— Делайте, как он говорит.

Люди отпрянули от двери. Сано, подталкивая Нирина, провел его по коридору на улицу.

— Не идите за нами, или я убью его! — крикнул Сано через плечо, остановив стражников, которые бросились за ними через сад.

— Если думаете, что это сойдет вам с рук, то вы сумасшедший. — Ярость и страх звучали в голосе Нирина. — По всему острову расставлены солдаты. Вы ни за что не пройдете мимо них.

Сано преодолел сомнения.

— Нет, пройду, потому что вы мне поможете. — Он ногой открыл ворота и толкнул Нирина вперед. — Ни слова, пока я не прикажу. — У него оборвалось сердце, когда он увидел кишащих на улице стражников, занятых поисками нарушителя.

— Сюда! — крикнул Нирин. — Он захватил меня!

Все головы повернулись в их сторону; люди замолчали и застыли на месте. Затем раздался рев. Стражники окружили Сано и Нирина, засверкали мечи. Сано припомнил случай с заложником, который ему когда-то пришлось урегулировать. Сейчас в роли злодея выступал он сам. Его охватило кошмарное ощущение нереальности происходящего.

— Пропустите нас, или я убью его! — крикнул он.

Сано толкнул меч вперед, открывая рукоять. Толпа затихла, ожидая приказаний начальника. Нирин шумно втянул в себя воздух, когда клинок больно уперся в тело, потом выдавил из себя смешок.

— Вы не убьете меня. Я нужен вам, чтобы скрыться. Не слушайте его. Он блефует.

Толпа заволновалась, но Сано почувствовал в голосе Нирина неуверенность и увидел ее на лицах других людей. Он знал, что они думают: тот, кому хватило безумия пробраться на Дэсиму, вполне может проявить еще большее безумие и убить заложника. Наконец толпа расступилась. Сано и Нирин двинулись, шаг за шагом, вдоль бесконечной улицы.

— Где старший чиновник Охира? — спросил Сано Нирина.

Офицер бросил на Сано язвительный взгляд.

— Местопребывание моего начальства — не вашего ума дело, — сказал он, когда они приблизились к главным воротам. — Я ничего не скажу. А вам придется сохранять мне жизнь, чтобы миновать стражу на мосту.

— Где Охира? — Сано снова ткнул Нирина, и тот приглушенно застонал. После моста придется пройти мимо главной караулки, по заполненной войсками набережной, миновать солдат в городе, но он будет решать задачи по мере их возникновения. — Если потребуется, я причиню вам боль. — Они подошли к воротам. — Откройте! — приказал Сано охраннику. — И проследите, чтобы за нами никто не шел.

Нирин напрягся; по его лицу струился пот. Было ясно, что он больше смерти боится остаться калекой.

— Делай, как он говорит, — сквозь зубы процедил он.

Охранник открыл ворота. Сано ввел своего пленника на мост.

— Где Охира?

— Хорошо. Хорошо! — Нирин уже дрожал. — Он говорил, что собирается в кумирню Дайкоку. — По требованию Сано Нирин рассказал, где находится это место. — Что вам от него нужно?

Правда об убийстве Спаена и контрабандных операциях, подумал Сано. Сотрудничество старшего чиновника Охиры было ключом к его и Хираты свободе.

Когда Сано и Нирин шли по мосту, охранники кланялись своему командиру и хмуро смотрели на Сано.

— Скажите им, что я пришел на Дэсиму с вашего разрешения, — шепнул Сано, пряча меч под рукавом офицера. — Они должны сделать так, чтобы больше ни одна душа не покинула остров.

Нирин повторил эту ложь голосом настолько не похожим на свой обычный, что Сано забеспокоился, как бы его план не провалился. Он понимал, что Нирин лихорадочно ищет способы освободиться, причем любой из них означал для Сано неминуемую смерть. Когда охранники позволили им пройти, он с облегчением вздохнул. Они проследовали через караулку без обычных при выходе с острова формальностей. На набережной они смешались с солдатами, одетыми в такую же форму.

— Вам это не сойдет с рук, потому что я сам убью вас, — сказал Нирин.

— Это вы стреляли в меня? — спросил Сано. — Это вы подожгли мой дом?

— Нет, но жаль, что не я, потому что тогда вы были бы уже трупом!

— Вы убили Спаена и Пеон?

— Нет!

Сано понимал, что не может бесконечно удерживать Нирина. Когда они шли по улице мимо жителей, покидавших город, он обдумывал, как избавиться от заложника без боя насмерть. Сано ускорил шаги, заставив Нирина прибавить ходу.

— Куда вы меня ведете? — спросил Нирин.

Сано подвел офицера к колодцу, где в свое время получал ведра с водой.

— Прочь с дороги, — приказал Сано носильщикам, которые сгрудились вокруг колодца. Затем взглянул на Нирина. — Прыгайте.

Забившись в руках Сано, Нирин недоверчиво усмехнулся:

— Не стану. Вы сумасшедший!

Еще укол мечом, и он, бормоча проклятия, влез на каменный обод колодца. Резкий толчок Сано, и Нирин полетел вниз. Из шахты донесся долгий, усиленный эхом крик, потом всплеск, когда Нирин долетел до воды. Из глубины колодца раздавались его испуганные вопли:

— Помогите! Помогите!

Горожане сбежались посмотреть, кто упал в колодец. Пришли полицейские и громко потребовали веревку и добровольцев покрепче, чтобы помогли вытащить несчастного.

Воспользовавшись замешательством, Сано незаметно и беспрепятственно ушел. Он направился к кумирне Дайкоку.

Кумирня Дайкоку располагалась на лесистом склоне на краю города, в стороне от основных дорог, ведущих через горы. Между двойными перекрещивающимися балками ворот была установлена стела с вырезанным на ней именем Дайкоку, бога богатства и удачи.

Сано прошел в ворота вместе с потоком простолюдинов, торговцев и семей самураев, которые явились сюда за благословением на случай ожидавшейся войны. Он поднялся по каменным ступеням к кумирне, площадка вокруг которой была обсажена кипарисами. Выложенная каменными плитами дорожка вела к главному зданию святыни. Пришедшие поклониться богу группами стояли вокруг прилавков с закусками и сувенирами. В руках каменной статуи Дайкоку, дородного и улыбающегося, были мешок с драгоценностями и волшебный молоток, при помощи которого он даровал исполнение желаний. Дайкоку сидел на двух мешках риса, прогрызенных двумя резными крысами — его земными посланцами, — среди цветов и других подношений. Монахи в белых халатах и черных прямоугольных головных уборах мелькали в толпе. Свежий горный воздух смешивался со сладким, терпким ароматом благовоний. Над детским смехом, стуком деревянных подошв и произносимыми нараспев молитвами плыл звон колокола, глубокий и чистый. Над городом солнечные лучи пронзали тучи, словно спицы сияющего серебряного веера. Когда Сано мыл руки в ритуальной каменной чаше, безмятежная атмосфера, царившая вокруг, успокоила его. Все проблемы словно отдалились; он почти забыл, что ему суждено причинить жестокие страдания человеку, поиски которого привели его сюда.

Осмотревшись, Сано увидел старшего чиновника Охиру: он стоял у прилавка, где продавались талисманы и сладости, яркие фигурки летящих журавлей-оригами, символизирующих долголетие, и деревянные молитвенные палочки. Старший чиновник в темной одежде выглядел неуместно среди ярко разодетых людей. Когда Сано подошел к нему, Охира покупал молитвенный колышек. Он обмакнул в тушь одну из кистей, выставленных для клиентов, и написал на палочке молитву. Занятый своим делом, самурай не заметил Сано.

«Пожалуйста, защити нас от зла и принеси нам вместо тревог счастье», — прочел Сано через его плечо. Дальше шли имена членов большой семьи Охиры. Это была обычная молитва, но в нынешних обстоятельствах она брала за живое. Сано с ужасом думал о том, что должен сделать, но старший чиновник Охира заслужил свою участь.

Внезапно Охира поднял глаза и увидел Сано.

— Опять вы, — устало проговорил он. — Как вы смеете беспокоить меня в священном месте? — Он казался исхудавшим, словно его тело истаяло от боли. — Что вам нужно? Как вы меня нашли? — Повернувшись, он пошел к статуе Дайкоку.

Сано последовал за ним.

— Ваш начальник стражи сказал, где вы.

Охира остановился.