Во время разговора, монах ходил вокруг главного – рабочего стола Папы. Не отводя оружия от главной цели, свободной рукой незнакомец раскидывал остатки неубранных тарелок, бокалов, стоящих на всевозможных документах.

 - Исповедовать мирян? – переспросил, переставший икать Папа. И про себя подумав «Верно маньяк надо быть осторожней – и пронесёт. Всё во власти Божией», продолжил. – Так ведь я это, милейший делаю, регулярно.

 - Угу, - буркнул монах, погрузившись в какие-то поиски среди кип документов, не сводя при этом М19 с заданной цели. – Угу, говорю… Регулярно – в Рождество и на Пасху. Под наблюдением телекамер.

    Ты хоть знаешь, что это нужно делать каждую неделю? Без объявления – «там-то пройдет исповедь у Папы Римского, вседержателя  мощи духовной на земле, Пия III».

    А просто, ты заходишь заранее в исповедальню, так многие делают, знаешь ли – продолжал колко незнакомец.

 - Но позвольте! – Возмутился Папа. Его раздражало оружейное дуло, да и из окна потягивало прохладцей - вечерело. – Позвольте! Я пожилой человек, у меня здоровье! Да и все знают – в традиции Папа обязан быть блаженным. Поэтому и выбирают самых старших, а стало быть -  умудренных. А с лица воду не пить!

 - Пить, пить… Пий – передразнил монах нагло, и с удовольствием, проступавшим сквозь рясу, вытянул какую-то бумагу из стопки, под фруктовой корзиной.

 Незнакомец, протянул листок Пию III. И пока тот разбирался в поданном документе, монах рассказал.

    Что вера в Бога, и остальную светотень – массовый удел. Потому как нет для общества безусловного авторитета. Вот оно и выбирает, что попроще и по массовей.

 Лично он ни во что такое не верит, так как лишился всего, кроме собственного тела и способности мыслить. Поэтому может и пить, и гулять с девками, и вообще всё что запрещено, с точки зрения заповедей и не только это.

 - А вот ты, Папа – оторвал монах Пия от чтения документа.  – Ты, даже если не веришь в Бога – не можешь жить, как живу я. И, как ты уже вспомнил – блаженный это не студень, с подагрическим лицом и трясущимися коленями. Блаженен – благочестив – в мыслях и делах.

 Где, мать твою дела твои? Ты хоть, одну бумажку на своём столе прочёл?! – Грозно вопросил незнакомец.

 - И вы хотите, чтобы я это подписал? – С изумлением спросил, шмыгающий   Папа Римский, вседержатель мощи духовной на земле, Пий III.

     Монах взвел Кольт м19, направил в лицо Пию и произнес:

 - Лично мне – будет весело в обоих случаях…

    Говорят, что пропадавший, три месяца, Папа Римский, вседержатель мощи духовной на земле, Пий III, вернувшись из паломничества – сильно похудел. Говорят, что при нём пересмотрели закон, об избрании на должность. Говорят, что каждую неделю, Пий III исповедует в церкви на окраине Рима.

    Но ходят и другие слухи:

 Что Пий не верит ни в черта, ни в бога. Что, приобретя хорошую форму, он тайно посещает бордель, по соседству с площадью Св. Павла. И что скрывает у себя в Ватикане известного наёмного убийцу Марко Метрани.

  Добро пожаловать в АД! Призывно горели неоном буквы  подвального рок клуба.

 - Длинное название!

 - Нет не длинное!

 - Длинное, ни кто не запомнит! Нужно «Велкам ту ве Хелл!»

 - А это не длинное? – Скептически заметил Черт Василий.

    Владельцы стояли, и  синхронно наклоняли головы, то к правому то к левому плечу, рассматривая  новенькую вывеску, на днях открывающегося заведения. Матвей щелкнул пальцами, и дождь замедленными струями как в хорошем старом фильме заиграл в свете ламп.

 - Ну вот зачем ты? – Поёжился черт Вася. – Тебе нравится мокрым быть, да? И вот каждый раз ведь так… Я тебе говорил: «Кафешка – бистро – люди на улицах сидят!» А ты что?

 - Это не бистро было! А «КАБАРЕ».

 Чудак ты. – Ответил мечтательно Матвей.

 Струи дождя, бежали по тротуару, ловили фары, и, перепрыгивая бордюр, хватали проезжающие автомобили за пятки.

 - «Кабаре» - ворчал Василий. – Зачем ливень на площади Св. Павла  устроил? Уважаемые люди решили внутри скрыться.

 - Эх ты – это же, как в «Шербургских Зонтиках»! – Красиво!

 И потом внутри – ни чего такого не было – романтика, нуар! – Улыбался довольный черт.

 Капли дождя, маленькими призмами играли в салки на зонтах и плащах прохожих.

 - Нуар – нет, ты сам себя слышишь? – Бубнил компаньон. – А жители Рима, сказали, что это вертеп, скрывавшийся под видом пицеоллы. И рассадник французского разврата! Ладно, сей час можно даже стрип-клубы открывать. А то опять прогорели бы.

 - И мотоциклы! – Развел приветственно руками Матвей. – Все как один!

 На парковке, вдоль заведения выстроилась в шеренгу стая из «В погоне за Тенью».

 Ракеты шлифовали резину, блестел хром бензобаков, дьявольский рокот рвал небо над городом. Над стоянкой зазвучала «Run Down The Devil»  Alice Cooper-а.

 - ТЫ СОВСЕМ АБАЛДЕЛ! – Завизжал черт  Василий, глуша шум моторов. – Такого тут даже на открытии нельзя будет. Это же исторический центр. Ты точно больной!

 А на Харлеях теперь студены, и рокеры неудачники ездят, да?  Ты еще на настоящий виски в баре разорись!  Вывеску, чтоб оставил!

 - Длинная – ни кто не запомнит! – Расстраивался Матвей  - давай просто «Ад»?

 - Зарегистрировано уже – засопел Василий. – И не спрашивай кем, ладно!

 - Ну, тогда «В АД»!

 - Ага…. А идиоты, какие нибудь припишут «З» - Помотал рогами компаньон.

 - Ну, так и к «АД» тоже можно приписать. Даже удобнее… - ухмыльнулся черт.

 Вася покрутил у виска:

 - Как припишут… так и отпишут… а потом ещё и отпоют. Дождь выключи уже!

    Черти сели на «кирпичную завалинку», отгородившую лестницу вниз к входу в подвал.

 Закурили. Проходящая мимо стайка девушек, дружно защебетала, и, миновав чертей, взорвалась смехом.

 - Вась, а ведь им проще.

 - Кому? Им что ли? – Вася кивнул в сторону удаляющихся колибри.

 - Да нет им – неопределенно покрутил головой Матвей. – Откроют салон красоты «Лайм», или там фирму по производству мебели «Армада». И вперёд! И окать по телефону можно. И шоу эти по телику смотреть. Это же мы! Мы – шоу придумали! А им главное что?

 - Что? – грустно переспросил Василий.

 - Живи, законов не нарушай, заповеди блюди, в меру…  и всё! Полная свобода мать её ети!

    Черти дружно задрали голову. Сквозь листву клёнов проглядывали звезды…

 - Ты, поганец такой, наверняка ведь последние вложения потратил, на Джека, Джонни, Саузу? – Добродушно ухмыляясь, задал вопрос Вася.

 - Ну?

 - Пойдем – пропьём уже, наконец, дух свободы… Нет его больше…

 - Помянем – вздохнув,  отозвался Матвей.

  А может я завтра умру… Вот возьму и сдохну – размышлял вслух Ефим. – Что скажешь? А? Псина?..  Люблю я вас! Собаки… - Нежно протянул черт, и потрепал животное за холку. Ласковый скулёж был ответом.

    На сыром мху, сидеть было противно, и Ефим, кряхтя,  пересел на пенёк. Раскатал на коленях кухонное полотенце в клетку и вытащил из котомки съестное.

 - Вот я ни как в толк не возьму – жуя ломоть, старосельского, посыпанного солью, продолжал черт. – Вавилонская башня, чья затея была? моя! В любой части света, хоть у зулусов, появлюсь – и ни какой загвоздки с пониманием вопроса. Потому как загвоздку – тоже я придумал, а вопрос – вообще общий наш предок – Змиюкин Гад. Мы – Гадовы – вообще о-го-го!

 Про Маугли, что написано? Мы с тобой одной крови. – Разглагольствовал Ефим, протягивая зверю кусочек шпика.

 - Так почему же я тебя – собаакаа – опять протянул черт, - не понимаю?