Конный самурай, в полном вооружении, голосом, похожим налай, выкрикивал вопросы и приказания: «Видел кто-нибудь, как здесь проходил заморский варвар? Как только он появится, немедленно доложить!»

Пешие солдаты с криком: «Всякий, кого заметят в укрывательстве или содействии варвару, будет убит!» — прочесывали дома и лавки.

Сано опасался, что они начнут резать невинных горожан, если исчезнувшего торговца в скором времени не найдут. Сидя на подушках паланкина, он очень хотел выпрыгнуть и присоединиться к поискам. Но тогда капитан убил бы его и, вероятно, получил бы награду от канцлера Янагисавы. К тому же без санкции губернатора Сано не имел права вмешиваться. Стиснув зубы, он заставил себя сидеть на месте.

Паланкин миновал деревянный мост, переброшенный между высокими, одетыми в камень берегами. Здесь, над торговым районом, улицы были шире, не так многолюдны и населены в основном самураями. По сторонам улиц выстроились особняки с черепичными крышами, окруженные длинными казармами с зарешеченными окнами. На воротах с охраной Сано увидел герб даймё Кюсю. Через них на поиски голландского варвара выбегали солдаты. Наконец процессия остановилась у богатых ворот с двойной черепичной крышей. Из-за казарм доносились рассерженные крики, топот и ржание коней.

— Я привел посланцев сёгуна к правителю Нагаи, — услышал Сано голос нагасакского чиновника.

Стражники пропустили их во двор, наполненный людьми. Когда Сано выходил из паланкина, мимо него проследовали всадники и пешие солдаты. Командир отдал приказ своему отряду: «Прочешите горы. Если найдете его, захватите живым. Нам не нужен международный скандал».

У прилавка, сооруженного у ворот, стражники отмечали всех входящих и выходящих, вывешивая на специальной доске деревянную табличку с именем того, кто вошел, или снимая ее при выходе.

— Будьте добры, пройдите сюда. — Сопровождавший Сано провел его, Хирату и капитана в окруженный многочисленными пристройками особняк со стенами, сооруженными наполовину из бревен, наполовину из камня, и с забранными решетками окнами. При входе они разулись и оставили свои мечи, затем пошли по коридору мимо помещений, где, склонившись над картами, громко спорили чиновники, а секретари составляли проекты отчетов о случившемся несчастье. В конце коридора у открытой двери в сад стояли два человека.

Одному из них было лет пятьдесят. От его широкоплечей и широкогрудой фигуры веяло элегантностью, несмотря на то что он возбужденно топтался на месте. На поясе красовались два богато украшенных меча. Его рыжеватое шелковое кимоно было расшито золотыми листьями гингко, что подчеркивало румянец на лице мужчины. Седеющие волосы, убранные наверх с выбритого темени, блестели от масла.

— Нам не поздоровится, если мы немедленно не отыщем его, — возбужденно проговорил он. Несмотря на кипевшую в нем злость, его голос был густым и мелодичным, как у актера театра кабуки, изображающего накал страстей. Он вытер вспотевший лоб рукавом кимоно. — Какое фиаско!

Вторым был худощавый, неброско одетый самурай с пепельно-серыми волосами, стоявший в напряженной позе. До Сано, подходившего к ним вместе со своими спутниками, долетел его тихий голос: «...никогда бы не случилось, если...».

— И что это должно означать? — Мягкий голос первого мужчины зазвенел металлом. — Вы... — Тут он увидел визитеров.

— Губернатор Нагаи, позвольте представить посланников сёгуна. — Сопровождающий чиновник ловко справился с церемонией представления.

— Я прибыл, чтобы провести инспекцию Нагасаки, досточтимый губернатор, — сказал Сано, когда настал его черед говорить.

Стряхнув с себя возбуждение, как надоевший халат, Нагаи непринужденно, в светской манере поклонился. Черты его лица смягчились и приняли приятное выражение. Его крупное лицо — широкий, ноздреватый нос, толстые губы и мясистые щеки — было очень подвижным, что придавало ему значительность.

— Добро пожаловать в Нагасаки. Надеюсь, путешествие было приятным? Да? Хорошо. — Слова лились из губернатора Нагаи сладким потоком. — Прошу извинить меня за временный беспорядок. Но все под контролем.

Сано слышал, как о Нагаи упоминали в Эдо. Поклонники превозносили его административный талант, который помог мелкому провинциальному инспектору занять должность уполномоченного по финансам, а затем заручиться благосклонностью Цунаёси Токугавы и получить престижную должность правителя Нагасаки. Недоброжелатели говорили, что он использует власть для обогащения, а благодаря его умению ублажать нужных людей все сходит ему с рук.

Губернатор Нагаи указал на своего собеседника:

— Это Ёнэмон Охира, старший чиновник, шеф Дэсимы. Он как раз собрался ехать, желая удостовериться, что больше никто из варваров не исчез.

Охира молча поклонился на прощание. Сано знал, что именно на него возложат основную вину за любую проблему на Дэсиме. Квадратные челюсти Охиры были плотно сжаты, бледные губы превратились в полоску, и вообще он выглядел физически нездоровым. Кожа Охиры была болезненно-мучнистого цвета, под глазами набрякли красноватые мешки, словно он долгое время не спал. Когда Охира уходил, его напряженные плечи слегка подрагивали.

Капитан выступил вперед:

— Распоряжения досточтимого канцлера Янагисавы. — Он протянул губернатору Нагаи футляр со свитком.

Губернатор Нагаи с невозмутимым видом прочел свиток, и, когда он снова обратился к Сано, его голос был столь же радушен:

— Да. Хорошо. Пройдемте в мой кабинет, где и обсудим ваши планы по проведению инспекции.

Отдав помощнику распоряжение разместить капитана в казарме, он провел Сано и Хирату наверх, в светлую и просторную комнату. Раздвижные двери выводили на балкон, под которым черепичные крыши города живописно и хаотически стекали по склону горы. Вдалеке сверкали лазурное небо и море; залив выглядел обманчиво спокойным. Теплый ветер доносил приглушенные уличные звуки. Губернатор Нагаи опустился на колени за столиком, спиной к полкам, заставленным конторскими книгами. Сано и Хирата расположились напротив него на мягких подушках. В комнате стояли обычные шкафы и сундуки, какие можно увидеть в любом кабинете чиновника, однако внимание Сано привлекла одна любопытная деталь.

В алькове стоял стол на длинных тонких ножках. На нем лежал деревянный ящичек размером с человеческую голову с белым эмалевым кругом на обращенной в комнату поверхности. Двенадцать странных позолоченных значков располагались по эмалевой окружности, в центре которой были укреплены две тонкие стрелки. Из ящичка доносились громкие ритмичные щелчки.

— Вижу, вы обратили внимание на мои европейские часы. — Нагаи с любовью посмотрел на предмет. Он предложил закуску, велев принести ее слуге, появившемуся в дверях. — Они и столик — подарок голландского варвара, который исчез: торгового директора Ост-Индской компании Яна Спаена.

— Поразительно! — воскликнул Сано, вспомнив, как канцлер Янагисава упоминал о богатствах, которые чиновник в Нагасаки может получить от заморской торговли. Очевидно, они слагались из пошлин от японских торговцев и подарков иностранцев, стремящихся облегчить торговые отношения. Но более, чем возможность разбогатеть, Сано волновала мысль о встрече с людьми, чья культура создала такие удивительные вещи, как механизм, в котором хранится время.

— Ваша репутация идет впереди вас, сёсакан-сама, — улыбнулся губернатор Нагаи. — Находясь в прошлый раз в Эдо, я слышал о том, что вы изловили убийцу — охотника за бундори.

Чтобы не допустить сосредоточения слишком большой власти в одних руках, в международном порту Нагасаки было три губернатора, по очереди управляющих городом. Пока один уезжал в Эдо с докладом сёгуну, а также чтобы навестить домашних, которых держали в заложниках, проверяя его добросовестность, два других выполняли его обязанности. Судьба, к несчастью, распорядилась так, что исчезновение голландца пришлось на время правления губернатора Нагаи. Он явно был не внакладе от своих поездок в столицу, ибо разузнал там о политическом климате. Сано догадывался: любезность по отношению к нему означает, что Нагаи известна благосклонность к нему сёгуна, хотя она и не отличалась постоянством. Вместе с тем правитель, подданный Цунаёси Токугавы, имел также и распоряжения канцлера Янагисавы, а значит, был осведомлен о враждебности того к Сано. Однако, возможно, Сано удастся использовать в своих интересах это двойственное положение губернатора.