— Точно. Я Билл Дюваль. А вы кто?

— Виржини, кто же еще? А вы ужасный человек, — неумело кокетничала она. — Вы уже несколько дней в Париже и не удосужились позвонить мне! Просто чудовище!

Неестественная веселость тона покоробила его.

— Прошу прощения, я действительно Билл Дюваль, но вы, должно быть, с кем-то спутали меня. Я совершенно уверен, что не знаю никого по имени Виржини. Прощайте.

Он хотел было положить трубку на рычаг, но вдруг услышал короткий смешок, похожий на кудахтанье.

— Ах, Билл, ты настоящая скотина! Как ты смел так быстро забыть меня после всего, что между нами было?

Билл покачал головой и, скривившись, посмотрел на ухмылявшегося в дверном проеме полицейского.

— Послушайте, как вас там, мадемуазель? Мадам? Я получил ваши послания, но, извините, так и не понял, кто вы такая и что вам от меня нужно. Буду вам очень благодарен, если вы поверите мне на слово и оставите меня в покое. Вы поняли? — Билл положил трубку на рычаг и, озадаченно посмотрев на Лантье, пожал плечами. — Хотел бы я знать, кто она такая, черт бы ее побрал. Звонила почти непрерывно после полудня.

— Какая-нибудь проститутка, наверное. У них сейчас столько конкуренток — любительницы, домохозяйки и мало ли кто еще. Работают они по компьютерной системе, навязываются по телефону, — говорил Лантье, размахивая пивной бутылкой. — Ни гроша не платят сутенерам, и это повышает их конкурентоспособность. Профессионалки уже больше не рискуют, как прежде, ловить клиентов просто на улицах и вынуждены заниматься своими делами в местах, где водятся богачи. А это один из их трюков. Вашу фамилию и телефон она, возможно, узнала у портье. Звонит по телефону, завязывает разговор и набивается на приглашение. — Он расхохотался, увидев, что Билл снял телефонную трубку и оставил ее болтаться на шнуре у самой кафельной стены. — Не позволяйте мне прерывать вас. — Билл снова нахмурился, и в тот же момент ухмылку на лице Лантье сменила недовольная гримаса. — Так сколько времени, вы сказали, она звонит вам?

Билл вернулся в душевую кабинку, отвернул краны.

— С середины дня, — прокричал он из-за стеклянной перегородки. Ухмылка совсем исчезла с лица полицейского.

— Ладно, — протянул он, медленно отпив еще немного пива из бутылки. — Так на чем мы с вами остановились? Вы, кажется, собирались рассказать, как вы побеседовали с нашим глубокоуважаемым министром.

К моменту выхода из душа Билл успел полностью повторить свой рассказ о встрече с Вадоном. Полицейский размышлял, закусив губу и покачивая пустую бутылку, в горлышко которой он засунул палец.

— Итак, все, что у вас реально есть, — это убеждение, что он лгал?

— Господи, Лантье, он лгал мне в лицо. Без зазрения совести.

Лантье задумчиво смотрел, как Билл вытирался полотенцем и надевал белый купальный халат.

— А вы совершенно уверены, что хулиганы, которые вас так отделали, не пытались ограбить вас? — поинтересовался он, помахивая бутылкой, и показал на багровый кровоподтек величиной с мужской кулак, красовавшийся на бедре Билла.

— Да оставьте! Если им был нужен мой бумажник, достаточно было показать мне нож. И незачем при этом избивать меня.

— Вы не совсем правы. Некоторые головорезы обожают поизмываться над людьми. А может быть, что-то вспугнуло их и они просто не успели?

— Бросьте, инспектор, это произошло на эспланаде Дома инвалидов, там с полдюжины министерств, не говоря уже о самом Доме инвалидов. Все в паре минут ходьбы. Если бы это было простое хулиганье, то в подземных переходах метро навалом беззащитных туристов. А на эспланаде было полно полицейских. — Он покачал головой. — Эти господа знали, что им некого бояться. — Билл взял стоявший на раковине стакан и залпом выпил все пиво. — Черт, да ведь вы тоже думаете, что это могли быть полицейские.

Лантье поморщился, но ничего не ответил. Билл вышел из ванной и пошел на кухню за пивом, достал две бутылки, и пока открывал их, внимательно наблюдал за Лантье через окошко в гостиную.

— Да, чуть не забыл. Сегодня днем я был в салоне Бенгана.

Лантье подошел к нему поближе и оперся о столик, его глаза хищно прищурились.

— Продолжайте.

— Разговаривал с компаньоном Ахмеда — бывшим компаньоном.

— Господином Бургосом? — уныло спросил Лантье.

— Да. И он сказал мне, что вы с ним общались.

Полицейский не обратил внимания на иронию, прозвучавшую в голосе Билла.

— Ммм. И что он вам сообщил?

Билл передал ему через окошко бутылку.

— А то, что Ахмед, кажется, все больше и больше попадал под влияние своей сестрицы. И очень странно вел себя в последние дни перед смертью, как будто был под каким-то мощным гнетом.

— Довольные жизнью люди обычно не кончают самоубийством.

— Продолжайте, инспектор, но только без сарказмов. Ахмед Бенгана был моим другом.

— Простите, — наклонил голову Лантье.

— Ладно, — пожал плечами Билл. — Я вам рассказываю только то, что мне сообщил Бургос. Бедняга совсем обезумел от горя. — Он поколебался и, понизив голос, продолжил: — Понимаете ли, много лет они были любовниками.

— Я не знал этого, но вполне допускал, что такое могло быть.

— Так я и думал. Но вот что может вас еще заинтересовать. Несколько недель назад Ахмед дал ему отставку. Бедняга был в полном отчаянии.

Лантье поцокал языком.

— Как же эта публика все, однако… э-э, драматизирует.

— Я вот думаю: о чем это мы с вами говорили? О погоде? Или все-таки о том, почему Вадон гробит полицейское расследование? — многозначительно проговорил Билл. — Во всяком случае, потеря обожаемого существа… вполне, на мой взгляд, может считаться драмой.

Лантье, глядя Биллу прямо в глаза, отхлебнул большой глоток пива, опустил бутылку, потупил глаза и кивнул. Лицо его было печально.

— Да. — Когда он снова поднял глаза, Билл увидел в них тень сожаления. — Что он вам еще рассказал?

— Он считает, что кто-то был в мастерской Ахмеда — как раз перед тем, как он направился к Вадону и выпрыгнул из его окна.

— Ого! — тихо проговорил Лантье, его бутылка застыла на полпути ко рту. — Уже потеплело. Что навело его на эту мысль? Он кого-нибудь видел?

Билл вернулся в гостиную.

— Нет, но дверь кабинета была закрыта, а Ахмед никогда не закрывал ее. Я знал эту его привычку. В комнате все было перевернуто вверх дном. Возможно, Ахмед спятил и сам это наделал. Но я бы сказал, уж слишком систематический там был беспорядок. По-моему, поработали профессионалы.

— Что еще?

— Бургос больше ничего существенного не сообщил. Но вот когда я вышел оттуда, то обнаружил за собой слежку.

— Опять? Не пытались избить вас?

— На этот раз у них ничего не вышло. Я ускользнул. В «ситроене» сидели четыре клоуна. Номер машины? Три-семь-семь-и-экс-эн-семьдесят пять. И эту они, конечно, угнали, — с кривой усмешкой прибавил Билл, глядя, как Лантье достает из кармана записную книжку.

Полицейский улыбнулся, захлопнул книжку и засунул ее в карман.

— Без сомнения. — Он резко отвернулся, сделал несколько шагов по комнате, остановился и, стоя спиной к Биллу, задумался, словно о чем-то спорил сам с собой. — Больше ничего не произошло после того, как мы с вами расстались? — спросил он через плечо. Билл ничего не ответил. — А вы знаете, я получил повышение, — сообщил Лантье, повернувшись к Биллу.

Билл пристально посмотрел на него, насмешливая улыбка медленно наплывала на его лицо.

— Да, ловкачи. Верно? — Лантье усмехнулся. — Мне сообщили эту новость пару часов назад. — Билл непроизвольно взглянул на наручные часы.

— Как раз в это время я вышел от Бургоса.

Лантье отвесил ему легкий поклон.

— Позвонил префект полиции. Лично. Редко кому оказывается такая честь. Понимаете? Меня прикомандировали к Министерству транспорта. Они там решают одну очень сложную проблему с дорожным движением. Буду помогать городу входить в двадцать первый век, — уныло прибавил он.