Вагоны подогнали к железнодорожному складу завода «Бари». Заждавшиеся грузчики встретили их отборной руганью. Это обрадовало Буробина. Покидая товарную станцию, он опасался, что их встретят единомышленники Новгородова, которые будут сгружать, проверять ящики... Недовольство грузчиков говорило о том, что они не посвящены в дела коммерсантов. Это меняло картину.

— Что расшумелся, Сидор?! — заискивающе улыбнулся Новгородов, по-приятельски похлопал по плечу крепкого усатого мужчину. — Задержался, понимаешь, но это не моя вина. За долготерпение я вас как положено отблагодарю. Ты же меня знаешь...

Грузчики умолкли, принялись за работу. Новгородов только успевал отдавать распоряжения, куда что ставить. Буробин вроде бы оказался лишним.

— Так я пойду, Аркадий Викторович, — сказал он, — свое выполнил, чего мне теперь...

— Обожди, — попросил Новгородов, — мы мигом. — И обещающе подмигнул. — Ты мне нужен.

Бригада грузчиков состояла из пяти человек. Но они так азартно и ловко работали с переносной лебедкой, что Буробин подивился. Вот, поистине дело мастера боится. На разгрузку и переноску ящиков они потратили каких-то два часа.

В благодарность за старания Новгородов вынес им из конторки три литра спирта, две буханки черного хлеба и сала побольше килограмма и вдобавок во всему отпустил их гулять на целые сутки.

— А не боишься, что они догадались о содержимом ящиков и теперь донесут? — спросил Буробин.

Новгородов засмеялся.

— Чего их бояться — темнота, она всегда темнота...

Склад закрыли на большой амбарный замок.

— Теперь, Николай Николаевич, пойдем ко мне, с меня, как ни говори, причитается. — И впервые за целый день улыбнулся.

— А как же склад?

— Ничего, здесь сторож...

Вышли на какую-то темную улицу. Им навстречу выехала пролетка. Новгородов и Буробин сели в нее, и возница, не проронив ни слова, погнал лошадь.

На Котельнической набережной слезли с пролетки, пошли уже знакомыми Буробину дворами.

У дома Новгородова их встретил дворник в белом фартуке. Это был все тот же когда-то следивший за Буробиным мужчина. Кивком головы он показал, что все нормально.

Дверь открыл Душечкин.

— Наконец-то, — сказал он радостно. — Все в сборе, ждем вас.

В зале новгородовского особняка стоял полумрак — горело несколько свечей. Окна были плотно занавешены одеялами и какой-то темной материей. За столом, на котором, кроме нескольких бутылок с водой, ничего не было, сидели Ракитин, Редько, Драгин и еще человек десять неизвестных Буробину людей. Незнакомые сидели и на стульях, расставленных вдоль стен. Всего было не меньше тридцати человек. Все между собой переговаривались, отчего казалось, что в зал запустили шмелиный рой.

Хрустальная люстра, висевшая над столом, как в тумане, купалась в клубах табачного дыма.

— Господа, — деловито сказал Ракитин и встал, — я думаю, возражений у вас не будет, если мы начнем наше заседание.

В зале наступила тишина.

— Вот и прекрасно... Сначала о сложившейся в стране обстановке. А она, надо сказать, нас чрезвычайно радует. Вы посмотрите, что получается... Советы стиснуты железными клещами наших доблестных армий. С одной стороны на них наступают войска Александра Васильевича Колчака, с другой — Николая Николаевича Юденича, с третьей — Антона Ивановича Деникина. На севере и востоке нам помогают войска союзников. Еще немного — и Советы будут раздавлены. Наша с вами задача помочь этому, подняв восстание в Москве. У нас с Добровольческой армией Антона Ивановича установлена тесная связь. Кстати, для координации действий ее штаб прислал к нам своего уполномоченного, полковника Звягинцева Константина Романовича.

Сидящий справа от Ракитина пожилой мужчина в военной форме без погон сдержанно кивнул седой головой.

— Мы также имеем одобрение плана восстания нашими союзниками, — говорил Ракитин, — в частности англичанами, с которыми поддерживает постоянную связь Леонид Павлович Душечкин. Нам обещали скорую помощь...

Душечкин, просияв от удовольствия, поспешил направо-налево отвесить поклоны.

Это Ракитину, очевидно, не понравилось, и он тут же добавил:

— Помощь... могла бы уже к нам поступить, если бы не печальный случай, о котором я сейчас не имею права не упомянуть. — Он стал рассказывать о встрече Душечкина с представителем английского посольства, о пропаже пакета с документами. — И мы, — продолжал Ракитин, — вместо того чтобы узнать о случившемся в тот же день, узнали только вчера. Наше счастье, что это были грабители.

Душечкин, будто его незаслуженно обидели, весь сразу как-то съежился, побледнел.

Ракитин сделал вид, что ничего не заметил.

— Рассказав об этом случае, — говорил он, — я тем самым еще раз хочу напомнить, что успех нашего дела в данный момент, как никогда, зависит от строжайшей конспирации, железной дисциплины и прежде всего честного исполнения своего священного долга перед отечеством. Без всего этого наша победа невозможна... Теперь о восстании. Возглавить его советом поручено мне. Для руководства боевыми действиями у нас создан штаб... — Перечислив всех, кто в него вошел, он остановил свой взгляд на Драгине.

— Игорь Владимирович, сколько людей мы можем сейчас поставить под ружье?

— Тысячу триста четыре человека, я считаю и полк Лаврентия Петровича, — поспешил Драгин.

— Хорошо. — Ракитин глянул на Новгородова.

— Аркадий Викторович, сколько и какого оружия мы имеем?

Новгородов, заволновавшись, с шумом поднялся. На его вмиг вспотевшем лице обозначилась растерянность. Он попытался вытянуть руки по швам, но они, смешно растопырившись, были похожи на ласты пингвина, намеревавшегося прыгнуть.

— Иван Федорович, — Новгородов откашлялся, — понимаете... — И, собравшись с мыслями, очень точно перечислил оружие, хранившееся на складе Слепова.

Нечто похожее на одобрительную улыбку появилось на властном лице Ракитина.

— Превосходно... Значит, оружия нам хватит и на тех, кто в первые минуты поддержит нас...

У Буробина неприятно закололо, засосало под лопаткой, заныла рана. Вспомнился Мартынов. Расставаясь на Беговой, он сказал:

— Николай Николаевич, пригласят они тебя на свое сборище или не пригласят, мы все равно, как они только соберутся все вместе, будем их брать.

«Если так, — думал Буробин, — значит, дом Новгородова должен быть окружен. Коммерсанты собрались. Чего медлят?..»

Он даже прислушался, но, кроме звуков булькающей воды, наливаемой Новгородовым из бутылки в стакан, ничего не услышал.

«Неужели коммерсантам удалось уйти незамеченными и Мартынов не знает, где они собрались?» — обожгла сознание страшная мысль. Ведь когда он с Новгородовым покинул железнодорожный склад, ехал в пролетке, не заметил своих... Не увидел он никого и за ушедшим с товарной станции Душечкиным. Неужели?... Если бы можно было как-то связаться с Мартыновым...

— Николай Николаевич, — раздался голос Ракитина.

Буробин чуть было не вздрогнул от неожиданности. Увидев на себе пристальный взгляд Ракитина, поднялся и невольно почувствовал, что находится в центре общего внимания.

— Вас я попрошу сразу же после совещания отправиться на склад вместе с Новгородовым — необходимо проследить, чтобы оружие было правильно распределено между боевыми группами. Вам понятно?

Буробин, сделав вид, что растерялся от неожиданного поручения, неуверенно кивнул головой.

— Групп будет двадцать... Ясно? — Несколько помедлив, Ракитин назвал пароль и отзыв для встречи на складе представителей боевых групп. Потом достал из нагрудного кармана листок. Это был тот самый листок со схемой, который Буробин видел на дне рождения Вероники. — Восстание намечено на завтра на семнадцать часов вечера. Всем сверить часы. Сейчас двадцать три часа пятнадцать минут. Сигналом восстания послужат мятежи, поднятые в Кунцеве и Волоколамске. Там начнутся погромы партийных и советских учреждений, магазинов... Мы уверены, что нас поддержат все сочувствующие и обиженные Советами. Руководить мятежом в Кунцеве будет Леонид Павлович Душечкин, в Волоколамске... — он назначил неизвестного Буробину человека. — На подавление мятежей Советы, естественно, сразу бросят чекистов, милицию, воинские части. Москва, таким образом, окажется оголенной... Вот тут-то и появятся наши боевые группы. Игорь Владимирович Драгин захватит телеграф и оповестит страну о восстании. Лаврентий Петрович Редько со своим полком блокирует Кремль... Кстати, его появление в Москве ни для кого не будет неожиданностью. У него имеется письменное распоряжение командования Красной Армии о передислокации полка из Павловского Посада в Химки...