Чуть позади, готовый подбежать по первому зову Орландо, стоит Кокоти, давно уже привыкший к суматохе, ко всем этим самолетам, посадкам, взлетам, опозданиям, шуму, суете. Я нащупываю в кармане перочинный ножик, подбегаю к двери, высовываюсь и кричу, размахивая рукой:
— Кокоти! Кокоти, иди сюда!
Он подходит. Я наклоняюсь и, крикнув: «Держи!», бросаю ему этот ножик: три восхитительно острых лезвия, отвертка, шило, столь необходимое здесь, и штопор, столь бесполезный для Кокоти. Он ловит нож и вопросительно оглядывается, ища глазами Орландо. Тот улыбается и одобрительно кивает головой. Кокоти улыбается радостно и машет рукой: «Спасибо!»
— Я пришлю фотографии! — кричу я. Кокоти кивает головой. Он смотрит на меня дружелюбно, но — как бы это сказать? — без горячей любви. Он знает, что я «караиба». А из всех «караиба» только Орландо и Клаудио достойны доверия и дружбы. Только Орландо и Клаудио...
ФОТОГРАФИИ
Самолет приземлился в Диауаруме.
Дочка повара Сабино.
Орландо (справа) и Клаудио Вилас-Боас.
Вождь иолапити Канато делает флейту жакуи.
Молодые чикао на плантации.
Женщина камаюра занимается прядением.
Аритана, сын Канато.
Диауарум. Автор книги беседует с Клаудио Вилас-Боасом и индейцем племени чукарамае.
На берегу реки Шингу (пост Диауарум).
Молодой чукарамае у самолета.
«Карамело? Это очень вкусно!»
Галон с Нилой — дочкой Пиуни.
Макари и Карикари играют на авижаре (деревня камаюра).
Тридцать лет с индейцами (Клаудио Вилас-Боас).
Дети камаюра.
Медсестра Мария осматривает сынишку Якупе (чикао).
«Алло! Сан-Пауло! Сколько стоит фанасуфа?»
Аруйаве — последний из трумаи.