— Как имя этого русского?

— Не знаю, не помню… Забыл!

— И что-нибудь нашли они здесь?

— По-моему, нет. Не знаю!

И только впоследствии мне стало известно, что здесь до нашего прихода была экспедиция геолога Одинца, организованная Главным геологическим управлением. Ей так и не удалось обнаружить промышленных месторождений полезных ископаемых. О неудачах этой экспедиции я узнал значительно позже, когда наши работы подходили к концу.

Мы сидим в юрте якута Березкина и делимся своими впечатлениями. Молодая хозяйка показывает нам швейную малину.

— Мы ее купили в фактории. Я ее сначала боялась и не умела шить. А теперь ничего, не боюсь… И научилась шить. Очень хорошая машина!

Дождь барабанит о крышу палатки угрюмо и однообразно. Рядом, за полотном, ревет и беснуется Hep а. Все время клонит ко сну.

— Вставай, начальник, вставай! Поднимайтесь все! — Данила начинает снимать палатку, и мы быстро вскакиваем, не понимая, в чем дело.

— Скоро хлынет вода! Паводок будет, вставайте! — уверенно заявляет Данила, хватая за узду лошадь, которая ржет, прядет ушами и тревожно скребет копытами.

Река, зловеще выходит из берегов. Рыжие потоки уже заливают нашу стоянку. За пять минут сворачиваем палатку и навьючиваем лошадей. Подгоняемые угрозой паводка, подхлестываемые холодным дождем, торопливо уходим через болота к террасе. Иззябшие, мокрые, забрызганные по уши грязью, добираемся до высокой террасы. Мы спохватились вовремя. К утру паводок разливается по всему болоту, затопляя речную долину.

А дождь все идет и идет, угрюмый, холодный северный дождь. Он зарядил надолго, по крайней мере на трое суток. Не только Нера, но и горные ключи вышли из берегов. Бесчисленные потоки вырываются из каждого распадка и ущелья. Вся окрестность превращается в сплошное озеро.

Несколько дней проходит в вынужденном бездействии. Наконец устанавливается солнечная погода. В тайге снова наступает тишина.

По густому лесу и бурелому, обходя район наводнения, мы выходим на безымянный, ничем не примечательный ключ.

— Этот ключишко мне положительно нравится, — говорит Мика.

— Давай-ка, Саша, лоток…

Первая же проба оказывается удачной. Вторая приносит еще большую удачу. Мика сияет. Знай, мол, наших!

Я делаю затес на дереве, ставлю дату и имя открывателя нового ключа… «Двадцать пятого июня 1935 года. Ключ открыл Дмитрий Асеев».

Мика читает надпись на дереве и дописывает синим карандашом: «Ключ назван «Наташа».

— Почему же «Наташа»?

— В честь Наташи Ростовой. А вообще, товарищ начальник, можно назвать и в честь другой Наташи, — говорит, хитро улыбаясь, Мика.

Ключи, где нами открыты промышленные месторождения металла, мы называем именами знакомых, именами героев любимых романов, фамилиями и именами работников экспедиции. Ряду ключей даем революционные названия, иногда называем ключ по наиболее характерным для него признакам. На наших картах уйма ключей: Широких, Узких, Крутых, Перевальных, Валунистых. Каких только названий не надавали им геологи.

Мы движемся дальше, из распадка в распадок, от ключа к ключу. Всем ключам, которые мы опробуем и заносим на карту, даем названия. Это обычно происходит на привалах. Я вынимаю карту, где под номерами занесены безымянные ключи.

— Ключ номер первый. Какое имя дать новорожденному?

— «Удачный», — предлагает Александр.

— Отлично! Ключ номер два…

— «Загадка». — Это название предлагается Микой.

— Почему же «Загадка»?

— Металлоносная вода на этом ключе то исчезает, то появляется снова. Загадочный ключ!..

…По тропе через небольшой перевал попадаем в широкую долину следующего притока Неры.

Приходим к реке. Она шумит и пенится, зажатая каменными глыбами. Опробуем речные косы. Но вот и прижим. Дальше нужно переходить через речку.

— Груз подмочим, — говорит Данила.

Кое-как находим подходящее место и решаемся идти вброд. Забираемся на завьюченных лошадей. Лошади тяжело бредут с двойным грузом, в особенности лошадь под Микой, и сколько он ни старается поднимать ноги на глубоком месте, набирает полные сапоги воды.

Переправились благополучно, даже не подмочив вьюков. Сразу же начинаем опробование. В одном-невзрачном ключике обнаруживаем промышленный металл. На склонах встречаем кварцевые жилы и осыпи кварца. Тщательно делаем замеры пород и жил, стараясь определить общее простирание окварцованной зоны… Мика делает затес и пишет: «Ключ «Неожиданный».

Отсюда выбираемся на водораздел. С него хорошо видна большая долина.

Мика возится с картой и компасом и наконец безапелляционно заявляет:

— В пяти — шести километрах выше устья этого ключа мы должны опять встретить окварцованную зону и металл. Направление ее как раз туда. — Он машет рукой на север.

Я проверяю компасом на карте его предположение.

— Ты прав. Обязательно исследуем этот ключ.

Назавтра по густому лесу и бурелому — проходим к устью ключа. По дороге вспугиваем выводок глухарей, маленькие птенцы моментально прячутся в высокой траве. А мать, отвлекая на себя внимание, крутится у нас под ногами. Мика несколько раз поднимает винчестер и всякий раз в раздумье опускает его.

— Фу ты пропасть, вот навязалась, — кричит он, отгоняя глухарку палкой. Она испуганно улетает.

Подходим к устью ключа. На лиственнице делаю затес с четырех сторон и пишу «В. К. Э. ДС», что означает «Верхне-Колымская экспедиция Дальстроя». Я вполне уверен, что это будет промышленный объект. И добавляю: «Ключ «Аня», 1935-й год. Начальник партии Галченко».

— А если этот ключ окажется пустой, как бубен? — иронически спрашивает Мика.

— Ничего, не подведет! — смеюсь я.

Двигаемся вверх по только что названному ключу Аня.

— Пока ничего особенного, — говорю я, рассматривая взятые Александром пробы.

— Как это, ничего особенного? — возражает Мика. — А кварцевая галька на косах — это вам что? — И через некоторое время он победоносно восклицает: — Ну, так и есть, кварцевая жилка, — Мика с гордостью показывает на сетку кварцевых прожилков.

— Входим, видимо, в окварцованную зону, — заключаю я. — Ну, Данила, останавливайся здесь на ночлег!

Данила развьючивает лошадей. А мы продолжаем работать, двигаясь дальше по ручью.

С каждым километром пробы улучшаются, мы берем их со «щеток» и в бортах террас, в «спаях».

— Смотрите, — сдавленным голосом говорит Александр, протягивая лоток.

— Сколько его! Да оно в красной рубашке! — восхищается Мика, рассматривая взятую пробу.

Александр с энтузиазмом смывает еще несколько лотков. Мы помогаем ему промывать пробы. Мика берет несколько образцов обнаруженных им кварцевых жил. Наши выводы блестяще подтверждаются. Полный успех! Увлекшись работой, не замечаем, что пролетела короткая, светлая июньская ночь.

— Солнце уже высоко! Пора возвращаться к Даниле, — говорю я, когда мы закончили опробование обеих вершин раздвоившегося ключа.

— Да, вот это ключик! Не подвела Аня, — восхищается Мика.

— А я думал уже — не случилось ли чего-нибудь с вами, — радостно встречает нас Данила.

— Давай, Данила, скорее подзакусим, — и Мика первым присаживается к своеобразному полевому столу, сделанному из двух ящиков. На этот раз наш аппетит настолько велик, что мы не уступаем даже Мике.

Наш отдых не долог. Много спать некогда. Вскоре мы снова на ногах. Наносим на карту вновь открытый ключ. Прикидываем размеры обнаруженной окварцованной зоны.

— Ну, мне это явно начинает нравиться, — продолжает восхищаться Мика. — Выходит, что в параллельно текущем ключе, примерно в восьми — десяти километрах выше его устья, мы опять должны обнаружить кварцевые жилки. И они обязательно что-нибудь нам подарят.

— На неизвестный соседний ключ нам на лошадях не попасть, — показываю я на другой перевал. — Придется идти в обход. Выйдем на устье Ани, а там — вверх по реке, к неизвестному ключу. Не помешали бы прижимы…