Тучи разошлись, и послеполуденное солнце залило землю своими лучами. От мокрых тротуаров поднимался пар. Билл и Кельтум торопливо удалялись от гостиницы, провожаемые косыми взглядами бездельников, высыпавших после ливня подышать воздухом. Они выносили деревянные стулья или расстилали полиэтиленовые сумки на обочинах и садились на них, спустив ноги в ручейки водосточных канав.

У перекрестка Билл оглянулся. Ничего подозрительного. Старики сидели и спокойно переговаривались, дети делали кораблики из сигаретных коробок и пускали их плавать по лужам. Машина Кхури еще не вернулась, администратор не бежал за ними следом и не окликал их. Только сейчас Билл позволил себе немного расслабиться. Они завернули за угол, и Кельтум вдруг резко остановилась, так что Билл чуть не упал, натолкнувшись на нее. В пятидесяти метрах от них вышагивал полицейский патруль — навстречу им, шеренгой, заняв весь тротуар. Кельтум так перепугалась, что чуть было не бросилась бежать, но Билл не растерялся: он подхватил девушку под руку и нырнул в ближайший магазин. Дверь за ними захлопнулась, и они оказались в плохо освещенном помещении, заваленном дешевыми товарами. Немедленно раздвинулась портьера, и в зал, переваливаясь, вкатился толстяк в футбольных трусах и засаленной фуфайке.

— Господи, ну и жара! — Он задрал вверх фуфайку и с глупой ухмылкой снова натянул ее на живот. — Она меня доконает. Чем могу служить?

Билл выхватил заводного кролика из картонной коробки и принялся внимательно рассматривать его, держа под наблюдением дверь. Полицейские прошли мимо, а Билл, повертев еще с полминуты игрушку в руках, положил ее на прилавок перед хозяином.

— Сколько?

— Шестьдесят шесть франков, — прочитал, прищурившись, толстяк неразборчивую надпись на коробке.

— За это? — удивленно поднял брови Билл.

— За шесть штук. Минимальная цена.

Билл пожал плечами и отсчитал деньги. Толстяк засунул кроликов в измятую полиэтиленовую сумку, украшенную эмблемой неизвестно какой фирмы.

— Спасибо. — Билл взял сумку и повел Кельтум к двери.

Они вышли на залитую солнцем улицу и посмотрели в ту сторону, куда удалился полицейский патруль. Кельтум сдавленно вскрикнула: полицейские стояли на углу, всего лишь в трех шагах от них. Билл повернулся и, схватив девушку за руку, потащил ее прочь. Тело ее обмякло, она с трудом передвигала ноги. Завернули за угол в дальнем конце квартала, и только тогда Билл позволил себе остановиться и посмотреть на Кельтум. Глаза ее были широко раскрыты, она дрожала всем телом, зуб на зуб не попадал.

— Успокойтесь. Возьмите себя в руки. Вы выглядите как перепуганный кролик!

Кельтум с видимым трудом преодолела дрожь.

— Простите, я ведь не нарочно. Это все из-за полицейских, мне все казалось, что они вот-вот опознают нас.

— Понимаю, — кивнул он. — Но послушайте, они ведь не из-за нас патрулируют улицы. Это часть крупной операции по обеспечению безопасности. Весь город переполнен ими, и так будет до завтрашнего утра. А потом они исчезнут. — Билл улыбнулся. — Большинство из них, возможно, иногородние, их привезли сюда, чтобы они следили за порядком в день юбилея. Их головы заняты больше списками покупок, которыми их снабдили жены, чем нами. Я даже сомневаюсь, что у них есть ваша фотография.

— Знаю, но это совсем не успокаивает меня. Я очень боюсь, Уильям, и ничего не могу с собой поделать. — И, словно в подтверждение своих слов, она снова задрожала всем телом.

— Я знаю, о чем вы думаете. — Сжав губы, он посмотрел на часы. — Лантье скоро получит доказательства, а пока нам не следует разгуливать по улице. — Он огляделся и запихал сумку с кроликами в мусорный ящик. Пойдемте поищем такси.

Они шли молча, Билл вел Кельтум по самым убогим улицам с выщербленными, загаженными собаками тротуарами. Он, словно невзначай, оборачивался, внимательно оглядывал проходы между домами и магазины, где можно было укрыться в случае появления полиции.

От высыхающего после ливня асфальта поднимался пар, это усиливало духоту. Они взмокли от пота, одежда липла к телам. Подошли к краю тротуара, чтобы пересечь узкую улочку, всю заставленную машинами. По обе ее стороны теснились кафе и бары, тротуар, словно терраса, был загроможден стульями и столами из плохо оструганных досок. Только сошли на мостовую, как вдруг мимо пронеслась машина, обдав их фонтаном брызг. Они отпрянули назад, Билл подавил крик, чуть было не сорвавшийся с его губ, обернулся и проводил взглядом машину, а потом молча прижал к себе Кельтум.

Машина, синий «ауди», остановилась у какого-то кафе, втиснувшись между пустыми такси. Видно, это кафе пользовалось популярностью у таксистов. Билл задумчиво посмотрел в оба конца улицы. Такси — отличная крыша для перевозчика наркотиков.

«Ауди» загородил единственный проход на мостовой между такси и противоположным тротуаром. Стоя рядом с безмолвной Кельтум, Билл наблюдал, как водитель вылез из машины и театральным жестом захлопнул дверь. Крупный мужчина, с высокими славянскими скулами и роскошной черной шевелюрой. Он задержался на несколько секунд перед тонированным витринным стеклом и, глядя в него как в зеркало, причесал пятерней копну волос. Удовлетворенный тем, что увидел в стекле, одернул пиджак и шагнул в плохо освещенный зал бара.

Билл улыбнулся. С того самого момента, как он вылез из машины, водитель даже не коснулся карманов, и, когда он расчесывался пятерней, в руках у него тоже ничего не было. Билл повернулся к Кельтум, сунул ей в руку кассету, конверт с фотографиями и показал на узкую улочку, спускающуюся вниз.

— Возьмите. Спускайтесь к тому дальнему углу и ждите меня.

— Зачем? — Она нахмурилась.

— Я попытаюсь угнать эту машину. Незачем нам обоим рисковать. Если у меня не выйдет, не теряйте зря времени, уносите ноги и отдайте это Лантье.

Билл подождал, пока она дойдет до угла, затем неторопливо направился к «ауди» и лишь метрах в пятнадцати от машины почувствовал уверенность в себе. Кулаки его крепко сжались от нетерпения. Из выхлопной трубы машины шел белый дымок.

Билл подошел к машине сзади. Заглянул в бар, увидел водителя со стаканом в руке. Медленно прошел мимо, наталкиваясь на столики, стоявшие у самой обочины. Снова заглянул в бар. Водитель повернулся и смотрел на него злыми, настороженными глазами. Ему, видно, не нравилось, что Билл разгуливал так близко от его сверкающей свежей краской собственности. Билл примирительно улыбнулся ему и резко дернул переднюю дверцу — со стороны руля.

Дверца уперлась в спину старика, сидевшего за столиком и поглощенного игрой в домино, Билл попытался протиснуться в салон и тут услышал яростный рев: из двери бара выбегал хозяин «ауди», крепко зажав в руке стакан. Билл успел заметить, как он, размахнувшись, разбил стакан о косяк двери. Держа в руке донышко с зазубренными краями, водитель с криком выскочил на мостовую.

Билл рванул спинку стула, на котором сидел старик, тот упал на тротуар, дверца наконец распахнулась, и он скользнул на сиденье. Водитель дернул заднюю дверь и, протянув руку, схватил Билла за рукав. Билл яростно отбивался от силача, пытаясь оттолкнуть его. Водитель уже почти наполовину просунулся в машину и нацелился зазубренным краем разбитого стакана прямо Биллу в лицо. В этот момент Билл изловчился, пальцы его легли на рычаг переключения передач. Включив первую скорость, он выжал педаль газа.

Взвизгнули шины, машина рванулась вперед. Билл почувствовал, как слабеет хватка пальцев, державших его за рукав. Посмотрел в зеркало: человек вывалился из машины и растянулся на мостовой, потом вскочил на ноги и побежал вслед за машиной, сунув руку под борт пиджака, но через несколько шагов беспомощно остановился и опустил руки. Билл притормозил в пятидесяти метрах от него, помог Кельтум сесть в машину, а человек все стоял на дороге, грозил ему пальцем и что-то кричал в бессильной ярости. Все завсегдатаи кафе, сидевшие на террасах, с любопытством уставились на беднягу. Заметив это, он выпрямился и принял какую-то глупую павлинью позу.