеиных глаз и вставить их в глазницы, которые испокон веков вселяли страх б индейцев.

Сегодня путешественник одни. Во взятом напрокат «форде» он катит на юго-запад через Санта-Pocу, торопливо обегает галереи монастыря в Пустыне Львов — Desierio fie!os Leones, радуется приятным видам еловых лесов, которые так напоминают Бескиды, и вот он уже в Толуке. Сегодня пятница, базарный день, на базаре множество пестрого народа и еще более пестрых ваз, великолепно глазированны у кувшинчиков, блюд, чашек, блюдец, тарелок. Шоколадный глянец разлился по всей площади, разве можно утаить такую красоту от ока кинокамеры и фотоаппаратов! А путешественник— один, и поэтому обвешан фотоаппаратами, как новогодняя елка игрушками. Он перетаскивает с места на место тяжелый штатив с тяжелой кинокамерой, чем и привлекает внимание торговцев и собравшихся поглазеть мальчишек, пока двое ребят не смилостивились над ним и не избавили его от изнурительных обязанностей носильщика. Одного из них затем он берет с собой в машину и после выдачи соответствующей мордиды продолжает свой путь, потому что «Пемекс» провозглашает, что на 72-м километре or центра Сокало он встретит вторую круглую пирамиду в Мексике. «Других, простите, у нас в запасе нет».