– Ни следа насилия. Ни уколов, ни кровоподтеков. Записка написана ее рукой?

– Насколько мне известно, да.

– И она была в квартире одна? В своей постели?

– Да. Записи наблюдения показывают, что никто, кроме жильцов, не входил в дом. На этажах наблюдения нет.

– Ладно, я ее вскрою, а уж там будь что будет. Может, скажешь мне, что ты ищешь?

– Я хочу знать, что она приняла. Или что ей дали. Количество, мощность, время. И мне это нужно как можно скорее.

– Ну, это я могу.

– А как насчет токсикологии по первых двум – Бисселу и Кейд?

– Минутку… – Морс подошел к своему компьютеру, вызвал базу данных и выбрал файл. – Результаты только что поступили. Похоже, они позволили себе несколько глотков шампанского… французского, отличной марки. Последний прием пищи – за три часа до смерти. Роскошный ужин. Икра, копченая лососина, сыр бри, клубника. В организме женщины следов химикалий и других запрещенных стимуляторов не обнаружено. Мужчина слегка заправился «Экзотикой».

– Они занимались сексом?

– Безусловно. По крайней мере они умерли счастливыми и довольными.

– Орудие убийства идентифицировано?

– Да. Кухонный нож с зазубренным лезвием. Тот, что найден на месте, соответствует нанесенным ранам.

– Колотым и резаным?

– Именно в таком порядке, – согласился Морс. – Оборонительные ранения отсутствуют. Под ногтями женщины найдены частицы кожи, но это кожа второй жертвы. Заключение: царапины, весьма поверхностные, нанесены в порыве страсти. Они занимались сексом и, судя по следам от парализатора, исполняли номер на бис, когда были обездвижены. Кто-то был на них жутко зол.

– На самом деле это только видимость. – Ева взглянула на обнаженное, белое и холодное тело Хлои, лежащее на цинковом столе. – Многие скажут, что она легко отделалась.

– Но мы-то лучше знаем. Я ею займусь.

– Свяжись со мной, как только получишь результаты. Я буду дома. Да, и вот еще что, Морс: перекодируй файлы всех троих, хорошо? И не подпускай к ним никого, делай всю работу сам.

Его глаза за выпуклыми стеклами очков загорелись любопытством.

– Дело становится все интереснее.

– Да уж. И, пожалуйста, не пересылай результаты, когда закончишь. Я сама за ними заеду.

– Ну вот, теперь я заинтригован! Давай лучше я к тебе заеду. Угостишь меня чудесным вином из погребов Рорка и объяснишь, что к чему.

– Договорились.

Он выиграл немного времени и места для себя: вот что было важнее всего. Все шло не так, как он задумал, но он умел корректировать планы на ходу. Ведь с Хлоей Маккой он все придумал на ходу, и получилось отлично!

Только вот полиция на это не купилась, как и в прошлый раз. Но почему? Чушь какая-то. Полная бессмыслица. Он все так красиво упаковал, разве что бантиком не завязал! Какого еще рожна им надо?..

Струйка пота червячком поползла у него между лопаток. Он лихорадочно метался по прекрасно обставленным апартаментам, ставшим его убежищем и его тюрьмой. Они не могут связать его с убийствами, вот что главное. Остальное не имеет значения. Да, все остальное он исправит. Ему просто нужно еще немного времени.

Значит, все в порядке. Да, пока все в полном порядке. Он в безопасности. И он найдет выход.

Деньги у него есть. Мало, конечно, – слишком мало даже для текущих нужд, не говоря уж о том, сколько ему было обещано, но хватит, чтобы перевести дух.

И хотя ситуация норовила выйти из-под контроля и его это безумно злило, кое-что показалось ему невероятно волнующим. Захватывающим. Он стал звездой в своем собственном фильме, сюжет которого сам придумывал по ходу дела. Люди считали его пешкой в чужой игре. Так вот, он не был пешкой! Он вел свою игру!

Он вдохнул немного «Зевса» – решил побаловать себя – и сразу оказался на вершине мира.

Он сделает все, что нужно и как нужно! Он всех перехитрит!

Никто не знает, где он. Никто вообще не знает о его существовании.

Он позаботится, чтобы так было и дальше.

Рорк и Финн стояли в саду дома в Квинсе и разглядывали фигуру из нескольких цветных и черных металлов.

– Как ты думаешь, что это такое? – спросил наконец Финн.

– Я думаю, это женщина. Возможно, отчасти это еще и рептилия. А отчасти еще и паук. Я думаю, она сварена из бронзы, латуни и стали. С вкраплениями чугуна и, возможно, олова.

– Зачем?!

– Да, это вопрос. Я полагаю, сие творение означает, что женщина может быть коварной, как змея, и беспощадной, как паук-кровосос. Или еще какой-нибудь вздор в том же роде. Могу предположить, что это не самый большой комплимент женскому полу. Но точно знаю одно: это уродство.

– Насчет уродства я и сам догадался. – Финн почесал подбородок и вытащил из кармана неизменный пакетик засахаренного миндаля. Угостившись сам, он протянул пакетик Рорку.

Они вновь вернулись к созерцанию скульптуры, хрустя Орешками.

– И люди платят большие деньги за такое дерьмо? – спросил Финн.

– О да, безусловно.

– Вот этого мне не понять. Правда, я вообще ничего не понимаю в искусстве.

– Гм… – Рорк обошел фигуру кругом. – Иногда оно что-то говорит людям на эмоциональном уровне, иногда – на интеллектуальном. По-разному бывает. Когда это происходит, считай, что произведение искусства нашло своего истинного потребителя. Чаще бывает по-другому: покупатель платит большие деньги, потому что искусство, как он считает, должно ему что-то говорить. Он слишком глуп, или самолюбив, или напуган, чтобы признать, что вещь, за которую он только что выложил большие деньги, никому ничего не говорит по одной простой причине: она изначально, по сути своей, не что иное, как оскорбительный для глаз кусок дерьма.

Финн вытянул губы трубочкой и задумчиво кивнул.

– Мне нравится, когда на картине все выглядит как на самом деле. Дом, дерево, какая-нибудь дурацкая ваза с фруктами. А это… Мне кажется, вот эту хреновину мог бы соорудить мой внук.

– А вот тут я с тобой не согласен. Как ни странно, я верю, что требуется немалое мастерство, и талант, и особое видение мира, пусть даже чрезвычайно странное, чтобы соорудить нечто подобное.

– Тебе виднее. – Финн пожал плечами. Вид у него был скептический.

– Ладно, мы-то с тобой знаем, что в данном случае это просто хитроумный способ замаскировать устройства слежения.

– Это Даллас так думает.

– А уж она зря не скажет. – Рорк открыл дистанционный сканер, который они с Финн оснастили вместе. – Кто будет проводить проверку, ты или я?

– Это твоя игрушка. – Фини откашлялся. – Да, Даллас зря не скажет, это ты верно заметил. Правда, она немного нервничает в последнее время…

– В самом деле?

– Выключи эту штуку на минутку.

Рорк удивленно поднял бровь, но выключил сканер.

– Нам предстоит мужской разговор?

– Угу. – Фини этот предстоящий разговор совсем не радовал. – Я сказал, что Даллас нервничает в последнее время. Она нервничает из-за того, что ты собираешься предпринять.

Рорк нахмурился, разглядывая сканер.

– По какому поводу?

– По поводу досье на ее паскудного папашу. По поводу того, что эти гниды из ОБР бросили ее в Далласе на произвол судьбы.

Теперь Рорк поднял голову и увидел, как напряжено лицо Фини. «От гнева, – решил он. – И от смущения».

– Она говорила с тобой?

– Только намеками. Она не знает, что именно мне известно, и не хочет знать. Мне и самому не хотелось бы говорить с ней об этом, если на то пошло. И раз уж наши чувства были взаимны, мне не пришлось ей объяснять, что ты мне рассказал.

– Вы двое меня просто поражаете, – заметил Рорк. – Тебе известно, что с ней произошло, а она нюхом чует, что ты все знаешь. Но на словах вы друг с другом объясниться не можете. Хотя на самом деле скорее уж ты ее настоящий отец. Ты, а не это сатанинское отродье.

Фини ссутулил плечи и отвернулся, слепо уставившись на какое-то безобразное приземистое существо из смешанных материалов, больше всего похожее на жабу.