— Дидо! Дидо, мне страшно.

Старик Солпо из последних сил держался за скелет Игана, он почти сломал шею ублюдку, убившему внука. По морщинистому лицу струился пот, ноги скользили по земле, наверно из-за крови. Мельком взглянул на свой бок, с первого взгляда видно, он не жилец на этом свете. Скоро смерть распахнет ему милостивые обьятия, но перед тем, как заснуть вечным сном, он должен расплатиться с долгами. Он должен отомстить. Старик удвоил усилия. Смерть приближалась, он понял это, когда услышал тихий голосок: «Дидо! Дидо, мне страшно!». Голос умершего от руки демона-кота внучка. Голос лишил его силы, по щекам потекли кровавые слезы. Тело старика соскользнуло со скелета, он так и не сумет отомстить. Падающего старика подхватили сильные руки Верзуна, осторожно положили на землю. Маленькая ручка коснулась раны на боку:

— Тебе больно, дидо?

Солпо открыл глаза, он не верил им. Перед ним стоял Юрга, полусгнивший, смердящий, и все же в пустых глазницах сияла душа прежнего, еще живого мальчика. Старик протянул дрожащую руку, коснулся остатков такого родного лица.

— Внучек, Юрга, подожди минутку. Сейчас я приду к тебе.

— Мне страшно, дидо. Я хожу по Земле совсем один. Я не могу успокоиться, не могу спать, не могу есть. Мне так одиноко.

— Теперь ты не будешь одинок.

— Не бросай меня больше, дидо.

— Никогда больше.

Сердце старика Солпо затихло, глаза остекленели, рука упала на землю. Рядом со стариком упало маленькое тельце. Две любящие души наконец-то встретились. Верзун увидел, как душа старика обняла душу внука. Так не размыкая объятий, словно боясь потеряться они и ушли.

Лина рыдала во весь голос, ей вторила Селена. Члерка размазывала слезы по пухлым щекам, ее обнимал Ангрий, в глазах застыла скупая мужская слеза. Гее с досадой ударил кулаком по стволу клена. Тлж опустил веки на глазах старика, подвинул к нему тело внука. Теперь они навсегда вместе. Антифрикцио с криком ярости бросился на скелет, свалил его на землю, откуда силы взялись.

Кошка добралась до демонов, рвала их тела на части. Но Ди, Би, Ла не отличались большим умом, не хотели уходить обратно в свой мир.

Корделия вглядывалась в глубь себя. Из подсознания поднималось ее темная страшная сущность, зло, которое жило в ней. Оно оживало только ночами, выползало, когда разум спал. Но крылатая девушка никогда не давало воли своей темной стороне. Зло с шипением возвратилось назад, в бездну подсознания. Не в силах Корделии было уничтожить часть себя, доставшуюся в наследство от матери лерды, но загнать зло в неведомые глубины, держать в тюрьме подсознания, она могла. Подняв руки к небу, крылатая девушка издала крик, он вибрировал, усиливался, окружающие закрыли уши. Даже демоны не могли вынести терзающих плоть и души звуков.

Лебедь внутри крылатой девушки избавился от черных полос, теперь он стал чисто белым. Расправив крылья, сила покинула тело девушки. Верзун ободряюще улыбнулся, Корделия сделала выбор. Лина хлопала ресницами, на которых блестели капли слез. Тело крылатой подруги стало излучать не серый, а чисто белый свет, и она не висела над землей, а твердо стояла.

Лебедь Силы подлетел к кошке, животное приветливо мяукнуло, оно узнавало хозяйку в любом обличий. Затем кошка отбежала от скелета, открыла пасть, обнажились маленькие острые зубы. Лебедь осторожно проник в тело пушистой любимицы, силы кошки и Корделии смешались. На миг они стали единым целым, а потом из тела кошки вырвался мощный поток энергии. Демоны взревели от боли, поток не просто выталкивал их из верхнего мира, он убивал. Ди, Би, Ла ощутили, что растворяются в неведомой силе, каждая клеточка тел вопила от боли. Но на то они и были Ди, Би, Ла, самыми дурными демонами Вечных Сумерек, в честь которых некоторых из людей стали называть дебилами, чтобы не понять, что пора делать ноги. Вместо бегства они решили напасть на кошку, которая причиняла им боль. Клочья эфира отрывались от массивных тел, но демоны упорно шли вперед, оправдывая свои имена. До кошки дошли только пальцы ног, но и они растворились в потоке. Скелет упал, Антифрикцио, всхлипывая, продолжал бить по неподвижным костям. Тхара осторожно коснулась плеча молодого мужчины, он опомнился. Посмотрел на застывший скелет, поднялся, взглянул на Лину, Селену. Он ничего не чувствовал, состояние влюбленности покинуло его. Более того, появилась вполне разумная мысль, что ни одна женщина не стоит мужских слез и страданий. Самое важное в жизни пока оставалось недоступно его пониманию, но он отыщет это неведомое, когда-нибудь отыщет. Антифрикцио поднялся, глянул на Тлжа, прося благословения, он отправлялся на поиски смысла жизни Человека. Старый тролль без слов понял, что творится в душе молодого мужчины. Он удержал Лину, рвущуюся утешить бывшего поклонника, безмолвно благословил его. Верзун отсалютовал Антифрикцио, он лучше остальных понимал, что происходит. Молодой мужчина напомнил нелюдю одного монаха, бесстрашного искателя знаний, пришедшего когда-то в замок Верховного Повелителя.

Антифрикцио ушел, молодой человек с поступью старика. Деревья поспешно убирали корни с его пути, стараясь не мешать размышлениям человека, обещающего стать великим мудрецом.

Старый паук осторожно подошел к Верзуну, тронул за локоть, стараясь привлечь внимание. Его раскосые глаза были полны грусти.

— Господин! — слова лились рекой искренности -Мы хотим признаться в страшном поступке. Мы уничтожили племя Горных Тюльпанов. Плохой человек соблазнил нас обещаниями богатой пищи, и мы не устояли. Десять прекрасных Тюльпанов было съедено, племя было погублено нашей кровожадностью. Я не ищу оправданий нашему поступку. За годы жизни на реке Овечка, борьбы с прожорливыми пирановцами мы сами стали подобны им. Солнцеликие Боги завещали нам свой Свет, но мы выбрали Тьму. Горе нам, братья!

По синеватым щекам старика заструилась влага, он взвыл нечеловеческим голосом. Пауки дружно подвывали, правда без слез. Маленький сто двадцать пятый подбежал к старику, обнял его всеми восьмью лапками и закричал:

— А еще вы не хотели называть меня Морковкой!

— Да, мы не хотели.

Пауки все больше расстраивались, на глазах некоторых особей женского пола показались слезы. Оказывается, они были такими плохими! Сколько лет живут, и никто им об этом не сказал. Старик продолжил речь:

— Но мы можем вернуть Свет в наши сердца. Мы больше не будем убивать людей и нелюдей. Станем есть только рыбу.

— Да, только рыбу, — вяло поддержало его племя.

— И пирановец.

— И их тоже, — чуть взбодрились пауки. — Из них можно столько блюд приготовить. Пирановцы жареные, варенные, в сметанном соусе, с луком, в сухарях, запеченные с грибами…

— Достаточно, братья, — старик остановил их одним движением руки. — Ибо все наше будущее в руках бессмертного могучего непобедимого Верзуна. На колени, ничтожные братья мои!

Верзун задумчиво смотрел на падающих с дерева Пауков. Некоторые метко падали на колени и застывали в ожидании, другие, не такие везучие, падали на пятую точку. Точка издавала странно знакомый звук. На опушке неприятно запахло.

Селена почему то покосилась на Гее, молодой тролль обиделся. Как всякий цивилизованный тролль, он позволял себе пукать только за обеденным столом. Тлж покосился на Гее, хмыкнул, он-то не упустил возможности нарушить этикет троллей, под шумок добавил свой запах к паучьему.

Когда Пауки слегка утихомирились Верзун заговорил:

— Пауки, ваша вина безмерна.

Пауки задрожали, с ужасом представляя свою участь. Верзун продолжил свою речь.

— Думаю, в искупление вины мне придется отдать приказ отрубить вам по одной паре рук. Другую пару рук сожгут на медленном огне…

Пауки старались зарыться в землю. Некоторые были испуганы до такой степени, что клялись, если выживут, не будут, есть даже рыбу, только зеленую травку.

Тхаре тоже было не по себе, каждое слово Верзуна ложилось на ее плечи тяжким грузом. Произнося приговор, могучий нелюдь не сводил с полузверя тяжелого взгляда. Словно она, Тхара, будет исполнять приговор. Корделия ее подруга, только вот сможет ли она защитить бедняжечку Тхару от тирании Верзуна? Полузверь посмотрела в холодные глаза нелюдя. Бр-р-р. Не станет она оставлять свою драгоценную персону на волю случая. Тем более, сейчас, когда Верзун явно в гневе. Лучше потом в спокойной обстановке встретится, поговорить. А сейчас у нее неотложное дело. Тхара задумалась, срочно требовалось дело. Придумала, ей совершенно необходимо навестить тетю. А чтоб никто не смеялся, можно добавить тетю Медузию Горгонию. Которая живет за Рекой Которую Нельзя Перейти. Девушка потихоньку стала пятиться назад, стараясь уйти от холодных серых глаз. Тхаре было невдомек, что Верзун ее даже не видел. Когда жестокие слова слетали с его губ, глаза смотрели вглубь разума, его лучшего советчика, не замечая окружающего мира.