— Где книга?

— Где книга? — автоматически повторила женщина.

— Над зеркалом в нише, — послышался скрип сосны.

— Что ты сказала? — не понял Иган.

— Книгу, говорю, над зеркалом ищи.

Мужчина бросился к зеркалу, потом вспомнил о вспыльчивом характере хозяйки. Остановился, умоляюще взглянул на Члерку. Она милостиво кивнула, не отрывая взгляда от своего отражения. Нащупав сучок, Иган подпрыгнул, ухватился рукой за зеркало и… зеркало разбилось.

Сосна торжествующе захохотала. Мир закружился в золотистом вихре.

На лес споро опустилась ночь. Обычно она ждет когда пройдут сумерки и только затем накрывает мир темным покрывалом, но видно сумерки слишком долго прихорашивались и она не выдержала. Послышалось хлопанье крыльев, с неба спустилась Корделия.

— Что новенького? — жизнерадостно спросила она, прошептав Слово. Крылья пропали. — Почему молчим?

Народ безмолвствовал. Лина с Селеной пытались показать пантомиму. Лина изображала обмороки и вскидывала вверх руки, а Селена ловила ее при падении, почти всегда ловила. Что они хотели сказать пантомимой, крылатая девушка так и не поняла. Тлж, Гее и старик изображали заинтересованность белкой, грызущей орешки на высокой ветке. Верзун сидел на стволе, поваленного кулаком дереве, в уголке губ подрагивал прутик, за спиной чернели крылья. Он так и не улетел, решив сначала поговорить с Корделией. Действительно ли она девушка его мечты или он просто все придумал.

— Да что произошло? — хорошего настроения крылатой девушки как не бывало. Особенно тревожили крылья, Верзун собирался улететь. Ее сердце защемило.

— Ничего, — ответил Верзун. — Просто мы наслаждаемся тишиной. Правда?

Окружающие усиленно закивали, у старика потом спина часа два не могла выпрямиться. Так и ходил склонившись в поклоне.

— Не верю. Вы мне правду скажете?

— Ночевать будем здесь, — отдал приказ Верзун, приняв для себя какое-то решение. Он не сводил с крылатой девушки глаз. К великому облегчению Корделии его крылья пропали. -

Дежурство по часам. Первым Гее, потом Тлж, перед самым рассветом старик. У него все равно бессонница. Девушки разводят костер, готовят ужин.

— Из чего готовить-то? — Корделии показалось, что она обречена, задавать вопросы без ответа. К ее изумлению Верзун соизволил ответить.

— А вот об этой части нашего бытия позабочусь я сам.

Уходя, он милостиво соизволил.

— Разговаривайте.

Едва за деревьями скрылась спина Верзуна, как все заговорили разом. Сдерживаемые ранее эмоции были облечены в слова и преподнесены Корделии.

— Как я испугалась, — вопила ей на ухо Лина. — Он просто зверь. Я слово сказала, а он кричит -разорву. А потом Слипа сжег. Ударил так, что тот рассыпался.

— А как он летел, прямо как ты. И пропадал, на лету пропадал, — вторила Селена.

— А я ему сказал — хватит. Вот прямо так и сказал. Он на меня глазищами зырк, шепнул что-то и у меня язык отнялся.

— Меня все про тайну рода пытал, — монотонно бубнил старик. — Но я ему не сказал. Вампиру не сказал, Верзуну не сказал, троллю не сказал.

— Да я у тебя и не спрашивал, — огрызнулся Тлж. — Нужен ты мне…

Только Антифрикцио сохранял молчание. Постепенно глаза всех присутствующих сфокусировались на его неподвижной фигуре. Корделия, опасаясь за сои уши, осторожно спросила:

— О чем думаешь, Антифрикцио?

— Добрый он сегодня, прямо не узнаю Верзуна. Раньше чуть что не по его, хрясь по голове…

Народ дружно вздрогнул.

— …и нет проблемы. Почему он нас в живых оставил, ума не приложу. Ведь довели нелюдя до ручки. Чтобы вывести Верзуна из себя надо обладать большим талантом или большой глупостью.

— Вы его разозлили? Солнцеликие Боги, вы же просто кучка…по три штучки.

— Он же не ругался, спокойно шел, — тихо произнесла Лина, делая виноватые глаза. -Откуда я знала, что он буйный.

— А в замке Верзуна все боялись, — невпопад добавила Селена. — И я боялась. А Верховный Повелитель запирался от него в склепе, трусил.

— Его боялся Верховный Повелитель? — не поверил Гее.

Он сам был когда-то Верховным Повелителем, — тихо сказала Корделия. Впрочем, она сразу пожалела о своих словах. Во-первых, она открыла тайну, доверенную ей скрытным нелюдем, а во-вторых, ей не понравилась реакция ее попутчиков.

— Какой мужчина, — Гее обреченно махнул рукой на выходки Веселуна. Пусть развлекается

за его счет, лишь бы не мешал душе скорбеть об Авре — И нога у него не маленькая, размер сорок пятый.

— И совсем он не злой, — Селена пыталась вкрутить вставные клыки на место — Просто суровый. Настоящий Верховный Повелитель.

— Он нехороший, — вырывала клыки из ее рук Лина. — Злой, вредный и совсем не замечает хрупкую русалочку. Травмирует мою нежную психику.

— Дочка, даже не смей смотреть в его сторону, — сурово вещал отец. — Я виделся с этим нелюдем, когда мы жили в городе. Кстати его притащил тогда Антифрикцио. А-а-антифрикцио, а ну-ка подойди к старому троллю. За мной должок, а тролли никогда не прощают обид.

Антифрикцио по привычке спрятался за старика, потом вспомнил об обретенном в заточении достоинстве, ему стало стыдно. Он стал перед Тлжем, посмотрел ему прямо в глаза и произнес маленькую речь:

— Да, тролль, я виноват перед тобой. Я был так влюблен в твою дочь…

— Был? — обижено поджала губки Лина.

— Что не мог ни спать, ни есть. Я потерялся в прекрасных глазах девы.

— Это недостойно мужчины, — отрезал Тлж и все же взгляд его потеплел. Он вспомнил мать Лины, их счастье, когда-то он тоже тонул в глазах любимой женщины.

— Я знаю. Но теперь я другой человек.

Антифрикцио, который попытался напасть на Верзуна в переулке, больше нет.

— Ты пытался ограбить Верзуна, — сразу поняла Лина. — И все из-за меня?

— Ах, какая любовь, — грезила Селена. — Ах, какой мужчина.

Теперь она выкручивала искусственные клыки, влюбленными глазами глядя на молодого мужчину. Антифрикцио под восхищенным женским взглядом разом подобрался, распрямился и даже как бы немного вырос. Лина ревнивым взглядом окинула двоюродную сестру. Еще недавно поклонник ни капельки ее интересовал. Конечно, было приятно видеть, что тобой восхищаются, изредка подразнить его. Лина топнула ножкой. Но не отдавать же, в самом деле, его Селене. Тогда Антифрикцио будет восхищаться двоюродной сестрой, а о бедной русалочке все позабудут. Она же зачахнет, высохнет, увянет без любви. Тлж, который за годы жизни с маленьким беспокойным созданием, научился читать ее мысли нахмурился. То, что дочь оказалась редкой эгоисткой, его не обрадовало. Как бы случайно он встал на пути Лины, крепко взял под локоток, повернулся к молодому человеку.

— Я тебя прощаю, Антифрикцио. Ты был мальчиком — стал мужчиной. Надеюсь, ты меня не разочаруешь.

Он увел упирающуюся дочь от Антифрикцио с Селеной, которые не сводили глаз друг с друга.

Казалось, они только встретились, увидели друг друга и… полюбили. Идиллию нарушил Верзун, вернувшийся с охоты. Небрежно бросил на землю тушку кабана.

— Готовьте.

— Старик, Гее, Тлж, разделывайте кабана. Селена, Антифрикцио, собирайте хворост. Да оторвитесь же друг от друга. Есть время для любви, а есть время для обеда.

— У меня имя есть, — недовольно проворчал дед. — Все старик да старик. А раньше кликали Солпо.

— Пойдем, Солпо, кабана разделывать, -хлопнул его по плечу Гее, стрельнул глазками. Молодой тролль больше не препятствовал Веселуну, и тот постепенно начинал терять интерес к «веселым» выходкам. Он любил дух борьбы, когда два ума пытаются контролировать одно тело, а Гее демонстрировал практически полное безразличие к нему. Сидел себе в комнатке подсознания перед портретом Авра, Веселуну даже поговорить было не с кем.

— А вот твою руку на своем плече я чувствовать не хочу, — огрызнулся старик.

— Тогда ощутишь мою ногу, — прорычал Тлж. -Только не на плече, а чуть пониже.