Пролесок был темен и узок. Сырая дорога, с колеями лужами, уходила в глухой «тоннель» из нависших сосновых веток, явно в тупик.

 Сумерки бродили по лесу, и хрустели валежником…

 Компания чертей, не спеша вела подводу на хутор, что за Жареным Бугром.  Собиралась попойка!

 -  Вась, а Вась… - пихал черт возницу.  – Ну ВАСЯ!!!

 - Чете? – Встрепенулся возница, черт Василий.

 - Чо, чо – ни чо! Ты в прошлом месяце, сколько наловил?

 - Отстань,  Миха! – Отмахнулся только попутчик. Тема для разговора  явно не будоражила воображение.

 Последнее время работа плохо шла – того и гляди переведут на котлы, или того хуже – по миру – мужиком пустят.

 Где-то закуковала кукушка. «На ночь глядя? Кикимора опять!» - подумал спросонья черт Матвей.

 - Ой! Вася! – начал, не спросив, жаловаться Михаил. Вот как теперь жить?  Одни малолетки попадаться стали!

 - Да знаю я! – Вздохнул и Василий... теперь надолго разговор затянется.

 Деревянные колеса чвакали, наедаясь мхом и земляной кашей. А телега постанывала вслед за сетовавшим пассажиром.

 - Одни малолетки! – Продолжил черт. – Подловишь их по очень серьёзной статье, надо сказать, напугаешь, как следует, посулишь что надо, и уже почти в карман душонку то запихиваешь…

 осталось только формальности соблюсти…

 - Да ЗНАЮ Я! – Не выдержал извозчик. – Ведешь ты их, в канцелярию, едрит её в корень, только бумажки подписывать – а тебе шиш! – Василий вздернул вверх мозолистую фигу. – Шиш, говорят тебе, а не душонка их сиятельства, - потому как – не совершенно летние они – малограмотные!

 Я тогда и говорю: ты, крыса канцелярская, ты знаешь, кто этот вот шиш придумал? Архангел – придумал очередь, а я «ШИШ»!

 - Да, да! – Поддакивал попутчик. – А они тебе, мол, ничего не знаем, не наша юрисдикция. Обращайтесь по инстанциям, а малограмотных - отпустите. Оне и в церкви - то - раз только были,  когда крестили их!

 Слова ведь выдумали «юрисдикция».

  - Это не они… - лениво вмешался третий. – Это ещё в Древнем Риме придумали… - Стемнело совсем.

 Волки, подвывали к дороге всякую мелкую тварь.

 Тварь неслась и плюхалась, со всех ног в канаву.

 Лягушки шарахались от колес чертовой повозки.

 - Придумали! – Не унимался Михаил. – Вот у нас – ни когда такого не было, отродясь! Давайте ещё введем... Как там в Италии? «Не пойман – не вор»! Не знал что такая у нас система «единовластия» - гуляй ВАСЯ! – Васю передернуло… - прохлаждайся, безнаказанным, в холодке у входа!

 - Сам гуляй!  - передернул вожжи Василий. – Незнание закона – не освобождает…

    За поворотом, замаячило  что-то белое. Белое висело как будто в воздухе, плавно передвигаясь то вправо, а то и влево.

 Настроение чертей совсем упало, и покатилось, на встречу не разбери чему.

 - Ну вот, опять. – Совсем заунывным голосом  застонал черт Миха, поравнявшись, с висевшем на суку, мужиком.

 - Что? Боишься? – с кривой ухмылкой ответил висельник.

 - Да пошёл ты! – Ответили черти хором. А телега тем временем встала.

 - Так я что, я бы и пошёл. Да сами видите – не могу.

 Напарник ваш, как бишь - то его, а – Михаил. Профуфыркал контракт со мной.

 Так что, как говориться – предъявите подорожную!

 - Твою, дивизию! – Загромыхал Василий. – Ты же знаешь нам документы только на оформление ваших «ТУДА» положены!

 - Так и знал, - подал голос третий черт. – Надо было на попутке, с молочницей ехать!

 - Ну конечно! – Пресек Василий. – Чтоб женское общежитие лопнуло от переполнения, да? – Михаил только скосил глаза и прикинулся невменяемым.

 - Нет документов, значит? – Издевался мужик. – Тогда коня реквизирую!

 - Ты, мужик ошалел? Не видишь – нет у нас коня!

 - Нет коня? – раскачиваясь, взад вперёд, продолжал мытарить старый знакомый Михи. – Нет коня – нет воза. До пришествия, вместе тут по прохлаждаемся! Вместе веселее!

 - ТВОЮ МАТЬ! – Хлыстнул возница кнутом, и дернул за вожжи. Но телега, и не думала трогаться и давить лягушку под колесом.  Мужичонка лишь посмеивался и скрыпел верёвкой.

 - Слушай – подал голос  Михаил. – Может, договоримся как ни будь? Не чужие всё-таки! Я тебя к нам, в женское общежитие – кочегаром. Или нет – вахтером! Садись к нам, сей час поедем за Жареный Бугор, выпьем, закусим, а к утру оформишься и заступай! – Черт молитвенно уставился на висельника.

 - Шиш, тебе – рогатый! – умильно начал мужик.

 - Ну вот – вздохнул Василий, - ну вот, опять ведь (шиш), ну чего он!

 - Не опять, а снова… - заскрипел висевший. – Я просил?

 По хорошему, по простому.

 Сладкая жизнь, с такими-то, и такими-то требованиями.

 Скромными, между прочим! Другие вон: в Ниццу, и любовниц – гарем… и… и вообще!

 Жизнь значит – земная по условиям в приложении с Мишкиной стороны…

 - Всё… понёс без колес – зачесалось, и зазудело всё у Матвея – вот надо же было так, теперь чистогану не попьем, завтра опять в две смены, нервы там, переработка опять же.

 Висельник невозмутимо продолжал:

 - И мои же, земные грехи, с другой стороны. С последующим отбыванием, в определённых заранее местах!

 Ну? Ну? А ты, Мишаня, ты чего натворил?..  – Бровь у мужика полезла вопросительно вверх, да так и перелезла на затылок. От этого вида даже Василий поморщился.

 - Ну, скурил я своё приложение! – Заголосил Михаил. – СКУРИЛ!

 С дурой какой-то!  Хороша ведь конопля была, а, братцы? Все ведь пробовали!

 - Эх – махнул рукой Матвей...

 Кричали уже вторые петухи. За Жаренным Бугром, нечистая уже вовсю бесновалась... – Знал бы я, из чего ты козьи ножки скручивал! Я б тебе, браток, руки бы открутил!

 - А дуру, то потом – отпустили… - задумчиво продолжал мужик. – Обвинение сняли. Попадаешь ты вечно, Мишаня, на малолеток. А я ведь говорил – сначала отгулять дай – за мной не заржавеет. А ты мне потом что говорил? Давай другие нагрешим! А я, Михрютка – не хочу другие.

 Я нагрешил?

 Нагрешил.

 А потом так совестно стало…

 - Да верю я – верю… - успокаивал покойника Михаил. Начинало светать, чудь, уже хрустела буреломом, уходя обратно в лес…

 - Совестно, говорю, стало – поскрипывал покойник. – Жду пожду, а исполнения контракта нету ти. Думаю, чего это я раньше положенного свою сторону выполнил? И давай кается!

 Черт Василий уже покраснел от злобы, хлестнуть бы кнутом, да паралич разбил…

 - Каюсь, каюсь, ан нет – молчат в ответ.

 А как повесился, так к вашим - не пустили – каялся, говорят шибко много!

 А сверху, значит – хихикнул мужик – бумага была! Состоять на месте земного прегрешения. И нельзя мне к вам-то, Мишаня, сам знаешь.

 МОЖНО ТОЛЬКО ТЕБЯ ВОТ ДУРАКА ЗА НЕСОБЛЮДЕНИЕ ОСТАНАВЛИВАТЬ! ОТ ВАШИХ, ВТОРАЯ БУМАЖКА ТО!!!!

    Закричали третьи петухи, в черном столбе дыма закрутило воз, засасывая обратно в бездну.

 - Какого черта, - орал Василий, исчезая в воротах преисподней  – Балван ты Миша! Мало того, такого мужика профукал, так еще и ни как не запомнишь, что он каждую среду тут висииииииииииииииииииииииит.

     И вновь стало тихо и спокойно в лесу. Пришло утро.

Глава 2. 100 емелюшка

 - Капуста  «ЕМЕЛЮШКА» квашенная 100 гр. с морковью. – Прочитал на крышке Юра черт, и задумался. Что-то забытое, близкое и родное маячило в глубинах бесовского сознания.

 - Да нет там у тебя ничего! – Ответствовал Миха, сидевший за столом, и с нетерпением  ожидавший пожрать. – Ты же – черт! ЧЕОРТ! Науке неизвестно, что бы у таких как мы было «близкое», а тем более «родное»… А уж по поводу сознания… Мы туда не лазаем – ясно, как из губки напиться – ноги только переломаем.