– То он, конечно…

– Соблаговолит упрятать его за решетку, – закончил Крылов мысль своего собеседника.

– Что ты меня все время перебиваешь? – не выдержал наконец Житков.

– Да потому, что я вижу, к чему ты клонишь.

– И к чему же?

– К тому, чтобы мы на общественных началах таскали из огня каштаны для одного скользкого типа с темной фамилией и светлым будущим.

– Почему его будущее представляется тебе светлым?

– Такие скользкие типы, как он, насколько я успел заметить, неизменно проскальзывают в начальники. Как говорится, прошу прощения за каламбур.

– А почему, собственно, на общественных началах? – неуверенно возразил Житков.

– А потому, что я сильно сомневаюсь в существовании у Ягодина намерений финансировать поиски убийцы особы, пытавшейся нагреть его на триста тысяч баксов. А больше просто и некому.

– Ты слишком упрощенно понимаешь нашу выгоду. Это не всегда могут быть деньги.

– А что еще?

– Пойми, нам еще долго предстоит работать в этом городе. Без связей в правоохранительных органах это очень затруднительно.

– У тебя этих связей вроде предостаточно.

– Не будь наивным. Связи крепки только тогда, когда они двусторонни. Если люди поймут, что ты сам не можешь быть им полезен, то тебя постепенно просто забудут. И не потому, что эти люди плохи. Просто такова человеческая природа. Мы не можем с этим не считаться.

– Ты хочешь сказать, что теперь нам жизненно необходимо помочь Черных?

– Было бы неплохо. Ведь сейчас он получил не совсем то, на что рассчитывал. Вместо эффектного разоблачения и громкого процесса с участием всех видов средств массовой информации будет чисто канцелярская процедура закрытия дела вследствие смерти обвиняемой. На этом повышения не заработаешь.

– Вот так всегда, – проворчал Крылов, – порядочные работящие и талантливые люди…

– Вроде нас с тобой, – иронически вставил Житков.

– Да, вроде нас, – с вызовом подтвердил Крылов. – Получается, что эти достойные люди, якобы силой обстоятельств, вынуждены на своем горбу вывозить всяких проходимцев к вершинам власти. А потом жалуемся, что у нас начальство плохое. Что потопали, то и полопали.

– Ты же сам только что сказал, что Черных непременно выбьется в начальники. Ты хочешь, чтобы в этом ему помог кто-то другой?

– До других мне нет дела.

– Но тогда эти самые другие, до которых тебе, разумеется, нет никакого дела, и будут вправе рассчитывать на его благодарность и встречную помощь. А мы окажемся ни при чем. Ты этого хочешь?

– Ты убедил меня в несовершенстве жизненного устройства. Теперь я хочу только одного – спокойно умереть, – мрачно закончил Крылов.

– Не сгущай краски. Черных не так уж и плох.

У него есть одно незаменимое для чиновника качество.

– Это какое?

– Он абсолютно рационален, а следовательно, так же абсолютно предсказуем.

– Черт с ним, с Черных. Не хочу ничего больше о нем слышать.

– Есть еще одна причина, по которой я считаю необходимым продолжить это дело.

– Какая же?

– Мне глубоко претит мысль о том, что по городу ходит некто, считающий, что он обвел нас с тобой вокруг пальца, как лопоухих пацанов.

– Вот с этого бы и начал! Это совсем другое дело!

– Итак, с чего начнем? – поинтересовался воспрянувший духом Крылов, после того как было принято решение продолжать расследование.

– Для начала мне хотелось бы прояснить одно странное обстоятельство.

– Какое?

– А помнишь рассказ Шустрика? Что за дикие маневры совершала вдова на своем «Фольксвагене» около этого конторского здания по Садовой, 55? И зачем все-таки она туда заходила?

– Интере-есно, – возмущенно протянул Крылов, – ты помнишь, что ты мне ответил, когда я тебя об этом спросил? Что она в туалет захотела. Теперь что, этот ответ тебя уже не устраивает?

– Теперь мы вынуждены искать зацепки.

А в прошлый раз достаточно было найти объяснение. Это разные вещи. Кроме того, после тогдашнего нашего разговора я припомнил одно интересное обстоятельство.

– Это какое же?

– В здании по Садовой, 55 находится контора страхового общества «Орион».

– Ну и что? К чему ты клонишь?

– Представь себе, – развивал Житков свою мысль, удобно устроившись за своим столом с традиционной чашкой кофе в руках, – что эту игру ведет сам Ягодин. И он сговорился с вдовой убрать ее мужа и поделить страховую премию.

– Зачем же тогда он нас нанимал?

– Для отвода глаз. У него, насколько мне известно, есть два очень крутых компаньона-совладельца этой самой страховой компании. Оба – очень большие криминальные авторитеты. Он и сам отсидел лет пять в свое время по статье за незаконную предпринимательскую деятельность, но в криминальной среде он – мелкая сошка.

И то, что у них прямо из рук уплывут триста тысяч баксов, может им здорово не понравиться. Они вполне могут потребовать от управляющего отчета о принятых мерах. Вот тут он и объявит, что нанимал нас за бешеные бабки, но ничего не помогло.

– Но ведь Ягодин даже не управляющий, а всего-навсего заместитель.

Житков пренебрежительно махнул рукой:

– Управляющий у них – зиц-председатель Фунт. Какой-то бойкий пацан, который посещает презентации, общается с прессой и тому подобное. Реально командует всем Ягодин.

– Но зачем ему воровать свои же собственные деньги?

– Э-э, не скажи. В этом может заключаться большой смысл. Во-первых, мы не знаем, сколько из этих трехсот тысяч принадлежит лично ему. Скорее всего – это гораздо меньше одной трети. А приобретает он как минимум половину, даже если поделится с вдовой поровну. Во-вторых, страховые компании могут и сами подстраховываться в более крупных компаниях и, таким образом, сумеют вернуть себе значительную часть выплаченной суммы.

– Но тогда возможно, что и компаньоны Ягодина в курсе дела? И рассчитывают вместе нагреть эту вторую компанию?

– Возможно. Но маловероятно. Для троих – слишком мизерная прибыль, а хлопот много. Но есть еще один аргумент против Ягодина.

– Это какой же?

– Он один из немногих, кто знал о деталях операции по аресту Кривопаловой.

– Ну хорошо. И что же дальше?

– А дальше задай себе вопрос, что должна делать вдова после успешного убийства мужа, имея на руках единственную улику преступления – «дипломат»?

– Поскорее избавиться от него.

– Правильно. Но одновременно ей необходимо было побыстрей оказаться дома или в другом вполне мотивированном месте, чтобы в случае чего можно было легко объяснить правоохранительным органам, чем она занималась в момент гибели мужа. А ее очень скоро должны были начать разыскивать, чтобы сообщить о его смерти.

– Значит, удобнее всего было передать «дипломат» сообщнику, если уж он есть, по дороге домой для последующего уничтожения.

– Да, именно по дороге. В крайнем случае можно было сделать небольшой крюк. Но действительно небольшой.

– Местоположение «Ориона» удовлетворяет этому требованию.

– Несомненно.

– Но заходить в здание было совершенно ни к чему.

– Вот именно, Сережа! С этого-то и начались все нестыковки.

– Что ты имеешь в виду?

– Если Ягодин являлся ее сообщником, то ему удобнее всего было ждать ее в машине неподалеку от своего офиса. Например, сразу за углом, где она обычно и стоит.

– А-а, начинаю понимать. Допустим, вдова по каким-то непонятным пока причинам задержалась с прибытием. Сообщник, подождав какое-то приемлемое время, возвращается в офис, благо он находится совсем рядом…

– Правильно, ради этого место встречи и было назначено неподалеку.

– Вдова подлетает к условному месту и видит, что машина сообщника пуста. Тогда она дает задний ход и, не видя другого выхода, спешит в его офис.

– «Дипломат» она, естественно, оставляет в машине – никто не должен ее видеть с ним в руках. Это крайне опасно.

– А поднявшись к сообщнику и взглянув в окно, она с ужасом видит, как некто высокий, молодой, темноволосый, в грязном кашемировом пальто удаляется с ее «дипломатом» в неизвестном направлении.