Теперь нужно разобраться с этими достижениями. Секундное размышление насчет публичности, выбираю «нет». Нечего достижения светить, это не в моих интересах. Да и запомнит еще кто-нибудь, потом хлопот не оберешься.

Далее мне еще предстоит обдумать характеристики, и я выбрал «нет» второй раз. Мысленное управление панелью и его реализация заслуживают отдельного упоминания – все очень и очень удачно сделано.

Пора оглядеться, правда сил открыть глаза почему-то нет. Где же я? Почему так тихо? Попытался подняться, но неудачно. Бок отозвался ужасной болью, непонятно только, когда я его успел поранить? Я приоткрыл глаза, щурясь от вмиг налетевшего на меня палящего солнца и ожидая, когда из глаз пропадут мушки и можно будет нормально осмотреться. Глаза начали чуть слезиться, и я, покряхтывая, привстал, опираясь на одну руку, и потер лицо, дав себе небольшую передышку. Отдышавшись, я в конце концов смог нормально сфокусировать взгляд.

Итак, я сижу на небольшой площади, вымощенной камнями, а в десятке метров, обступив меня полукругом, толпятся люди в средневековых одеждах. Они все это время молчали? Не помню, неужто я еще и головой приложился?

Наверное то, что я смог подняться и посмотреть на них, послужило сигналом к активным действиям. Ко мне подошел крепко сбитый мужик.

– Этаа, паря, ты кто? Ельфом будешь? Мы атрадяся таких здесь не видали, в книжках видали толька. Да и Испытание прошел, вижу! Чо тебе здесь? Да и болезный ты какой-то, заразу небось подцепил какую? Нам такие не потребны!

– Извините, уважаемый, Испытание отняло много сил, и не обошлось без травм. Вы не могли бы мне помочь, пожалуйста? Я пришел с миром, – с трудом сказал я. Меня мутило, все раны будто мигом дали о себе знать.

С трудом, но я все-таки заставил себя поднять голову, чтобы поймать его взгляд. Настороженность, любопытство, недоверие, легкий страх – все было в мыслях этого мужичка. В серых глазах старосты наивность сменялась хитростью и даже решительностью. ОТКУДА Я ВСЕ ЭТО ЗНАЮ?

– Тащите ко мне домой! Варька, бегом кровать приготовь господину и тазик, ранки промыть, – он дал отмашку, и все засуетились.

А вот его речь, внезапно ставшую совершенно правильной, а не косящей под старинное просторечие, еще предстоит запомнить и обдумать на досуге, это выбивается из общей картины. Хотя какой картины? Ничего же непонятно.

Несколько человек аккуратно подняли меня и потащили в какой-то дом.

Пришлось закрыть глаза и перестать думать, а вместо размышлений стоически переносить боль, и выслушивать краем уха разные разговоры.

– Как жить таперича? – дрожащий старушечий голос.

– И не говори кума, страшно жить нынче, – еще один старушечий голос.

– Пора Богу молиться! Забытому! – более молодой, но гораздо более противный голос.

– Заткнись! Богов не поминай, дура тупоголовая! – рявкнул кто-то.

– Пропадем, ох, пропадем! – тот же самый противный голос.

Я услышал какую-то возню и глухой удар, после которого все разговоры стихли.

Несколько минут, и меня заносят в дом – я ощутил, что мое бренное тело пару раз перехватили, да и запах вокруг изменился.

– Господин, вот сонное зелье из наших трав, сами собирали!

Лежа на кровати, судя по всему, просторной, я ощутил гордость старосты.

Варвара, жена хозяина дома, подняла мне голову, и я, чуть приоткрыв глаза, выхлебал безвкусное зелье. Лег на подушку, опять закрыл глаза – так было чуть легче.

– Началось! Этот нелюдь – лишь начало, – я удивился, услышав полный ненависти и злобы голос старосты. Однако мягкая тьма подхватила меня, и я провалился в спасительное забытье, не успев обдумать зарождающиеся подозрения.

Парень по имени Джордж Уильям Стэйнбек IV не спеша зашел в Нидл-тауэр.

Он совершенно не походил на обычных посетителей офиса – прилизанных, холеных, в деловых костюмах… И вечно спешащих по своим делам.

Лениво оглядев следящих за ним секьюрити и бросив парочку привычных взглядов на внутреннее убранство офиса, он не спеша отправился к информационной стойке. Толпа людей мягко огибала его, точно он был глыбой камня, которую стоит обойти по более широкой дуге. Но молодому человеку было совершенно наплевать на их чувства.

Секьюрити выглядели встревоженными, и их легко понять в данном случае: бритый череп, солнцезащитные очки, две блестящие сережки в ушах, черная майка с портретом вечно живого Че Гевары, просторные штаны цвета хаки. Диссонансом на этом фоне смотрелись стильные черные туфли. Добавить к этому двухметровый рост и весьма развитые мышцы. Подобному, гм, существу, вроде как и не положено по статусу забредать в офисы крупных корпораций.

Если бы Джорджа спросили, что он думает по поводу своего стиля одежды вообще, и какое отношение имеет к Че Геваре, то в зависимости от настроения молодого человека было бы несколько вариантов развития событий, а именно:

а) драка;

б) пространная лекция о вреде капитализма;

в) фраза «это мой дядя».

А на самом же деле Уильям был солдатом удачи, и не особенно это скрывал. Здесь, в Эмиратах, он чувствовал себя как дома. Несколько простых, но важных для шейхов деликатных поручений, которые он выполнил, можно сказать и не вспотев во всех смыслах этого слова, и вуаля! Можно считать себя частично защищенным от кое-каких неприятностей.

Стоит немножко остановиться, и рассказать, чем же этот наемник выделялся на фоне остальных. Он был четвертым… Четвертым в поколении наемников – людей, сделавших имя на сомнительных заказах, и доживших до глубокой старости.

В мире, увлекшемся хай-тек, в мире, который связан Сетью, такие «Джорджи» были на вес золота, и не только в переносном смысле этого выражения.

На пути к стойке его очень мягко перехватил какой-то субъект: не очень высокий, русый, с простым «крестьянским» лицом. Он был одет в простые черные брюки и такую же майку. На ней был изображен Дарт Вейдер.

Наемник выразительно поднял бровь в вопросительном жесте – такая одежда выдавала наплевательское отношение ко многим авторитетам. Джордж слегка удивился, когда преградивший ему путь сказал на американо [1]: «Приветствую вас, Джордж. Я Андрей, личный ассистент главы корпорации. Я провожу вас к моему боссу».

Джордж спокойно последовал за ним, явно не желая утруждать себя дополнительным ответом. Они свернули из холла и пошли к VIР-лифту, возле дверей которого скучал еще один секьюрити. Тот выгодно отличался от остальных в холле тем, что на одежду наемника ему было плевать. Он и не таких видел.

Джордж плюхнулся на кресло в лифте и, когда закрылись двери, стал в открытую смотреть на Андрея.

Это было ошибкой, осознание которой пришло чуть-чуть позже. В начале ничего не вызывало тревоги – помощник отреагировал на его взгляд спокойной, добродушной улыбкой. Ассистент присел на кресло неподалеку, отвернулся, и словно перестал обращать внимание на спутника.

Лифт ехал долго, минут десять, а Джордж продолжал открыто пялиться на ассистента. Андрей обернулся.

Джордж не успел уловить момент, когда вместо обычного взгляда в него больно вцепились два абордажных крюка. Наемнику показалось, что он парализован.

Страх, которого уже не испытывал долгое время, стал словно тянуть живот вниз. Лоб покрылся холодным потом. Отвратительное чувство.

А потом (Уильям опять пропустил момент) неведомые крючья убрались из его разума. Ассистент невозмутимо сказал: «Приехали. Пожалуйста, следуйте за мной».

Однако Джордж не зря был одним из лучших – он подобрался, словно готовый к атаке хищник, но сказал лишь: «Благодарю, это был лучший подъем на лифте в моей жизни».

Ассистент в ответ кивнул головой, и вышел из лифта. Наемник последовал за ним, не отвлекаясь на разглядывание интерьера. Шедший впереди него человек не давал повода расслабиться.