Привезли нас в Лейпциг. Меня чернорабочим на паровозном заводе поставили. И еще нескольких ребят туда же. Жили мы в лагере, за колючей проволокой. Кормили два раза в день, утром и вечером, и всегда супом из картофельных очистков. Через месяц мы на себя не походили. А работали с четырех утра и до десяти вечера. Только ночью до лагеря добирались. — Сергей опять с присвистом закашлялся. — Мастер у нас там был немец. Тот прямо говорил: «Все равно вам будет капут». Кое-как до весны дотянули и с одним хлопцем бежали из лагеря. Почти неделю шли по лесам и горам. Ночами на огородах картошку выкапывали. А раз утку словили. Некогда было жарить. С голодухи почти сырую с костра сняли да так и съели.

Потом поймали нас, узнали, что мы беглые, и отправили в новый лагерь. Кругом топи, болота, а мы с рассвета и дотемна горячий шлак грузим. От него по телу у всех язвы. Там я чахотку и заработал. Немцы больных домой отправлять начали. Некоторые руку на рельсы клали, чтоб вагонеткой оттяпало, только бы вырваться. Меня, как чахоточного, тоже домой повезли. Вот и приехал к матери. Две недели дома отлеживался. А теперь к вам пришел. Не могу я спокойно жить. Вовек им каторги не забуду...

— А не испугаешься, не побоишься опасности?

— Чего мне бояться? Туберкулез у меня, все одно жить недолго осталось.

«Да... — задумался Николай. — Сколько покалеченных жизней».

Он глубоко вздохнул:

— Хорошо! Познакомлю тебя с настоящими ребятами, вместе будем бороться.

Морозов встал. Поднялся и Вайс.

Было слышно, как на улице по жухлой листве шелестит дождь.

Николай взял Сергея за плечи, заглянул в глаза:

— Ты Юру Пазона знаешь?

— Конечно, вместе учились.

— Помнишь, где он живет?

— Адрес забыл, а так помню.

— Как считаешь, парень он стоящий, довериться можно?

— Во всяком случае, был настоящим парнем...

— Будешь работать с ним, понял? От него получишь первое задание. Встретишься с ним завтра.

Сергей молча кивнул.

Свой радиоприемник у подпольной организации был, теперь понадобился передатчик. Это дело также поручили Данилову. Снова целыми днями он бродил по городу, заглядывал в различные мастерские, заводил знакомства на немецких складах. А ночами просиживал над чертежами и схемами, паял, прилаживал, снова паял...

Передатчик необходим был к Новому году, срок задания истекал. Однако, несмотря на все старания Данилова, и половина нужных деталей еще не была найдена. Работа не клеилась. Василий нервничал и торопил его.

Однажды Данилов поделился с Морозовым своими огорчениями, рассказал о трудностях, с которыми столкнулся при розыске нужных деталей. Николай обещал помочь. Вскоре молодежные группы Турубарова и Пазона получили задание тоже подыскивать радиолампы, контуры, клеммы и провода различных сечений.

После безуспешных поисков Анатолий Мещерин предложил с оружием в руках напасть на немецкую радиостанцию и добыть детали в бою. Но Пазон и Кузнецов отвергли этот сумасбродный план.

— Лучше не выполнить задания, чем погубить и людей, и дело, — заявил Толе его друг Николай Кузнецов.

— Ты же клятву давал! — закричал ему Мещерин. — А там ясно сказано: буду смел и бесстрашен в выполнении даваемых заданий.

— Смел и бесстрашен, это правильно, — спокойно вмешался Пазон. — Только при этом с умом надо действовать. Что толку, если нас постреляют, а потом начнут доискиваться, кто и зачем. Так все подполье провалить можно. К тому же без решения центра такую операцию мы проводить не имеем права.

Пазона поддержали и остальные. Они, как всегда, собрались на квартире Нонны Трофимовой. Кроме Пазона, Мещерина, Кузнецова и Нонны, здесь были Анатолий Назаренко, Виталий Мирохин, Рая Капля и Сергей Вайс.

К этому времени по рекомендации Морозова Вайс уже был принят в подпольную организацию. Он прекрасно владел немецким языком, и Василий Афонов поручил ему знакомиться с немцами и выяснять номера частей, в которых те служат.

Вайс начал работать в группе Пазона, но постепенно связывался и с другими подпольными группами.

Смелость и страстность характера, лютая ненависть к фашистам, упорство помогли ему быстро завоевать авторитет среди товарищей. Подпольный центр отметил его незаурядные организаторские способности. Вскоре он стал одним из руководителей городского подполья.

Под руководством Вайса было проведено несколько сложных «идеологических операций». По его настоянию подпольщики связались с русскими «добровольцами», служившими в гитлеровской армии.

Несколько «добровольцев» после бесед с подпольщиками, стремясь искупить свою вину перед Родиной, дезертировали из немецкой армии, предварительно достав для подпольщиков оружие и необходимые для передатчика радиолампы. Шаг этот был рискован, но принес свои плоды.

Любым способом старался Сергей нанести удар ненавистным врагам, обмануть их, перехитрить. В дерзких выдумках и хитроумных планах он был неистощим.

Вскоре по заданию Вайса фельдшер Александр Первеев начал создавать подпольную группу среди медицинских работников первой городской больницы.

Как-то вечером Николай Морозов привел к Василию невысокого коренастого человека.

— Вот, знакомься! С настоящим партизаном к тебе заглянул! Завтра утром уходит обратно в Азов.

Василий посмотрел на гостя.

— Алексей Козин, — представился тот, пожимая Василию руку. — Привет вам от товарища Сахарова.

— Это какой же Сахаров?

— Василь! Неужели не помнишь? Иван Сахаров в двадцать девятом да в тридцатом году был у нас секретарем горкома комсомола. Небось, ты при нем и в комсомол вступал... — сказал Морозов.

— А... Как же, конечно, помню Ивана Трофимовича. А теперь он где?

— У нас в Азове партизанским отрядом командует. Он меня и послал в Таганрог наведаться, а заодно поручил товарища Морозова разыскать. Ему о нем сам Ягупьев рассказывал, секретарь обкома партии, — пояснил Козин.

— Молодец, что нашел Морозова, — обрадовался Василий. — Теперь мы с вами вместе действовать будем. Вы связаны с той стороной?

— Да, у нас связь налажена. Возле вас в Неклиновке еще отряд есть. «Отважный два» называется. Я товарищу Морозову уже рассказывал... Командир отряда просил, если разыщу в Таганроге подполье, непременно о месте встречи договориться. Тогда наши люди к вам приходить будут.

— Сейчас же и договоримся. Вот адрес явки: Перекопский, два. И пароль: «Есть на вашей улице сапожная мастерская? Нужно починить сапоги» И ответ: «На нашей улице нет. Есть на соседней». Запомнил?

— Запомнил. — Козин четко повторил адрес и пароль.

— Ну что ж... мне пора, задерживаться не буду. — Он направился к двери и стал надевать пальто.

— Да, главное дело сделано, — сказал Василий. — Ты передай мой личный привет товарищу Сахарову. Он меня должен помнить... Скажи ему, что теперь с вами мы вдвойне сильнее стали.

— Обязательно передам, товарищ Василий!

— Ну-ка, адрес явочной квартиры еще повтори... — озабоченно попросил Василий.

Козин рассмеялся и снова повторил адрес и пароль.

— Точно. Пусть туда приходят. Чем можно — всегда поможем... А вы нам... Пусть Сахаров о нас на ту сторону сообщит. И этот адрес укажет для связи.

Прощаясь, Козин пообещал вскоре вновь наведаться в Таганрог.

Смрадный дым, пепел и гарь от полыхавших станиц носились над выжженной степью. Словно жирные гуси, плыли по небу немецкие бомбардировщики. В клубах густой пыли шли по донским большакам колонны фашистских танков, ползли вереницы румынских обозов, вышагивали нестройные ряды пехотных частей — все это двигалось на восток, наполняя необъятную ширь земли ревом, гомоном, грохотом артиллерии.

В первых рядах наступающей немецкой армии прорывала русскую оборону и 111-я пехотная дивизия генерала Рекнагеля. При форсировании Дона дивизия хоть и понесла значительные потери, но прочно закрепилась на занятом плацдарме и обеспечила дальнейшее продвижение к Волге. За это полковник Рекнагель стал генералом.