– Видимо, им не дает покоя мысль, что подобного рода технология появится в частном секторе. Что ж, задействовать Биссела было вполне разумно. Он был готов на все: использовать Риву для получения данных об отделе, прикидываться жадным перебежчиком, чтобы шпионить за «Бригадой Судного дня».

– Его брат шантажировал его внебрачными похождениями. Но это было им на руку. Спарроуз утверждает, что они не знают, где находится Картер Биссел. Возможно, он говорит правду, но, по-моему, вся эта история не похожа на заурядный шантаж. Зачем тогда инфицировать его персональный компьютер?

Почему он ушел? А может, его «ушли»? Все это не вяжется.

– Тот, кто изображает перебежчика, вполне может оказаться им по сути.

Ева улыбнулась.

– Вот видишь!

Еве не хотелось это признавать даже перед самой собой, но болеутоляющее действительно помогло. И тем не менее даже тонкие хлопковые брючки и просторная футболка давили невыносимой тяжестью на ее израненное тело. Пибоди поморщилась, словно от боли, при одном взгляде на нее, и Ева решила, что выглядит, должно быть, еще хуже, чем чувствует себя.

– Вид у вас такой, что вы сейчас вряд ли в состоянии меня стукнуть, поэтому я спрошу. Вы не думаете, что вам следовало бы остаться в больнице?

– Внешность бывает обманчива, Пибоди. Нет, мне не следовало остаться в больнице. И ты ошибаешься: мне вполне по силам тебя стукнуть. Давай последние данные по Пауэллу.

– Один выстрел в упор на полную мощность из ручного парализатора, как и было установлено на месте. Время смерти: десять пятнадцать вчерашнего утра. Следов взлома нет. Эксперт полагает, что был использован универсальный ключ. Ни удостоверения личности Пауэлла, ни водительских прав, ни пропуска на работу в доме не обнаружено. Звонков с домашнего телефона нет с позавчерашнего дня, когда он заказывал пиццу на дом из ближайшей пиццерии. Но был один входящий звонок вскоре после восьми утра в день смерти. Звонивший прервал связь, как только сонный Пауэлл ответил. Мы проследили звонок: телефон-автомат в метро в трех остановках от дома Пауэлла. Вывод: убийца удостоверился, что Пауэлл дома и в постели, дал ему время снова заснуть, проник в квартиру и убил его.

– А что говорят «чистильщики»?

– Судя по предварительному отчету, они не нашли никаких отпечатков, кроме отпечатков самого Пауэлла, ни следов ДНК, ни единой улики. Но у меня есть свидетельница: некая миссис Лэнс, соседка, возвращавшаяся домой из бакалейного магазина. Она видела мужчину, выходившего из дома около половины одиннадцатого. Описание соответствует портрету Анджело, который нам дал Сибрески.

– У нас есть портрет, сделанный художником?

– Он над этим работает. Я ему звонила, и он сказал, что Сибрески не слишком склонен к сотрудничеству. Я пообещала художнику пропуск за кулисы на следующий концерт Мэвис Фристоун, если он даст нам приличную картинку сегодня к обеду.

– Хорошая взятка. Я тобой горжусь.

– У меня был отличный наставник!

– Ладно, подлизываться будешь потом. Ты видела Макнаба?

Пибоди с достоинством выпрямилась.

– Я только на минутку заглянула в лабораторию, чтобы узнать, как там у них продвигаются дела.

– Ну да, и заодно шлепнуть его по тощей заднице.

– К сожалению, он как раз сидел на вышеупомянутой заднице, поэтому данную часть моей миссии я завершить не смогла.

– Увы, несмотря на все мои усилия, образ этой тощей задницы начинает всплывать в моем воспаленном сознании. Поэтому расскажи мне поскорей об основной части миссии. Как там обстоят дела?

Пибоди хотела спросить, почему Ева сама к ним не заглянула, но решила, что и так знает ответ: от нее не ускользнула напряженность в отношениях, ощущавшаяся в последнее время между Евой и Рорком.

– В воздухе стоит сплошной технический жаргон и довольно-таки изобретательная ругань. Мне ужасно нравится, как Рорк произносит слово «пидер». Токимото выглядит довольным, Рива похожа на женщину, отправившуюся в крестовый поход. Макнаб пребывает на вершине блаженства, с головой ушел в работу. Но больше всех меня поразил Финн: у него в глазах горит огонек. Мне кажется, они на пороге открытия.

– Ну, пока они спасают мир для демократии, давай посмотрим, не удастся ли нам раскрыть парочку убийств.

– Извините, лейтенант, – сказала Пибоди, потому что в эту минуту подала сигнал ее рация. – К убийствам приступим, как только я отвечу. Детектив Пибоди, – объявила она. – Привет, Ламар, у тебя есть что-то для нас?

– Где мой пропуск за кулисы? – услышала Ева по громкой связи.

– Мое слово – лучший вексель.

– Ну ладно, тогда у меня есть для тебя лицо. Как его переслать?

– Лазерным факсом, – приказала Ева, уже занявшая место за столом. – И файлом на мой личный компьютер. Мне нужен печатный экземпляр и электронная версия.

Через несколько секунд Пибоди подхватила выползающий из факса лист.

– Ламар – молодец, – заметила она. – Мог бы, наверное, больше зарабатывать настоящими портретами, а не восстановлением висельных рож. Да, не самый красивый цветок в букете, – добавила она, передавая портрет Еве. – Но он не так страшен, как говорил Сибрески. Просто шрам портит все лицо.

– И кроме того, он привлекает внимание, не так ли? Что ты видишь в первую очередь, когда вспоминаешь это лицо? Шрам. Большой жуткий шрам. От него невольно хочется отвернуться, не приглядываться Это ведь считается невоспитанным – глазеть на уродство.

– Сибрески не производит впечатления воспитанного человека.

– Сибрески производит впечатление человека невоспитанного и бесчувственного. Давай-ка сыграем с тобой в одну игру, Пибоди.

– Правда? Давайте.

– Начнем с того, что ты пойдешь на кухню, принесешь кофейник кофе и… наверняка там найдется что-нибудь поесть.

– Вы хотите есть?

– Ну, нет! Я об еде до сих пор думать не могу. Есть будешь ты.

– Знаете что? Пока мне очень нравится эта игра.

– Не входи, пока я не разрешу!

– Без проблем.

Ева повернулась к компьютеру и потерла руки.

– Ладно, начнем игру.

Много времени ей не понадобилось, так как идея уже давно зрела у нее в голове. Она воспользовалась изобразительной программой, выводя картинки на настенный экран и подгоняя детали.

– Пибоди, входи! И кофе не забудь!

– Вам бы следовало попробовать пирог с яблоком и клюквой. – Пибоди вошла с куском пирога на тарелке и кружкой кофе для Евы. – Это волшебство!

– Скажи мне лучше, что ты видишь?

Пибоди присела, опираясь одним бедром на стол, и отломила ложечкой еще кусок пирога.

– Составленный художником портрет подозреваемого, известного под именем Анджело.

– Ладно. Теперь мы разделим экран, введем рисунок КБ-1… А сейчас что ты видишь?

– Картер Биссел, совмещенный на экране с Анджело. – Пибоди сразу поняла, к чему клонит Ева, но нахмурилась и покачала головой. – Я согласна, что образ Анджело – это всего лишь маскировка. Но я не вижу в этой роли Картера Биссела. У нас нет данных, свидетельствующих, что он специалист по маскировке. Купить парик, наклеить усы – запросто. Может, он даже сумел бы изобразить шрам. Но линия подбородка не совпадает: протез с выпирающими зубами мог изменить форму рта, но не подбородка. Для этого нужно нечто большее. Даже если Кейд работала с ним несколько месяцев, он не мог так навостриться в искусстве перевоплощения. – Она отправила в рот еще кусок пирога, продолжая изучать и сравнивать два изображения. – И потом, у Картера Биссела уши больше. Уши всегда выдают правду. Он мог бы увеличить их, изображая Анджело, но не уменьшить.

– У тебя зоркий взгляд, Пибоди. А теперь смотри и учись!

Пока Ева колдовала над рисунками, Пибоди ела пирог и придирчиво следила за экраном. Наконец она облизала ложку и уселась поудобнее.

– Ну ладно, вы прибавляете накладные волосы, но это не меняет формы челюсти и размера ушей. И потом, по показаниям свидетелей, Анджело был легче, значительно легче Картера Биссела. Фунтов на пятнадцать, не меньше. Биссел страдал избыточным весом, судя по данным удостоверения личности, а свидетели говорят, что Анджело был подтянут, в хорошей физической форме. И опять-таки: можно прибавить себе вес различными накладками, но невозможно за одну ночь сбросить пятнадцать фунтов. Будь на свете такая программа, я бы первая на нее подписалась.