Безумие пылало не только на журнальных страницах. Во время контрреволюционного мятежа в Венгрии ждал сигнала к атаке Фрэнк Визнер, заместитель директора ЦРУ Аллена Даллеса. Затаившись у венгерской границы, он ждал, когда сама История призовет его расправиться с социализмом — сначала в Венгрии, а потом, как ему чудилось, в Польше, Чехословакии, Восточной Германии… История не призывала, а Даллес побоялся дать Визнеру разрешение на то, чтобы вторгнуться в Венгрию силами уже подготовленных специальных полков. И — не выдержала психика крестоносца, давно помешанного на антикоммунизме. «Паладина холодной войны» увезли в психиатричку. Выйдя оттуда, он еще работал, уже на меньшей должности, но был явно не в себе. Подолгу разговаривал со своим револьвером и в конце концов застрелился. Точная дата этого события неизвестна. Так же, как и точная дата случившегося примерно в то же время самоубийства Чарльза Джилсона, начальника русского отдела британской разведки Интеллидженс сервис. Он пустил себе пулю в лоб, видимо тоже отчаявшись сокрушить СССР. На исходе пятидесятых пришло время умирать еще одному человеку из этой когорты — «Дикому Биллу» Доновану, давнему знакомому Яхонтова. Со своего смертного одра, из окон нью-йоркской квартиры, он видел мост Куинсборо, и ему чудилось, что через него движутся к небоскребам Манхэттена русские танки…

Безумие пропитывало политическую атмосферу Америки времен «холодной войны», на политической авансцене великой страны действовали люди, постоянно попадавшие в плен к им самим же созданным призракам. Джеймсу Энглтону, шефу службы контрразведки ЦРУ, всюду мерещились мифические враги. Он любил повторять: хорошенько поищите вокруг, и вы обязательно найдете советского агента.

Обвинить могли кого угодно. Министр юстиции Браунелл обвинил в содействии шпионским усилиям русских агентов не кого-нибудь, а бывшего президента Трумэна. Тут уж пришлось вмешаться Эйзенхауэру. Но он не вмешивался, когда травили других, когда, например, Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности принялась доказывать, что «коммунистической организацией» является АКЗ — Американский комитёт защиты лиц иностранного происхождения.

С тревогой следили за ходоїм этого расследования, инспирированного ФБР, многие русские эмигранты. В деле фигурировали выкраденные фэбээровцами в АКЗ документы тридцатых годов. Инквизиторы искали крамолу. Даже самого президента называли коммунистическим агентом.

Вот в какой атмосфере Яхонтов стал штатным сотрудником «Русского голоса». Генералу шел семьдесят пятый год.

Первый раз Виктор Александрович опубликовался в этой газете в памятном двадцать девятом — в том самом году, когда он впервые совершил паломничество на Родину. По незримому «эмигрантскому телеграфу», с пометкой «молния», весть о том, что генерал Яхонтов побывал в стране большевиков, облетела все российское зарубежье. Не остался без внимания и его дебют в «Русском голосе». Хотя в те годы еще не было такой резкой поляризации в эмигрантской печати, да и гораздо больше было газет, выходивших в США и других странах на языках народов СССР, «Русский голос» и тогда отличался в глазах читателей последовательно благожелательной позицией по отношению к родине отцов. Достаточно одного: какая еще эмигрантская газета могла похвастаться тем, что в числе ее авторов был сам Ленин. А «Русский голос» мог…

Но сначала о возникновении газеты. «Русский голос» начинался дважды. Со свойственной ему дотошностью Виктор Александрович посвятил немало часов работы в публичной библиотеке изучению истории и предыстории «Русского голоса». Вот как он сам об этом рассказывал:

«Русская печать в Америке существует уже больше ста лет. Еще в 1868 году Агапий Гончаренко решил издавать журнал «Вестник Аляски», позднее переименованный в «Свободу». Восьмистраничный журнал этот выходил два раза в месяц. Половина текста печаталась на английском языке, другая — на русском. Но это не был один и тот же материал. На родном языке А. Гончаренко давал хронику жизни русских колоний на Аляске и в Сан-Франциско, знакомил русских читателей с законами, обычаями и образом жизни. (Не забудем, что лишь незадолго до того Аляска была продана царским правительством, что на тихоокеанское побережье на месте нынешней Калифорнии сошлись продвигавшиеся с юга испанские переселенцы и русские, шедшие с севера; подданные США появились там позднее. — Авт.) В английской половине журнала публиковались очерки о политическом и социальном строе России, открыто обличающие царское самодержавие. Неизвестно, каким уже образом, но на страницах «Свободы» время от времени появлялись произведения таких авторов, как, например, Николай Огарев…

Однако расцвет русского печатного дела в Америке относится к концу восьмидесятых и началу девяностых годов прошлого столетия.

Среди периодических изданий, выходивших в Америке, хочется прежде всего упомянуть газету «Знамя», которую называли органом русской революционной мысли. В ней нередко выступали Г. Плеханов, В. Засулич, П. Лавров и другие видные «бунтари» того времени. Просуществовала газета «Знамя» недолго — с 1889 по 1892 год. Но тем не менее успела приобрести довольно большую популярность.

Помимо «Знамени» примерно в те же годы в Нью-Йорке выходила газета «Русские новости», журналы «Прогресс» и «Справочный листок». Разумеется, все эти издания имели очень маленькие тиражи, ибо рассчитаны были в основном на узкий круг — на так называемую русскую революционно-интеллигентскую эмиграцию.

Примерно в это время стала возникать печать экономической эмиграции, отражавшая более полно интересы трудящихся. Так, в 1898 году возникла газета «Русский голос», в какой-то мере предшественница нынешней газеты. Уже хотя бы потому, что И. К. Окунцов был редактором обоих изданий — того первого «Русского голоса», а затем совершенно новой газеты с таким же названием, начавшей выходить в свет с февраля 1917 года.

Русские газеты, выходившие в Америке в конце прошлого века под разными названиями, зачастую приводили в отчаяние видавших виды русских журналистов — столь низким было качество этих изданий… В книге И. К. Окунцова «Русская эмиграция в Северную и Южную Америки», изданной в Буэнос-Айресе в 1962 году, приведены наименования около сотни всевозможных русских газет и журналов, издававшихся в США в разное время. Качество русских изданий в Америке значительно улучшилось уже в начале нынешнего столетия. Первой ежедневной газетой стало «Русское слово» под редакцией М. Л. Пасвольского. При этом надо отметить, что издававшееся тогда «Русское слово» было совсем не похоже на появившееся позднее «Русское слово», известное своим негативным отношением к переменам, происшедшим в России после Великой Октябрьской революции.

В 1917 году почти одновременно с февральскими событиями в России в Нью-Йорке было организовано издание новой газеты, получившей название «Русский голос». Ее первым редактором был, как отмечалось выше, И. К. Окунцов. После него газету возглавляли несколько других редакторов, к сожалению, не оставивших после себя сколько-нибудь заметного следа.

В 1933 году для руководства редакцией был приглашен доктор Давид Захарович Крынкин…»

Вот так излагает историю своей газеты В. А. Яхонтов. Уточним, что первый номер «Русского голоса» вышел в свет 1 февраля 1917 года. Тотчас же после Великой Октябрьской социалистической революции газета заняла четкую позицию друга Страны Советов.

В «Русском голосе» 10 января 1923 года было опубликовано письмо В. И. Ленина «Русской колонии в Северной Америке». Оно было адресовано той части русской колонии, которая благожелательно относилась к Советской Республике — русской секции Общества друзей Советской России, русских секций профсоюзов США и Канады, Общества технической помощи Советской России и др. Владимир Ильич, узнав о «неправильном взгляде на новую экономическую политику, существующем среди части русской колонии в Северной Америке», подробно объяснил американским соотечественникам смысл и сущность нэпа, благодарил их за помощь новой России.