Теперь ее глаза стали громадными от страха — того самого страха, который он видел в них всякий раз, когда она просыпалась после кошмара.

— Это не имеет никакого отношения к делу. А дело для меня важнее всего. Я должна…

— Я никогда не заглядывал в твое прошлое: знал, что ты этого не хочешь. — Ее руки похолодели в его руках, но он продолжал сжимать их. Ему хотелось их согреть, но он знал, что это не в его силах. — Я и сейчас не собирался заглядывать, я хотел только убедиться, что за моей семьей не следят. Но я обнаружил связь… — Рорк поднес ее оцепеневшие руки к губам. — Дорогая Ева, я обнаружил связь между моим отцом и твоим. Мы не можем делать вид, что ее нет. Я не хочу причинять тебе боль…

— Отпусти меня!

— Не могу. Прости. Я пытался убедить себя, что не надо тебе рассказывать. «Ей не нужно это знать, она не захочет знать». Но я не могу скрывать это от тебя. Тебе было бы еще больнее, да еще и обиднее, если бы я решил, что ты не сможешь это выдержать.

— Хитро придумано! — Ее голос звучал хрипло, глаза горели. — Чертовски хитро.

— Тем не менее это правда. Я должен тебе рассказать, что я нашел, а уж потом ты решишь, что именно из этого ты хочешь услышать.

— Мне надо подумать. — Ева с силой вырвала руки. — Просто оставь меня одну и дай мне подумать.

Она вскочила с постели и бросилась в ванную. Дверь за ней захлопнулась.

Рорк чуть было не кинулся за ней следом, но вовремя остановился. «В конце концов, для кого я это делаю? — подумал он. — Для нее или для себя?»

Ева приняла обжигающе горячий душ, и это помогло ей немного успокоиться. По крайней мере, сердце билось ровно. Теперь ей была просто смертельно необходима доза кофе. Несколько глотков кофе — и она сможет выбросить из головы всю эту чушь!

Ей надо работать. Что ей, черт подери, за дело до Патрика Рорка, до ее отца, до Далласа? Ее это не касается. Она не может забивать себе голову всяким навозом, когда у нее работа…

Она взглянула на свое отражение в зеркале — на свое бледное, испуганное лицо, — и ей захотелось треснуть по нему кулаком. Едва удержавшись от искушения, она отвернулась, натянула халат и прошла обратно в спальню.

Рорк уже встал и облачился в один из своих многочисленных халатов. Он ничего не сказал, просто подошел к ней и молча протянул чашку кофе.

— Я не желаю ничего об этом знать. Тебе ясно? Я не желаю знать!

— Ну, хорошо. — Он коснулся ее щеки. — Мы это уберем.

«Он не хочет называть меня трусихой, — догадалась Ева. — Он даже думать об этом не может. Он хочет просто любить меня».

— Я ничего не хочу об этом знать, — повторила Ева. — Но ты должен мне сказать. — Она прошла в примыкающую к спальне малую гостиную и опустилась в кресло, опасаясь, что дрожь в коленях выдаст ее. — Его настоящая фамилия — Трой?

Рорк сел напротив нее по другую сторону от кофейного столика, чувствуя, что ей сейчас необходимо сохранять дистанцию.

— У него было множество кличек, но, судя по всему, это его официальное имя. Ричард Трой. На него имеется досье. Я прочел не все, только о… том деле в Далласе. Но я скопировал для тебя весь файл: вдруг ты захочешь его почитать.

Ева сама не знала, чего хочет.

— Они встретились в Далласе?

— Да. Трой встретил моего отца в аэропорту, привез его в отель, где ты… где была ты. Позже в тот же вечер они вышли вместе и напились. Имеется запись их разговора, если это можно назвать разговором. Так продолжалось все три дня, что они пробыли вместе. Бахвалились, строили из себя важных персон, ну, и между делом немного поговорили об операции в Атланте.

— Об операции Риккера по транспортировке оружия?

— Да. Мой отец должен был улететь в Атланту. Что он и сделал на четвертый день. Есть предположение, что ему заплатили гонорар полицейские, которые использовали его как своего человека в организации Риккера. Он взял и их деньги, и деньги Риккера, надул и тех и других, а сам вернулся в Дублин.

— Это подтверждает наши предположения. Мы так и думали, когда разбирались с Риккером. А вот шпики из ОБР оказались не на высоте, если они не раскусили замысел твоего отца и не предупредили местную полицию. Выходит, ОБР не меньше Риккера виновата в гибели тринадцати полицейских, которые полегли в том проваленном рейде.

— Мне кажется, ОБР всегда было плевать на полицейских.

— Не спорю. — Ева почувствовала, что может немного расслабиться, сосредоточив на этом хоть часть душившего ее гнева. — Для них основной целью был Риккер. Операция в Атланте была важной, но не главной. Возможно, они так хотели свалить Риккера, раздавить его глобальную сеть и сплясать победный танец на его могиле, что упустили из виду Патрика Рорка. Им и в голову не пришло, что такая мелкая сошка надует обе стороны. Но посылать полицейских на верную смерть — это было бессовестно, и я…

— Они знали о тебе.

— Что?!

— Они знали, что он держит ребенка в номере отеля. Малолетнюю девочку. Эти мерзавцы все знали. — Рорк чертыхнулся, увидев, что глаза Евы остекленели, оттолкнул стол и заставил ее низко наклонить голову. — Спокойно, не торопись. Дыши медленно. О, черт! Господи, прости меня!

Его голос невнятным гулом отдавался у нее в ушах. Его чудесный голос, от волнения бормочущий какие-то бессвязные слова на гэльском наречии. Ева почувствовала, как дрожит у нее на затылке его рука, и сообразила, что он стоит возле нее на коленях. Переживает за нее. Страдает чуть ли не больше, чем она сама.

Разве это не странно? Разве это не чудо?..

— Я в порядке, — пробормотала она.

— Дай себе еще минутку. Ты вся дрожишь. Господи, как бы мне хотелось убить их! Тех, кто знал, что он держит тебя взаперти, и ничего не сделал. Я бы им глотки перегрыз!

Ева повернула голову, прижавшись к колену щекой, и посмотрела на Рорка сбоку. В эту минуту нетрудно было поверить, что он способен в буквальном смысле перегрызть глотку кому угодно.

— Я в порядке, — повторила она. —. Все это не имеет значения, Рорк. Это не имеет значения, потому что я выжила, а он нет. Мне надо прочесть досье.

Рорк кивнул, но с места не сдвинулся, только прижался лбом к ее лбу.

— Если бы ты скрыл это от меня, — ее голос звучал глухо и хрипло, но она даже не пыталась откашляться, — это отбросило бы меня назад. Это отбросило бы назад нас обоих. Я понимаю, тебе тоже нелегко, но ты все-таки мне сказал… Ты верил, что вместе мы все преодолеем, и от этого мне легче. А теперь я должна взглянуть на эти данные.

— Я их тебе принесу.

— Нет, я пойду с тобой. Вместе посмотрим.

Они вернулись в засекреченную комнату, и Рорк вывел данные на экран. Ева не позволила себе сесть, решив, что больше не проявит слабость, не даст коленям подогнуться. Даже когда прочтет рапорт оперативного агента.

Сексуальное и физическое насилие над несовершеннолетним ребенком женского пола, предположительно — дочерью объекта. Данные о несовершеннолетней отсутствуют, нет данных о биологической или приемной матери. Вмешательство в данный момент не рекомендуется. Если объект заподозрит слежку или если какая-либо социальная или правоохранительная служба будет проинформирована о ситуации с несовершеннолетней, информационная ценность объекта будет поставлена под угрозу.

Рекомендуется невмешательство в отношении несовершеннолетней.

— Они тебя списали. — Рорк говорил тихо, слишком тихо. — Ненавижу проклятых копов! За исключением присутствующих, — поспешно добавил он.

— Они не копы. На закон им начхать. Им начхать на отдельного человека. Их интересует вся картина целиком, и так было всегда — с того момента, как организация была создана. С самого начала их интересовала общая картина, а на людей им плевать.

Ева прошлась по комнате, прогоняя ярость и страх. Только дочитав до конца, она позволила себе опереться рукой о консоль, чтобы не потерять равновесия.

— Они в курсе того, что случилось. Они знают, что я его убила. Господи, они все знали и убрали за мной!

— Ради безопасности, лопни мои глаза. Чтобы прикрыть свою задницу.