У Джека дрогнули губы, но он справился с собой и сердито бросил:

— Как ты разговариваешь с отцом?

— А как ты разговариваешь со мной? Я никогда не осуждала вслух твои поступки, потому что ты имел право решать, что тебе делать, а что нет. Но и ты будь добр не осуждать мои.

Джек ссутулился и сунул руки в карманы.

— Ты спишь с копом, — буркнул он. — С копом!

— Во-первых, он не коп, а частный сыщик. Во-вторых, это не так называется.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что я провожу ночи с человеком, которого люблю и за которого собираюсь замуж.

— Что?.. — Джек произнес несколько нечленораздельных звуков; от его лица отхлынула кровь, он схватился за спинку стула и медленно сел. — Час от часу не легче… Лейн, ты не можешь выйти замуж! Ты еще ребенок.

— Нет. — Она поставила кофейник, подошла к отцу и обняла его. — Папа, я люблю его. Пожелай мне счастья.

Джек прижал ее к себе.

— В любом случае он недостаточно хорош для тебя. Надеюсь, он это знает?

— Конечно, знает. Он знает, кто я такая. Кто мы такие. — Лейн слегка отстранилась и заглянула Джеку в лицо. — Но это не имеет значения, потому что он любит меня. Он хочет жениться на мне, хочет жить со мной. Мы родим тебе внуков…

— Ох, не торопи меня! Дай привыкнуть к мысли, что тебе уже не шесть лет. Как его зовут?

— Макс. Максфилд Гэннон.

— Красиво.

— Он чудесный человек. Родом из Саванны.

— Прилично зарабатывает?

— Похоже на то. Но я и сама прилично зарабатываю. — Она провела рукой по крашеным волосам отца. — Ты собираешься задавать все банальные вопросы отца невесты?

— Я пытаюсь их придумать.

— Можешь не стараться. Тебе следует знать только одно: я совершенно счастлива. — Лейн поцеловала его в щеку, встала и занялась кофе.

Джек рассеянно почесал Генри за ухом и приобрел друга на всю жизнь.

— Почему он уехал так рано? Лейн обернулась:

— Папа, мне не нравится, что ты следишь за домом. Но ты прав, он действительно уехал рано.

— И когда вернется?

— Только вечером. Или завтра утром.

— О'кей. Лейн, мне нужны бриллианты.

Она наполнила кружку кофе, поставила ее перед отцом, затем села и сложила руки на столе.

— Мне очень жаль, но это невозможно.

— Послушай меня! — Джек наклонился и схватил ее за руки. — Это уже не игра.

— Да неужели? А что случилось?

— Эти камни ищет Алекс Крю, будь он проклят! Он уже убил одного человека. И смерть Вилли тоже на его совести. Лейн, он может причинить тебе вред. Этот гад не остановится ни перед чем. Потому что это для него не игра, а холодный и жестокий бизнес.

— Тогда зачем ты с ним связался?

— Меня ослепило сияние! — Джек стиснул зубы, откинулся на спинку стула, взял кружку и уставился в нее. — Я считал, что смогу справиться с ним. А он считал, что сможет меня перехитрить. Сукин сын! Думал обмануть меня своими светскими манерами, вымышленными именами и льстивыми речами. Я с самого начала знал, что это за тип. Но все же клюнул на его предложение.

— Понимаю… — Лейн погладила отца по руке. Она слишком хорошо понимала, что значит быть ослеплен ной сиянием.

— Я знал, что он может выкинуть какой-нибудь фокус, но решил, что сумею справиться с ним. А потом он убил Майерса, и после этого все изменилось. Лейн, ты же знаешь, что я так не работаю. Я никому не причинил физического вреда. Ни разу в жизни. Да, конечно, я проделывал дыры в их бумажниках, уязвлял их гордость, но никого и пальцем не трогал!

— Да, я знаю, и поэтому ты не понимаешь людей, которые склонны к насилию.

— А ты понимаешь?

— Наверное, лучше, чем ты. Для тебя главное — азарт. Не столько сам размер добычи, сколько связанный с ним азарт. Сияние, — мягко повторила она. — А для таких, как Крю, главное — именно размер добычи. Нужно взять как можно больше, а если при этом кому-то придется причинить вред — тем лучше, потому что это увеличит его долю. Он не остановится до тех пор, пока не получит все целиком.

— Тогда отдай мне бриллианты! Я уведу его отсюда. Он будет знать, что здесь их нет, и оставит тебя в по кое. Ты ему не нужна. Зато мне ты нужнее всех на свете.

Лейн знала, что он говорит правду. Для этого прожженного лжеца и мошенника не было ничего святого, но сейчас он говорил правду. Он любил ее и всегда будет любить. В этом отношении они ничем не отличались друг от друга.

— У меня их нет. А если бы и были, я бы не отдала их. Потому что люблю тебя.

— Когда Вилли вошел к тебе в магазин, бриллианты были у него. Он приехал сюда только для того, чтобы отдать их тебе. А вышел оттуда с пустыми руками.

— Да, когда он вошел, камни были у него. Но я нашла их только вчера. Они лежали в собачке. Хочешь булочку?

— Илейн…

Она все-таки положила булочку ему на тарелку.

— Камни забрал Макс. И сейчас везет их в Нью-Йорк.

Джек чуть не задохнулся.

— Ты… ты отдала их копу?

— Частному сыщику. Да, отдала.

— Зачем?! Он держал тебя на мушке? С тобой случился удар? Или ты просто сошла с ума?

— Все очень просто: камни вернутся к их владельцу, газеты сообщат о том, что часть бриллиантов найдена, и Крю от меня отвяжется.

Джек вскочил и забегал по комнате, вцепившись себе в волосы. Генри, решивший, что это игра, схватил обрывок веревки и припустил за ним.

— Как же ты не понимаешь?! Сейчас он летит не в Нью-Йорк, а на Мартинику! В Белиз, в Рио, в Тимбукту… О боже, как моя дочь могла попасться на такую старую уловку?!

— Он едет именно туда, куда сказал, и делает именно то, что сказал. А когда Макс вернется, мы с тобой отдадим ему твою долю, чтобы он сделал с ней то же самое.

— Черта лысого!

— Джек, ты отдашь бриллианты мне, потому что я не хочу, чтобы моего отца убили из-за кучки каких-то блестящих камушков! — Она хлопнула ладонями по столу: — Когда в один прекрасный день мои дети спросят, что случилось с их дедушкой, я не собираюсь лгать им.

— Чушь собачья!

— Ты отдашь их мне, потому что это единственная вещь на свете, о которой я тебя прошу.

— Проклятие, Лейн! К чертовой матери!

— И ты отдашь их мне, потому что, когда Макс вер нет камни и получит за это гонорар, я верну свою долю тебе. Точнее, половину своей доли. Папа, это один и двадцать пять сотых процента от двадцати восьми миллионов. Конечно, на всю жизнь не хватит, но триста пятьдесят тысяч на дороге тоже не валяются. Зато по том мы все будем жить спокойно.

— Я не…

— Считай это свадебным подарком. — Она наклонила голову. — Папа, я хочу, чтобы ты танцевал на моей свадьбе. Ты не сможешь сделать этого, если будешь си деть в тюрьме или если Крю будет гнаться за тобой по пятам.

Джек порывисто вздохнул и сел напротив нее.

— Лейни…

— Папа, они не принесут тебе счастья. Эти бриллианты прокляты. Они разлучили тебя с Вилли, они заставили тебя пуститься в бега — на сей раз не от копов, а от человека, который хочет тебя убить. Отдай их мне и сбрось с себя это бремя. Макс найдет способ договориться с Нью-Йорком. Страховая компания хочет только вернуть бриллианты. До тебя им нет дела. — Она подошла к отцу и коснулась его щеки. — А мне есть.

Джек посмотрел в ее лицо. Единственное лицо, которое он любил больше своего собственного.

— Черт побери, что я буду делать с такой кучей денег?

Лейн стояла на крыльце, барабанила пальцами по перилам и задумчиво изучала темно-зеленый «Шеви», припаркованный на ее подъездной аллее.

— Знаешь, милая, именно такое выражение лица было у твоей матери, когда она… — Джек осекся, когда Лейн медленно повернула голову и смерила его ледяным взглядом. — И такое тоже.

— Ты украл машину?

— Скорее взял взаймы.

— Ты украл машину и пригнал ее к моему дому?

— А что я должен был делать? Добираться автостопом? Лейни, будь благоразумной!

— Прошу прощения. Я понимаю, как неразумно возражать отцу, который поставил у меня во дворе шикарную краденую машину. Мне очень стыдно.