— Да.

 — ...Потому что, он говорил, я стою у окна без одежды или не впускаю горничную, а еще играю на пианино посреди ночи и не даю ему спать. И он нашел Бенджика. Я люблю Бенджика.

 — Я знаю.

 — Я всегда делаю, что скажет Бенджи. Он никогда не смел ударить Бенджика Только под конец он начал бить меня всерьез. Раньше он либо пощечину мне давал, либо пинка. Он хватал меня за волосы, наматывал все волосы на руку и бросал меня на пол. Так часто бывало. Но Бенджика он не бил. Он знал: если ударить Бенджика, я буду кричать без остановки. Но, с другой стороны, когда Бенджи старался его остановить... Я не знаю, у меня так кружилась и болела голова.

 — Я понял,— сказал я.

 Конечно, он бил Бенджика.

 Она призадумалась, ее глаза оставались широко раскрытыми, яркими, она не плакала и не щурилась.

 — Мы с тобой похожи,— прошептала она, устремляя на меня взгляд. Ее рука лежала рядом с моей щекой, и она очень осторожно прижала ко мне мягкую подушечку своего указательного пальца.

 — Похожи? — спросил я.— Ради всего святого, о чем ты думаешь?

 — Чудовища,— сказала она.— Дети.

 Я улыбнулся. Но она не улыбалась. У нее был мечтательный вид.

 — Я так обрадовалась, когда ты пришел,— сказала она— Я знала, что он умер. Знала, когда ты встал у пианино и посмотрел на меня. Знала, когда ты стоял там и слушал меня. Я так радовалась, что нашелся тот, кто смог его убить.

 — Сделай это для меня,— сказал я.

 — Что? Арман, я сделаю все, что угодно.

 — Подойти к пианино. Поиграй мне. Сыграй «Аппассионату».

 — А как же план? — тихо и недоуменно спросила она.— Мерзавец, он сейчас придет.

 — Оставь это нам с Бенджи. Не оборачивайся, не смотри. Просто играй «Аппассионату».

 — Нет, ну пожалуйста,— ласково попросила она.

 — Но почему нет? — сказал я.— Зачем тебе проходить через такую пытку?

 — Нет, ты не понял,— ответила она с широко открытыми глазами.— Я хочу посмотреть!

 Внизу только что вернулся Бенджи. От далекого звука его голоса, совершенно неслышного Сибил, в каждую ткань моего тела мгновенно вернулась боль.

 — О чем я и говорю,— болтал он, не закрывая рта,— все лежит прямо под трупом, а мы не хотим его поднимать, но вы как полицейский, вы как полицейский из отдела по борьбе с наркотиками, говорят, вы в таких делах знаете толк...

 Я засмеялся. Ему действительно было чем гордиться. Я снова взглянул на Сибил, смотревшую на меня с выражением тихой решимости, глубокого, понимания и задумчивости.

 — Закрой мне лицо покрывалом,— велел я,— и отойди подальше, еще дальше. Он ведет к нам типичного принца мошенников. Быстрее.

 Она мгновенно принялась за дело. Уже пахло кровью жертвы, хотя она все еще стояла в поднимающемся лифте и разговаривала с Бенджи в сдержанных, осмотрительных выражениях.

 — И все это случайно оказалось у вас с ней в номере, и больше с вами никого нет? — Какой красавец!

 — Я все вам рассказал,— ответил Бенджи совершенно естественным голоском.— Вы нам просто помогите, сами понимаете, я не могу позволить, чтобы к нам заявилась полиция! — Шепот. Это приличный отель. Откуда я знал, что тот мужик возьмет и умрет прямо здесь! Мы дурь не принимаем, забирайте ее, только унесите отсюда труп. И еще кое-что...— Двери лифта открылись,— Труп довольно подпорченный, так что не надо на меня пускать слюни, когда вы его увидите.

 — Пускать на тебя слюни? — прорычала жертва, переводя дух. Послышались тихие звуки спешащих по ковру ботинок.

 Бенджи возился с ключами, притворяясь, будто очень взволнован.

 — Сибил,— предостерегающе позвал он,— Сибил, открой дверь.

 — Не открывай,— тихо сказал я.

 — Конечно не буду,— ответила она бархатным голосом.

 Повернулись задвижки большого замка.

 — И этот мужик вот так случайно зашел сюда и умер со всем своим добром?

 — Ну, не совсем,— сказал Бенджи,— но вы ведь заключили со мной сделку, я надеюсь, вы ее не нарушите.

 — Послушай, маленький щенок из подворотни, я с тобой сделок не заключал.

 — Отлично, так, может, мне вызвать нормальную полицию? Я вас знаю. Вас все в баре знают, знают, откуда вы, вы всегда на виду. И что вы сделаете, а, большая пушка? Убьете меня?

Дверь за ними закрылась. Номер наводнил запах крови гостя. Он одурманен бренди, его жилы отравлены кокаином, но моей очистительной жажде это совершенно безразлично. Я едва мог сдерживаться. Я почувствовал, как напряглись и попытались согнуться под одеялом мои руки и нош.

 — Ну и ну, настоящая принцесса,— присвистнул он, когда его взгляд, очевидно, упал на Сибил. Сибил не ответила.

 — При чем здесь она? Вы сюда смотрите, под одеяло. Сибил, иди сюда, иди. Давай, Сибил.

 — Здесь, под одеялом? Ты хочешь сказать, что под ним — труп, а под трупом — кокаин?

 — Сколько раз нужно повторять? — спросил Бенджи и, несомненно, привычно пожал плечами.— Слушайте, хотел бы я знать, что именно вы не понимаете. Вам кокаин не нужен? Тогда я его раздам. В вашем любимом баре он очень распространен. Представляешь, Сибил, этот мужик обещает помочь, а дальше — болтает, болтает, болтает... Типичный слизняк из правительства.

 — Ты кого это слизняком назвал, малыш? — поинтересовался мужчина с насмешливой добротой, и запах бренди сгустился.— Какой у нас словарный запас, а посмотреть на тебя — нос не дорос. Тебе сколько лет, малыш? Черт возьми, как ты вообще попал в страну? Неужели ты целыми днями разгуливаешь в ночной рубашке?

 — А как: же, зовите меня Лоуренсом Аравийским,— сказал Бенджи.— Сибил, а ну иди сюда.

 Я не хотел, чтобы она подходила. Я хотел, чтобы она держалась как можно дальше. Она не пошевелилась, и я очень обрадовался.

 — Мне моя одежда нравится,— болтал Бенджи. Клуб сладкого сигаретного дыма.— Видимо, я должен одеваться, как местные ребята, в синие джинсы? Сейчас. Мой народ так одевался, еще когда Магомет ходил по пустыне.

 — Что может быть лучше прогресса? — спросил мужчина с глубоким гортанным смешком. Он подошел к кровати быстрыми резкими шагами. Запах крови стал таким интенсивным, что я почувствовал, как навстречу ему раскрываются поры моей обгоревшей кожи.

 Крошечную часть своей силы я отдал на то, чтобы получить телепатическое представление о нем их глазами: высокий кареглазый человек, желтовато-белая кожа, впалые щеки, редеющие коричневые волосы, сшитый на заказ итальянский костюм из блестящего черного шелка, блестящие бриллиантовые запонки на дорогом полотне. Он дергался, шевелил пальцами, почти не мог твердо стоять на ногах, в голове буйствовали головокружительный настрой, цинизм и безумное любопытство. Жадные игривые глаза. Все затмевала безжалостность, и казалось, что в нем присутствует ярко выраженная черта неподдельного, вскормленного наркотиками безумия. Он гордился своими убийствами не меньше, чем царственными костюмом и блестящими коричневыми ботинками на ногах.

 Сибил подошла поближе к кровати, и резкий сладкий аромат ее чистой плоти смешался с более тяжелым и густым запахом мужчины. Но я вожделел его крови — крови, от которой из моего иссохшего рта чуть слюнки не потекли. Я с трудом сдерживался, чтобы не вздохнуть под одеялом. Я почувствовал, что мое тело вот-вот вырвется из болезненного состояния паралича.

 Злодей оценивал обстановку, поглядывая по сторонам в открытые двери, прислушиваясь, нет ли посторонних голосов, обсуждая сам с собой, не стоит ли обыскать эти фантастические, битком набитые вещами, беспорядочно разбросанные комнаты, прежде чем приступать к делу. Пальцы его никак не могли успокоиться. Промелькнувшая в его голове мысль ясно дала мне понять, что он понюхал принесенный Бенджи кокаин и немедленно захотел принять еще порцию.

 — Ну и ну, а ты красотка, юная леди,— сказал он Сибил.

 — Хочешь, я подниму покрывало? — спросила она.

 Я уловил запах маленького револьвера, засунутого за голенище его высокого черного сапога, и другого оружия, очень качественного и современного: абсолютно новая смесь металлических запахов, в кобуре под мышкой. От него пахло и деньгами: характерный несвежий запах засаленных бумажных денег.