— Нет! — взорвалась она.

Старик снова поднял руку, и она умолкла.

— Эту квартиру купил для нее брат. Первое, что он сделал, когда разбогател, — в его голосе звучала грустная нежность. — При посредстве очень престижной компании барона Лихтенштейна. Представляете? — рассказывал он, улыбаясь и ласково глядя на дочь. — Ее имя нигде не упоминается. — Он протянул руку Кельтум, она покорно накрыла ее своей и сжала пальцами его ладонь. — Ахмед хотел, чтобы она жила самостоятельно. Он, конечно, ошибся. Кельтум оказался ненужным его подарок. Она приняла его, но ненадолго. Как вы знаете, нашей дочери по душе старые обычаи, или, вернее сказать, обычаи Бухилы, его путь, — прибавил он с горестным вздохом. — Она предпочитает жить здесь, дома. С нами. — Он сжал пальцы Кельтум, прося ее этим жестом помолчать, и снова вздохнул. — Я знаю, что должен быть ей признателен. Она самоотверженно ухаживает за мной. Но мы приходим в Божий мир совсем для другого, мы должны дать нашим детям возможность совершенствоваться. Ахмед это понял, несмотря на все усилия Кельтум сделать его сторонником Бухилы. — Билл поднял брови, но промолчал, Кельтум тоже не проронила ни слова. В комнате ненадолго воцарилась тишина. Ее прервал Сиди Бей. Тяжело вздохнув, он продолжил: — Кельтум отвезет вас на эту квартиру, в Сен-Жермен-де-Пре. Престижный район, — пояснил он, и легкая ирония скользнула по изможденному лицу. — И останется там с вами столько, сколько вам будет нужно.

Кельтум отшатнулась, прижав ко рту сжатую в кулак руку.

— Нет! Я не могу этого сделать. Отец…

И снова легким движением пальцев он заставил ее замолчать.

— Нужно, дочь моя. — С неимоверным усилием он приподнял голову над подушками, темные глаза впились в глаза дочери. — Она останется там с вами и будет делать все, что вы ей скажете. А теперь, Кельтум, будь добра, ступай и выведи машину из гаража.

Его голова упала на подушки, веки прикрыли глаза. Билл с тревогой взглянул на Кельтум. Девушка, дрожа всем телом, смотрела на отца и молчала. Лицо ее побледнело, губы зашевелились, но ни одного слова не слетело с них. Это было так похоже на внезапное горе, что Билл быстро повернулся к Сиди Бею и успокоился, только когда увидел, что его укрытое одеялами худое тело дышит. Бледная как смерть, Кельтум круто повернулась и, не проронив ни слова, выбежала из квартиры.

Через несколько секунд Сиди Бей открыл глаза и слабо улыбнулся Биллу.

— Вы увидите, какая она хорошая девушка, хотя и немного… строптивая. Все из-за того, что попала под влияние тех людей. Но разве можно упрекать ее? Вы же видите, как у нас все складывается. Кто знает? Может быть, правыми окажутся они, а не мы. Будущее покажет. — Голос снова ослабел, и Билл наклонился к его губам, чтобы лучше слышать. — Но мы с ее матерью покинули Оран и приехали во Францию в здравом уме.

Кельтум припарковала машину на узкой улочке, выходившей на Сен-Жерменский бульвар. Не выключая двигателя, она протянула ему ключи от квартиры.

— Код 411С. Пятый этаж, направо. — Она впервые нарушила молчание.

— Спасибо.

Билл обернулся и оглядел улицу. Время приближалось к семи. Кроме них на улице была только дама в пеньюаре, равнодушно наблюдавшая, как ее собачка гадит на тротуаре. Поблагодарив Бога, что она никак не может быть переодетым полицейским, Билл выскользнул из машины и быстро направился к парадному входу, а Кельтум поехала искать стоянку для машины.

Закрыв за собой калитку, Билл оказался в ухоженном внутреннем дворике, с цветочной клумбой посередине, распространявшей благоухание. Задняя стена была почти вся оплетена цветущими растениями. Сверкали чистотой недавно вымытые мощенные камнем дорожки. Билл быстро, но бесшумно проскочил мимо домика консьержки, благодаря судьбу, что окна застеклены матовым стеклом, вошел в вестибюль и сразу же почувствовал слабое головокружение от запаха восковой мастики. Быстро огляделся вокруг. Наверх вела ухоженная лестница, покрытая толстой дорожкой, которую удерживали начищенные до блеска латунные прутья. На лестничной клетке приютился маленький лифт, огражденный железной решеткой изящного литья. Билл прошел мимо лифта, словно не заметив его, и начал подниматься по лестнице, дорожка поглощала звуки его шагов.

Выбрав лестницу, а не лифт, он мог при малейшей тревоге повернуть назад и таким образом избежать нежелательной встречи. В дорогих домах, подобных этому, жильцы обращают пристальное внимание на посторонних, так что, используя лифт, он мог бы легко засветиться.

Билл поднялся на пятый этаж, не встретив на своем пути ни одной живой души, бесшумно отомкнул дверь с кодовым секретным замком и вошел в квартиру. Маленькая прихожая вела в просторную, залитую солнцем гостиную. Он подошел к окну и выглянул на улицу. Двойные рамы из твердой древесины не пропускали в квартиру уличный шум. Ахмед выложил кучу денег, чтобы сделать сестре такой прекрасный подарок, а она его швырнула ему в лицо.

Он обошел всю квартиру, и первое впечатление укрепилось. Все здесь — полированный паркетный пол, восточные ковры, мебель — было подобрано с необыкновенным вкусом и стоило бешеных денег, но было отвергнуто. Кельтум ни к чему не прикоснулась, ничего не сдвинула с места. В ванной, стены которой были покрыты от пола до потолка изразцами ручной работы, даже зубная щетка или кусок мыла не нарушали девственный порядок. На кухне стоял роскошный дорогой холодильник, совершенно пустой, дверца его была приоткрыта. На кровати, застланной шелковым покрывалом, не было ни подушек, ни простынь. Квартира выглядела нежилой, как выставочный образец.

В дверь позвонили. Билл вышел в прихожую, отвел в сторону щиток дверного глазка. В коридоре стояла Кельтум, нагруженная полиэтиленовыми сумками со всякой всячиной. Он открыл дверь, девушка проскользнула мимо него на кухню, бросила сумки посредине комнаты, прямо на пол, ни слова не говоря, показала ему на них рукой и вернулась в гостиную.

Билл включил стоявший на подоконнике радиоприемник и принялся разбирать пакеты в поисках кофе. Из радионовостей узнал, что он психопат, возможно, вооружен и очень опасен.

— Хотите чашечку кофе? — крикнул он, придав своему голосу самую мирную интонацию. Никакого ответа. Он пожал плечами, налил в чашку кофе и понес его стоявшей в гостиной у окна Кельтум. — Вот, я принес вам. Нам обоим нужно подкрепиться. — Девушка сделала вид, что ничего не слышала. Он покачал головой и остановился в нескольких шагах. — Послушайте, Кельтум. Я знаю, что вы обо всем этом думаете и как переживаете. Простите, я…

Она быстро повернулась к нему.

— Знаете? Просите прощения? Так почему же вы не воспрепятствовали моему отцу, не сказали ему ни слова, когда он приказывал мне привезти вас сюда? Почему вы не хотите оставить меня в покое?

Он не мигая смотрел в ее глаза, красные от слез.

— Потому что иначе я не смогу сделать то, что мне нужно сделать.

Секунду или две она в упор смотрела на него, потом смахнула со щеки слезинку.

— Но это же нечестно. Вы и мой отец поставили меня в невыносимое положение. Кошмар какой-то, — проговорила она и резко отвернулась. — Откуда мне знать, что вы и вправду не убили ту бедную женщину?

Он чуть было не рассмеялся, но закусил губу и сдержался.

— Действительно, откуда вам это знать? — Он отпил глоток кофе и посмотрел на ее затылок. — Может быть, вы как законопослушная гражданка выдадите меня полиции?

Она быстро повернулась, посмотрела на него, опустила глаза, лицо ее вспыхнуло.

— Я не должен взваливать на вас этот нравственный груз, — совсем тихо произнес он. — Я сейчас сам позвоню им. — Она быстро подняла на него глаза, он прочитал в них недоверие и кивнул. — Все в порядке. Я сделаю это прямо сейчас.

Он сунул чашку с кофе в ее обмякшую руку, прошел в спальню, закрыл за собой дверь, присел на край кровати и достал из кармана визитную карточку Лантье. Взглянул на часы и набрал указанный на карточке номер.

Телефонный звонок застал Лантье за разборкой грязного белья, сваленного в кучу на полу туалета. Он выпрямился, нехотя подошел к небрежно застланной кровати, тяжело опустился на край постели и, сняв трубку, прикрутил радио.