Начальники покачали головами.

— Что вы имеете в виду? — спросил Нирин.

Не обратив на него внимания, Сано обратился к тем, кто охранял ворота:

— Вы пропускали кого-то или что-то через водяные ворота?

Нирин встал между своими людьми и Сано, широко расставив ноги и держа лук вертикально, как копье.

— Мы не имеем никакого отношения к убийству. У нас нет причин убивать Спаена или покрывать варваров.

Из рядов стражников раздались злые голоса.

Держа руку на мече, Сано смерил Нирина взглядом.

— Прошлой ночью была буря. Ваши люди действительно вели наблюдение за островом, как обычно... или же сидели в сухих караулках?

— Если вы обвиняете нас в халатности, то должны извиниться. — Нирин сплюнул на пол ровно на такое расстояние от Сано, чтобы не нанести тому прямое оскорбление. — Мы не бездельники. — «Как вы в своем Эдо», — сказал его презрительный взгляд. — И не лжецы.

Кто-то о чем-то лжет, подумал Сано. Если бы стражники на Дэсиме несли службу как положено, то заметили бы, что произошло убийство. Скорее всего они сговорились. Но Сано не видел сейчас возможности сломать этот заговор молчания.

— Расскажите мне о Пеон, содержанке директора Спаена. Непристойные замечания и смех прозвучали в рядах стражников, а Нирин нахмурился:

— Зачем вы задаете нам все эти вопросы? Мы уже все рассказали вашему помощнику.

— Рассказали? — Сано был неприятно удивлен. — Когда?

— Вчера. Он приходил сюда, когда мы тренировались в стрельбе из луков, прежде чем заступить на службу.

— Понятно. — Сано с трудом сохранил бесстрастие. Пока он инспектировал Дэсиму и допрашивал варваров, Хирата снова нарушил приказ! И ничего не рассказал Сано о своем незаконном расследовании. Прошлым вечером они неторопливо вместе пообедали, а потом разошлись по комнатам. Беседа шла вяло; Хирата был явно не в своей тарелке, и теперь Сано понимал почему. Злясь на себя за то, что не предотвратил этот инцидент, он пытался придумать, чем занять Хирату. Возможно, Хирата мог бы провести инспекцию, ради которой они приехали в Нагасаки.

— Что ж, — проговорил Сано, — теперь расскажите мне. Нирин ухмыльнулся:

— Директор Спаен обращался с Пеон как с грязью. Он ругал ее, обзывал дурными словами и велел переводчику переводить свои слова. Он заставлял ее выносить его ночную вазу, затем толкал и принуждал вытирать все, что разлито. А порой мы слышали звуки, доносившиеся из его спальни, когда она бывала у него. Шлепки. Удары. Рыдания. Если ищете того, у кого была причина убить Спаена, то нет более подходящей кандидатуры, чем Пеон.

Квартал развлечений Нагасаки располагался на склоне горы к югу от города и был обнесен высокой стеной, чтобы предотвратить бегство женщин и сдерживать буйства посетителей. Пока Сано ехал через ворота и искал дом удовольствий «Половинка луны», он нашел много общего между Ёсиварой в Эдо и этим сравнительно небольшим местом. В борделях были зарешеченные окна, за которыми сидели проститутки, напоминавшие экзотических животных в клетках и заигрывавшие с потенциальными клиентами. С крыш свисали красные занавеси с названиями и эмблемами каждого заведения. По улицам слонялись простолюдины и самураи, заглядывая окна и набираясь саке в чайных домиках. Но в домах в Нагасаки были балконы и специальные террасы на крышах, выходящие на залив, где красовались бумажные фонарики и цветущие кусты. Мимо Сано к воротам проследовала процессия: самурай на коне сопровождал десять паланкинов. В окошках Сано заметил накрашенные лица и богатые наряды проституток, выезжавших из квартала развлечений, чего в Ёсиваре никогда не бывало.

— Б...ди китайцев! Б...ди варваров! — показывали пальцами на женщин проходившие самураи. — Развлеките немного моряков в иностранных поселениях!

Женщины прятали лица и плакали от стыда: обслуживание иностранцев, неприятное задание, поручалось самым непривлекательным проституткам, которыми брезговали японские мужчины. Вспомнив отвратительный запах варваров, их волосатые тела и грубые манеры, Сано пожалел женщин. Многих из них, живших в бедных семьях, продавали сутенерам или поселяли в квартале развлечений за мелкие преступления. То, что их принуждали обслуживать иностранцев, было для женщин дополнительным позором.

Ниже по улице Сано увидел знакомую фигуру. Его охватила тревога.

— Хирата!

Молодой человек заморгал, узнав Сано, развернулся и пустился наутек. Он явно пришел сюда не за женщинами и не за выпивкой, а чтобы распутывать ниточку, полученную у стражников второй смены на Дэсиме.

— Ты вернешься в Эдо, — тихо проговорил Сано. — Завтра, если не сегодня.

Он нашел «Половинку луны», небольшой бордель в задней части квартала. Спрыгнув с коня, Сано передал поводья конюху и представился служителю у дверей.

— Я хочу говорить с госпожой Пеон, — сказал он.

Слуга открыл рот от удивления.

— Но, господин, у нас много более приятных проституток. Наверняка...

— Может, ему нравятся уродливые девочки, — подала голос женщина, сидевшая в окне. Ее товарки захихикали.

У Сано не было времени спорить или пикироваться.

— Проводите меня к Пеон, — бросил он слуге, — немедленно?

Внутри дома удовольствий, в проходе, стоял другой служитель. В приемной две проститутки болтали с посетителями, но настоящие гулянья начнутся только с заходом солнца. Слуга провел Сано в расположенный во дворе сад, где цветочные клумбы и разлапистые сосны окружали крошечный пруд. Голоса женщин напоминали нестройное пение птиц.

«Пеон, налей мне чаю». «Пеон, уложи мне волосы». «Пеон, вода в ванне слишком горячая. Добавь холодной». «Пеон, помассируй мне спину».

На веранде сидели три женщины, все в ярких домашних халатах. Одна держала в руках чашку с чаем, одновременно шлифуя ногти на ноге. Другая хмурилась и, глядя в маленькое зеркало, досадовала, что у нее растрепаны волосы. Третья спустила кимоно и улеглась лицом вниз. В открытой двери за ними Сано увидел четвертую женщину, лицо которой маячило над краем деревянной ванны. Все они болтали и хихикали, наперебой выкрикивая приказы: «Пеон, мой чай!», «Пеон, мои волосы!», «Воды!», «Сделай мне сейчас же массаж!»

Между ними металась женщина, ради беседы с которой и приехал Сано. Приблизившись, он заметил, что остальные женщины красивы и, несомненно, принадлежат к высшему разряду проституток «Половинки луны». Пеон же была одной из самых крупных и уродливых женщин, каких он встречал.

Лет двадцати на вид, она была полной, как матрона среднего возраста. Подол простого кимоно из синего хлопка Пеон заткнула за пояс, чтобы он не мешал ей двигаться. Между кривыми голыми ногами поместился бы рисовый сноп. Плоское лицо Пеон казалось деформированным. Это ощущение усугубляли землистого цвета кожа, узкие глаза, широкий нос, толстые и пухлые губы. Украшали ее только волосы — густые, блестящие, иссиня-черные.

Взяв чайник, Пеон плеснула чай в протянутую чашку проститутки. Потом поспешила к другой женщине и вынула шпильки из ее прически. Двигалась Пеон неуклюже и порывисто. В ответ на крик проститутки из ванны Пеон вылила туда ведро холодной воды. Затем проковыляла к третьей женщине и несколько раз надавила ей на спину, после чего бросилась на зов других капризных голосов. Толстые губы Пеон кривились, в глазах стояли слезы. Сано стало жаль Пеон, ему не хотелось создавать для нее дополнительные неприятности: их у нее и без того хватало.

— Что вы здесь делаете? — послышался громкий мужской голос. — Сюда клиентам нельзя.

Женщины, увидев Сано, завизжали. Пеон выронила чайник, и он разбился. Обернувшись, Сано увидел смуглого мужчину в дорогом шелковом халате с мрачным, вызывающим взглядом, как у вырезанной из камня храмовой собаки. Сначала мужчина выругал Пеон за разбитый чайник, потом слугу за то, что тот привел Сано во внутренние покои.

— Я Сано Исиро, сёсакан сёгуна, — объяснил Сано. — Я пришел расспросить Пеон о последней ночи, проведенной ею на Дэсиме. Вы хозяин?