— Вам не понять женщину в моем возрасте. Каждый день, проведенный в одиночестве, — это пытка. И все из-за единственной ошибки... Ведь из-за мужской подлости в колонию пошла. Не думаю, чтобы пожилой человек сделал мне зло.

— Глафира, ответьте мне на один вопрос. Кому вы больше верите — мне или Петрушкину?

— Я вас не понимаю, — Глафира покачала головой, — странно как-то вы говорите.

Кузьменко на минуту задумался:

— Вы еще не вышли за него замуж, не так ли? В таком случае, я просил бы вас пока довериться мне.

— Ну уж нет, на этот раз я вас не послушаю, товарищ начальник. Всю жизнь молила я бога о таком счастье, и теперь, когда оно так близко, я сама должна его оттолкнуть?

Кузьменко понял, что в таком состоянии Глафира вряд ли его поймет.

— Ну что ж, желаю вам счастья!

— А разрешение когда дадите?

— Какое же разрешение?

— Справку, что Матрена умерла. Бедную старуху все равно не воскресить. Не препятствуйте нам, пожалуйста.

— Милиция свидетельства о смерти не выдает, это в ЗАГСе.

— Андрей говорил мне, что эти справки выдает милиция. Выходит, и он не знал. Ну ничего! Как придет с работы, я ему разъясню.

— А когда на работу выходите?

Глафира засмеялась:

— Свидание хотите назначить? Я свою смену уже отработала.

— Зайдите завтра вечером в управление. Поговорить надо.

— Завтра вечером, говорите? Никак не могу. Андрей с работы придет, если меня не застанет, будет беспокоиться, искать. Как я его одного оставлю?

— Я вас не задержу долго.

Майор быстро вернулся в управление. Сразу, следом за ним в кабинет вошел Карпов.

— Григорий Матвеевич, вы поговорили с киоскером? — спросил его Кузьменко.

— Не успел. Упрямый и какой-то безответственный человек. Явился только по второму вызову.

— Где он сейчас?

— Здесь сидит.

— Позовите. Хватит уже канитель разводить, следует поторопиться. Петрушкин тоже не дремлет, он действует, принимает контрмеры. И довольно энергично.

Карпов ввел низенького карлика с круглым животом, толстого и несуразного. Кузьменко предложил ему стул.

— Садитесь. Меня зовут Петр Петрович, фамилия — Кузьменко. Разрешите узнать ваше имя?

— С милицией знакомиться у меня желания до сих пор не возникало. Зачем вызывали? Скажите сначала об этом.

— Вы не горячитесь, давайте говорить спокойно.

— Спокойно?! Зачем меня сюда вызвали? В чем я виноват?

— Отвечайте на мой вопрос: как вас зовут?

— Михаил Моисеевич Тюнин.

— Хорошо, Михаил Моисеевич, что вы нам можете сказать?

— А что мне говорить? Вроде бы ничего противозаконного не делал.

— Кому вы передали две пачки сигарет?

— Каких сигарет? — Тюнин явно испугался, огляделся по сторонам.

— Вам лучше знать.

Тюнин беспомощно развел руками, смотрел удивленно на майора.

— И давно вы торгуете сигаретами?

— Товарищ начальник, киоск у меня не табачный. Продаю газеты и журналы.

— Где вы взяли сигареты?

— Я не курящий. В сигаретах, к вашему сведению, не разбираюсь. Возможно, вы меня за кого-то другого принимаете.

— Когда такое дети говорят, им прощают, потому что от неведения это, а если это говорит взрослый человек... Хорошо, я вам напомню. Вчера без пяти минут три к киоску подошел однорукий человек с холщовым мешком под мышкой. Он попросил газет на восемь копеек. Вы спросили: «Вам старых или сегодняшних?» На это он ответил: «Лучше сегодняшних». Так?

Тюнин посерел.

— Да, это было, товарищ начальник. Очень уж тот, первый человек, просил передать своему другу сигареты. Говорил, что на самолет опаздывает. Я и согласился, оставил.

— Кто он, тот, что оставил вам сигареты?

— Я его не очень хорошо знаю. На лицо знаком. Он иногда покупал у меня газеты на английском языке. На вид человек очень культурный. Ничего особенного не заметил в нем, не заподозрил. А что, в сигареты что-нибудь подсунули?

— Это мы хотели узнать от вас.

— Поверьте, я даже не разворачивал.

— Что еще, кроме сигарет, он вам оставил?

— Пачки в газету были завернуты.

— В какую?

— Не заметил.

— Сколько вам заплатили за эту работу?

— Ничего особенного, так себе.

— Все же?

— Дали пятерку.

— Где она?

— Вот, — Тюнин достал из кармана пять рублей и положил на стол.

— Григорий Матвеевич, — сказал Кузьменко, вручая эти деньги Карпову, — отправьте на экспертизу. Пусть поторопятся с результатами.

Тюнин встал с места:

— Товарищ начальник, я могу идти?

— Куда вы торопитесь? — ответил за Кузьменко Карпов. — Мы с вами еще и не беседовали. Нет, уходить вам пока рано. Сначала расскажите обо всем, а потом запишите свой рассказ.

Тюнин снова опустился на стул, стал нервно гладить колени. Потом жалобным голосом обратился к Кузьменко:

— Товарищ начальник, одна у меня к вам просьба.

— Говорите.

— На службе меня считают неплохим работником. Не сообщайте, пожалуйста, об этом деле моему руководству. Начальство у меня очень строгое. Так и норовит человека наказать. Могут неправильно понять ваше сообщение и лишить меня квартальной премии.

— Об этом вы должны были подумать до того, как взяли за услугу пять рублей.

— Виноват, не подумал, товарищ начальник. Жадность что ли обуяла или не придал значения, не знаю.

Карпов и Тюнин вышли.

Кузьменко снял трубку, позвонил в госавтоиспекцию, попросив к телефону Боранбаева, заговорил:

— Привет, Еркин! Кузьменко беспокоит. Какие у тебя новости? Да, я тоже краем уха слышал. Да, мы тоже, в свою очередь, делаем все возможное. Поговорим, конечно. — И повесил трубку.

Пока майор говорил по телефону, в кабинет вошел Майлыбаев. Кузьменко протянул ему руку:

— Здравствуй, Талгат! Садись, — и стал рассказывать, о чем он говорил с ГАИ. — Сегодня, примерно в час дня, кто-то угнал машину вице-президента Академии наук. Прямо от института. Через час машину обнаружили на углу соседней улицы. Спидометр показывает, что за это время машина прошла сорок километров. Постовой милиционер видел, что похожая машина, тоже ЗИМ, около часа дня прошла в сторону Медео. Машину он остановить не решился.

— Кто же ее угнал?

— Пока неизвестно.

Майлыбаев заговорил о своем деле:

— Петрушкин, пригласив плотника, построил во дворе новый сарай. Уже закончил. С большим погребом, с цементированным полом. Несколько раньше он переделал сарай и старый дом Марены Онуфриевны. Зачем? Не понимаю, зачем он так спешно строит? Может, проверить следует?

— Сейчас сотрудники автоинспекции с товарищами из научно-технического отдела поехали по следам ЗИМа. Я тоже собираюсь туда. Посоветуемся, когда вернусь. Ты пока ознакомься с объяснительной Тюнина...

ЗИМ останавливался в рощице близ дома отдыха «Медео». Обнаружили там следы двух человек. Девушки, собиравшие яблоки в колхозном саду, видели издали, что к самому обрыву подъезжала большая черная машина. Но людей они не заметили.

Кузьменко, вернувшись в управление, сразу же позвонил в отдел кадров мясокомбината. Девушка, поднявшая трубку, сердито сказала:

— Вы что-то носитесь с этим Петрушкиным, как с писаной торбой.

Она не могла сказать точно, где был Петрушкин во время обеденного перерыва. По просьбе Кузьменко она кое-кого поспрашивала, но выяснить ничего не удалось: одни говорили, что он ездил обедать домой, другие утверждали, что он был тут, рядом со своими собаками.

Злоумышленник, угнавший машину вице-президента, исчез, как призрак. Загадка осталась загадкой.

Дежурный по управлению позвонил Кузьменко.

— Товарищ майор, к вам женщина какая-то пришла.

— Кто такая?

— Гражданка Данишевская.

Кузьменко посмотрел на часы.

— Что это она раньше времени явилась, — пробормотал он и сказал в трубку: — Пропустите.

Скоро Данишевская появилась в кабинете. Одета она была вызывающе нарядно, словно собралась в гости, подвела глаза.