«Дорогая Рамона,

Это мое первое письмо к тебе, моей дочурке, так неожиданно быстро появившейся на свет 2-го мая. Патрисия и я выбрали сегодня тебе имена, и я уверен, что ты обязательно оценишь каждое из этих пяти очень разных имен по достоинству… Пять имен — достаточно много, я знаю, но для каждого из них имеются свои основания.

Рамона… будет напоминать тебе, что твои предки со стороны матери были индейцами. Оно будет напоминать тебе о том, как храбро и мужественно сражался твой народ, защищая свою землю. Но самое главное — оно будет напоминать тебе о важнейшей роли природы в жизни твоего народа и в жизни твоей мамы и твоего отца. Потому что ты была зачата на постели из трав, и только листья деревьев скрывали любовь двух людей от глаз звездного неба. Ты, и твои папа и мама в тот момент были частью природы, и поэтому я надеюсь, что ты вырастешь такой же свободной и независимой, как животные в лесу и птицы в небе. Ты будешь жить в единстве с природой, потому что поймешь, что ты есть живое существо, как и все остальные — такие же дети эволюции, как ты сама.

Чимене… будет напоминать тебе о том вечере, когда я, твой отец, наконец-то ощутил необходимость и набрался смелости попросить твою маму стать моей женой. Оно будет напоминать тебе о твоей матери и о ее женственности. Твоя мама и я посмотрели фильм "Эль Сид", для меня этот день очень памятен. Героем фильма был очень смелый человек, который скакал на белом боевом коне и который посвятил свою жизнь людям. А его жена, красивая Дона Чимене, посвятила свою жизнь ему. Патрисия стала моей женой, потому что поверила, что тем человеком в сияющих доспехах на белом коне был я. Жизнь показала, что доспехи теряют свое сияние и что белый конь становится серым, но ее романтическая женственность осталась неизменной. Так что твоя мама пожелала, чтобы ты носила это имя Чимене и, повзрослев, стала такой женщиной.

Имя Гевара… будет тебе напоминать о тех качества, которые должны приобрести каждый мужчина и каждая женщина. Человек, который носил это имя, прожил свою жизнь не для того, чтобы исполнять собственные желания, но ради служения всему человечеству. Ты, моя дочь, однажды сможешь рассудить, всегда ли твой отец поступал правильно или нет. А я всегда буду делать все от меня зависящее, чтобы чтить память этого имени. Потому что жизнь человека только тогда чего-нибудь стоит, если он посвящает ее своему ближнему, поиску и борьбе за более справедливый и человечный мир.

Прайс… будет напоминать тебе о том, что ты должна находить свою собственную истину и что должна защищать ее, не страшась последствий. Потому что человек, обладающий этим именем, посвятил свою жизнь поиску правды, и, поверив в то, что обнаружил ее, он был достаточно отважен, чтобы защищать ее наперекор всему миру. Он никогда не предал того, что по совести считал верным, даже когда ему пришлось за это отправиться в тюрьму. Этот человек стал моим лучшим другом. Твои убеждения в течение жизни могут измениться несколько раз, потому что знание приходит к нам только капля за каплей, медленно и иногда против нашей воли, но только так ты отыщешь свою собственную истину.

Рид… будет напоминать тебе о твоих бабушке и дедушке, которые воспитывали твоего отца, жертвуя многим. Ты тоже часть их. Имя Рид будет также напоминать тебе о честности и прямоте, с которыми твой дедушка прожил свою жизнь, и о любви, которую твоя бабушка отдавала мне, твоему отцу. Все это способствовало тому, что я стал тем, кто я есть, и они будут любить тебя так же, как я люблю. Но имя Рид постоянно будет напоминать тебе и о самом важном человеке в моей жизни. О том человеке, который не приобрел имя Рид с рождением, но принял его, понимая, что оно принесет в будущем не только радость и счастье, но и слезы и горе. Этот человек — Патриция, которой пришлось столько выстрадать, чтобы дать тебе жизнь. Помни того человека, которому пришлось провести так много болезненных часов в госпиталях прежде, чем она смогла, исполненная надежды, дождаться часа твоего рождения. Она уже столько о тебе выплакала, и наверняка снова не раз всплакнет, пока ты вырастешь. Она дала мне силы бороться. Благодаря ей узнал я, что такое любовь и что означают взаимное уважение и терпение. Она понимает, что когда я выступаю за лучшую жизнь всего человечества, Я ТАКЖЕ ВЫПОЛНЯЮ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ПО ОТНОШЕНИЮ К НЕЙ И ТЕБЕ, РАМОНА, ПОСКОЛЬКУ ВЫ — ТАК ЖЕ ЧАСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.

Это твои имена, малышка. Гордись ими. Твоя мама и я любим тебя, и мы сделаем все, что сможем, чтобы ты и твоя жизнь подтвердили, что эти имена даны тебе справедливо.

Спокойной ночи, моя крошка.

Твой отец».[150]

Снимаясь в кино и познавая заботы отцовства, Рид не пренебрегал своим долгом просветителя. Сейчас основное его внимание было направлено на войну во Вьетнаме и все более кровожадные старания руководства Соединенных Штатов поддерживать правительство Южного Вьетнама вместе с его армией, уже доказавшее свою неспособность отражать натиски северо-вьетнамских войск. В этом смысле Рид не отличался от сотен тысяч юношей и девушек, которые организовывали мощные антивоенные демонстрации в университетских городках, у призывных пунктов и государственных зданий в Соединенных Штатах. Добрый друг Рида Марв Давидов, например, систематически проводил акции протеста у штаб-квартиры корпорации «Ханиуэлл» и промышленных предприятий в Миннеаполисе и его пригородах, поскольку «Ханиуэлл» являлся одним из главных производителей бомб и других приспособлений для ведения боевых действий во Вьетнаме. Но, в отличие от идеологических собратьев в США, Рид, казалось, был заинтересован в успехе Северного Вьетнама и озабочен гибелью его солдат не менее, чем взысканием поминальных звонов по его собственным соотечественникам. «Он думал, что правительство США убивает наших парней, — объясняла Патриция. — Он полагал, что если мы выведем войска, войны больше не будет. Он не думал об этом, как об убийстве американцев. Он говорил вьетнамцам, что нам нужно вывести свои войска, но вам нужно освободить заключенных. Он был похож на Джейн Фонду. Он думал, что эта война идеологическая».[151]

25 мая 1967 года Рид выступал на организованном антивоенном митинге в Риме на площади Пьяцца Навона. Ночное собрание проходило с участием большого числа знаменитостей. В докладе Государственного департамента США в адрес ФБР заявляется, что Рид присоединился к выступающим у микрофонов по приглашению не установленных итальянского киноактера и греческой киноактрисы. В докладе цитируется другой американец, Харольд Хьюмз, но не приводятся слова Рида, и лишь дается замечание, что его выступление было «антиамериканским».[152]

Летом 1967 года правительство Южного Вьетнама под руководством подполковника Нгуена Ван Тхеу и вице-президента Нгуена Као Ки подготовилось к переизбранию. В начале сентября за эту пару проголосовали только 27 процентов избирателей, но и эта цифра оказалась вдвое большей, чем у ближайших соперников. Рид не смог упустить удобного случая прокомментировать избирательную кампанию и написал письмо редактору «Интернэшнл геральд трибюн», уважаемого европейского издания американской газеты «Нью-Йорк геральд трибюн». «Геральд трибюн» выпускалась в Париже и выполняла функции прессы для американцев, живущих или путешествующих по Европе. Еще одна служебная записка, направленная директору ФБР из американского посольства в швейцарском Берне, содержала в прикреплении письмо Рида и сообщение, что «это может свидетельствовать о том, что Рид в настоящее время находится в Риме». Письмо написано в манере Дина Рида, с присущим ему частым использованием восклицаний, с обычным восхвалением американского народа и презрительным отношением к его южновьетнамскому союзнику.

«Наконец-то, моя вера в бесконечную мудрость американского народа возродилась, так как я прочел, что согласно последним опросам большинство американских граждан сомневаются в том, что выборы во Вьетнаме проведены полностью честно, — гласило частично письмо Рида. — Вне всякого сомнения, это есть недомолвка года!»