Однако подобного рода мысли давали весьма слабое утешение: горечь и совсем свежее ощущение войны были живы, неизгладимы, преследовали маршала постоянно. Но суть заключалась в другом, в том зловещем дыхании «холодной войны», которая с неотвратимостью обвала, как казалось Янову, зрела, нарастала, готовая обратиться из «холодной» в новую горячую, еще более жестокую и всеохватную... Должно быть, в воображении маршала и возникала связанная с этим призрачная, эфемерная картина: планета не планета, а заброшенная светящаяся точка, и вдруг — вспышка, как результат неведомого катаклизма...
Нет, он не из слабонервных, он просто видел, ощущал, во что вызревала затеянная недругами нашей страны «холодная война», его жизненный опыт, проницательность военного человека подсказывали именно этот вывод: она может стать горячей... Он подолгу смотрел, отбрасывая шторки, на большую, во всю стену карту в своем кабинете. Да, вырастали, подобно грибам, за эти годы всевозможные военные блоки и союзы, зримым, отчетливым кольцом страну окружали военные базы...
Впрочем, поначалу, сразу после войны, там, за океаном, думали проще, еще не показывали кулак, рассчитывали поставить СССР в зависимость от денежного мешка, поставить на колени, предоставив заем: мол, страна выдохлась в войне. Да, Моргентау... Этот, с загребущими руками, уже предвкушал легкую добычу, готовя свой знаменитый меморандум. В строгом соответствии с тем меморандумом тогда и был задан провокационный вопрос послу Панюшкину в Вашингтоне: будет ли СССР вести переговоры с США о предоставлении займа в размере одного миллиарда долларов? Вот ведь как прямо, «человечно»! Что ж, достойно, достойно ответил посол на столь откровенно поставленную экономическую ловушку. Нет, не выдохлась Страна Советов, не предстала перед миром «колоссом на глиняных ногах» с протянутой за подаянием рукой.
Ему, Янову, было ясно, что экономическая ловушка — это только одна из граней политики капиталистических держав, есть и другие, более жесткие приемы; может, до времени они скрываются, держатся в секрете, но проявятся... И он не ошибся. Скоро, очень скоро все проявилось — президент Трумен с потоком брани выдал формулу: против Советов железный кулак и решительные выражения... А позднее, когда уходящая «звезда капитализма» Черчилль в Фултоне угрожал Советскому Союзу атомной бомбой, черствый, далекий от сентиментальности президент Трумен, говорят, долго и шумно аплодировал «другу», трогательно обнял престарелую лису от политики...
Так были посеяны зерна «холодной войны», они быстро проросли, поднялись всходы, зацвели на долгие годы зловещими, ядовитыми цветами.
Джон Фостер Даллес — отец политики «холодной войны». Холодной... Концепция же ее в секретных документах формулировалась с откровенной ставкой на горячую:
«Создать кольцо сил — политических, экономических и военных — вокруг района, находящегося под советским контролем...»
Подлинная стратегия, как водится, фиксируется в строго секретных документах, те документы хранятся в сейфах, под замками и печатями. Но война есть война, пусть даже «холодная», и она должна быть оправдана перед лицом общественности. Янов хорошо запомнил, как некий автор, скрывшийся под кратким псевдонимом «X», в журнале «Форин афферс» обосновывал «холодную войну» угрозой со стороны Советского Союза, в намерения которого будто бы входит... уничтожение Соединенных Штатов Америки.
Конечно, приемчик элементарный — валить с больной головы на здоровую, но, как ни парадоксально, а он срабатывает, сдобренный здоровой порцией демагогии. Кстати, за, этим псевдонимом «X» Янов легко угадал одного из сотрудников посольства США в Москве — Джорджа Кеннана. Встречался с ним маршал на приеме — нагловат, оголтелый кликуша. Те же самые разглагольствования: мол, действия по созданию кольца баз вокруг Советского Союза — мера вынужденная и имеет цель лишь «сдерживания»...
Но даже там, на Западе, нет-нет и прорывались здравые суждения о сути новой политики. Не без ядовитости писала одна газета, Янов знал, она далека от пристрастий к коммунистическому миру:
«Атлантический пакт рекламируется как средство сохранения мира. Странным будет мир, установленный путем превращения западного мира в вооруженный лагерь».
«Доктрина Трумена», «план Маршалла»... Думая о них, Янов приходил к совершенно ясным выводам, что это была питательная почва, на которой, как сорняки, буйно и вольготно стали взрастать один за другим военные блоки. Первым — «Западный союз». В нем, поставив подписи под Брюссельским пактом, объединились Англия, Франция, Бельгия, Голландия, Люксембург. Английский фельдмаршал Монтгомери сел в кресло главы военного командования союза во французском городе Фонтенбло.
А потом, спровоцировав «Берлинский кризис», односторонне проведя денежную реформу в западных зонах Германии и в Западном Берлине, зная, что Советский Союз не пойдет ни на какие уступки, США провели в жизнь свой главный стратегический план: расширить «Западный союз», возглавить его. Фарисейская машина заработала, прикрывая секретные переговоры о создании нового блока: «Строим мир. Коллективная безопасность в Североатлантическом районе». Что ж, такого рода демагогические приемы позволили обойти Устав ООН: нельзя создавать агрессивные блоки, — пожалуйста, у нас миролюбивый союз. «Броня, но не пика; щит, но не меч...» Можно вступать в оборонительные договоры лишь по региональному признаку, — опять же, пожалуйста: «Североатлантический» район, включающий... всего-навсего значительную часть земного шара.
«Броня, но не пика; щит, но не меч...» Фарисейство есть фарисейство. Демагогия на то и существует, чтобы, забыв про всякий стыд и совесть, выдавать черное за белое... Итак, организация Североатлантического договора. НАТО... North Atlantic Treaty Organization...
Янов видел, как, точно на дрожжах, блок вспухал, включая в себя все новых и новых партнеров. Щупальца его разрастались, охватывая Страну Советов. Создавались военные командования на Атлантике, Средиземном море, в Европе, стратегическая группа США — Канада... В НАТО вошли Греция и Турция. Нет, не мог удержаться от откровенных признаний все тот же журнал «Форин афферс»:
«С помощью одного этого хода западные союзники оказались ближе к большим кавказским нефтепромыслам, тогда как германские вооруженные силы смогли подойти к ним лишь за 18 месяцев дорогостоящего наступления».
Опять откровения, опять выболтаны истинные цели.
«Германские вооруженные силы...» Что ж, ту и не ту, но тоже Германию, федеративную, вновь усиленно вооружают, готовятся вручить ей атомное оружие, идет подготовка о включении ее в НАТО.
Создан новый блок АНЗЮС — союз США, Австралии и Новой Зеландии. Подписан японо-американский «договор безопасности». В Маниле готовят еще один блок стран Юго-Восточной Азии — СЕАТО...
Договоры, союзы, блоки... И базы, базы, базы.
А в Корее полыхает, ширится война, уже не «холодная»: рвутся бомбы, горит залитая напалмом земля.
И тот же Кеннан, теперь уже не просто сотрудник посольства США в Москве, а член конгресса, глаголет:
«С помощью самолетов, базирующихся на континенте, мы должны нанести удар по Москве и по всем другим городам России... Подписание Атлантического пакта дало нам необходимые базы... Теперь нам нужно иметь самолеты для перевозки бомб...»
Да, замыкается кольцо блоков, строятся стратегические базы, они зловещим гигантским ожерельем охватывают Родину.
И вновь, зажмуривая глаза, смыкая веки, Янов видел уже не точку-планету, затерявшуюся в бездне галактики, а огромный фронт Сталинградской битвы; он, представитель Ставки, облачившись в плащ-палатку, вновь лазил по буеракам, изрытым снарядами и бомбами, обходя надолбы, ежи, пробирался на передовые в сопровождении высокого, шагавшего странно, на негнущихся ногах, точно на ходулях, майора Сергеева... Тогда еще майора. Там он и увидел как бы навсегда запавшую в его память картину, которая вставала перед глазами совсем нежданно, по каким-то своим законам.
