«Возможно, найдутся люди, которые скажут, что я был плохим отцом, потому что мне следовало бы посвятить свою жизнь только тебе и твоей маме. Но сражение, в котором я принимаю участие, — это сражение за мир, которым сможете наслаждаться и ты, Рамона, и твои сыновья и дочери. Мир, в котором родится новый человек, — тот, кто не будет эгоистичным, и кто будет чувствовать, что все дети — это его дети и все люди — его братья. Мир, где ты, Рамона, сможешь жить без постоянного страха за завтрашний день, потому что основные жизненные потребности будут обеспечены тебе и твоим детям по праву, по единственной причине, что ты рождена. Только после этих целенаправленных шагов смогут наступить истинные свобода и независимость, ибо нелепо обсуждать духовную и культурную жизнь того человека, чья жизнь полностью посвящена нескончаемой борьбе за выживание. Ты, Рамона, продолжишь мое дело, поскольку судьбы мира находятся в руках твоего поколения.

Я буду помнить два с половиной года, проведенные вместе с тобою, до последнего своего вздоха, но ты не будешь помнить ни одного мгновения. Что ж, пусть так и будет. Но ты будешь знать меня. Потому что увидишь мое лицо среди лиц всех тех, кто сражается за освобождение от своих цепей. Ты увидишь мое отражение в лице старого моряка, чьи морщинки — это послания ветров. Ты увидишь мои глаза в глазах молодых людей, с вызовом и отвагой противостоящих атакам полицейских, которые своими тяжелыми дубинками пытаются разбить студентам головы, полагая, что вместе с пролитой кровью разольются и принципы равенства и справедливости. Ты почувствуешь мои слезы, когда услышишь хор голосов из Чили, поющих "Мы преодолеем", или слушая чистые и непорочные голоса детей, поющих в амазонских джунглях или монгольских степях».[175]

Через два месяца после написания этого послания своей дочери Рид вновь отправился в турне по России и оказался идущим наперерез американскому общественному мнению. Телевидение США часто критикуют за примитивность и ожесточенность, но советское телевидение имело тенденцию к совершеннейшему занудству. Рид дал интервью московской телепрограмме, а советская версия «Телегида» обозначила тему как «Молодежь в борьбе с империализмом». И все же какие-то молодые люди, возможно, включили свои телевизоры, соблазнившись шансом увидеть своего поющего кумира. Рид говорил о запятнанном кровью американском флаге и о чилийском аресте за символическую стирку «Доблести прошлого» ^{15}. Он сказал интервьюеру о том, что арест продемонстрировал то, что старое чилийское правительство получало приказы от Соединенных Штатов. В заключение Рид сказал, что однажды «чистый американский флаг взовьется над социалистической Америкой». В посольстве США в Москве, по всей видимости, забыв о прежнем появлении Рида в стране, обозвали его «чрезвычайно отвратительным типом». Тем не менее они признавали его способности. «В своем появлении на телевидении Рид продемонстрировал обладание выразительной речью и прекрасными вокальными данными, а произведенное им впечатление можно охарактеризовать как искренность и идеализм. И если наиболее искушенные члены советского общества, возможно, поставят под сомнение изложенные Ридом факты и его высокие моральные качества, то манеры и национальная принадлежность могут придать некоторое доверие к его истеричным выпадам против США в среде людей менее образованных. Посольство будет признательно за любую доступную информацию, которая может оказаться полезной для дискредитации этой личности, включая факты, касающиеся его гражданства и состояния паспорта».[176]

Еще более воинственной оказалась опубликованная полемика Рида с коллегой по искусству, Александром Солженицыным. Солженицыну довелось испытать то, чего так жаждал Рид, — он мощно пострадал за свое творчество. Солженицын писал длинные, сложные романы, которые исследовали и осуждали тоталитарный режим, существовавший в Советском Союзе. В 1970 году он был удостоен Нобелевской премии по литературе за свою самую испепеляющую книгу «Архипелаг ГУЛАГ», которая частично была основана на его собственных воспоминаниях о годах, проведенных в советских тюрьмах, куда он был отправлен за «преступления против государства». Непрекращающимся попыткам советского руководства заткнуть автору рот сильно мешали его высокий интернациональный статус и Нобелевская премия, поэтому он был выслан из страны. Солженицын в итоге обосновался в Соединенных Штатах, где жил в изолированном имении в горах штата Вермонт. Оттуда периодически он выдавал многословные критические замечания в адрес Леонида Брежнева и его правящей партии, и, благодаря умелому прицелу социального эссеиста, его рецензии обычно достигали своих целей и причиняли острую боль представителям правящей элиты. Его произведения вызывали в воображении мистический русский патриотизм, основанный на возвращении к простым сельским ценностям, которые он ассоциировал с девятнадцатым веком России. При ненависти к тоталитарному коммунистическому режиму, казалось, Солженицына вполне устраивало царское правление, а демократия вызывала откровенные подозрения. Американцы, в большинстве своем никогда не читавшие его книг, в начале его приветствовали, несмотря на то, что он был человеком колючим, требовавшим уединения и мало стремившимся втираться в доверие к своим новым соседям. В конце концов Солженицын принялся критиковать свою новую страну за ее материализм и за то, что им воспринималось как ее моральная слабость. Но в настоящий момент по нему стреляли как по большому русскому медведю, и его новые соотечественники болели за него так, как будто он принимал участие в каком-нибудь международном боксерском турнире.

Рид решился вывести Солженицына из заблуждения. В «Открытом письме к А.Солженицыну», опубликованном в «Литературной газете» 27 января 1971 года, Дин Рид попытался открыть глаза русского автора на ошибочность его суждений.

«Я, как американский артист, должен ответить на некоторые ваши обвинения, публикуемые капиталистической прессой во всем мире», — написал Рид.

«По моему мнению, они являются ложными обвинениями, и народы мира должны знать, почему они ложные.

Вы заклеймили Советский Союз как "глубоко больное общество, пораженное ненавистью и несправедливостью". Вы говорите, что Советское правительство "не могло бы жить без врагов, и вся атмосфера пропитана ненавистью, и еще раз ненавистью, не останавливающейся даже перед расовой ненавистью". Вы, должно быть, говорите о моей родине, а не о своей! Ведь именно Америка, а не Советский Союз, ведет войны и создает напряженную обстановку возможных войн с тем, чтобы давать возможность своей экономике действовать, а нашим диктаторам, военно-промышленному комплексу наживать еще больше богатства и власти на крови вьетнамского народа, наших собственных американских солдат и всех свободолюбивых народов мира!»

Рид еще только разогревался. Продолжая, он заявил, что именно Америка превратилась в насильственное общество, и именно в Соединенных Штатах в период с 1900 года было убито больше людей, чем число всех американских солдат, погибших в боях в первой и второй мировых войнах, а также в Корее и во Вьетнаме. Он сказал, что мафия в Америке имеет больше экономической власти, чем крупнейшие корпорации, а расизм допускает существование рабства и сегодня позволяет полиции избивать «каждого негра, пытающегося выступить в защиту своих прав». Затем он выдал суждение, которое впоследствии станет для него оправданием отсутствия гражданских прав в восточноевропейских социалистических режимах. Этот аргумент он будет использовать в течение следующих пятнадцати лет, когда люди станут указывать ему на то, что как американец он может свободно оскорблять свою страну, но люди в Советском Союзе, Польше или Венгрии вынуждены помалкивать.

«Затем вы говорите, что «свобода слова, честная и полная свобода слова — вот первое условие здоровья любого общества, и нашего также». Попытайтесь распространить эти мысли среди страдающих народов, вынужденных бороться за существование и жить вопреки своей воле под гнетом диктаторских режимов, держащихся у власти лишь благодаря военной помощи США. Скажите о своих мыслях людям, чье "здоровье" заключается лишь в том, что половина их детей умирает при рождении, так как у них нет денег на врача, и они всю свою жизнь мучаются из-за отсутствия медицинского обслуживания. Скажите об этом людям капиталистического мира, чье "здоровье" состоит в том, что всю свою жизнь они проводят в постоянном страхе перед безработицей. Скажите американским неграм, как много им помогли на деле "здоровье" и "свобода слова" в процессе их справедливой борьбы за равноправие с белыми, когда после двух столетий "свободы слова по-американски" во многих районах США считают, что убить негра — это все равно что поохотиться на медведя!»