«Помоги мне господь…» – мелькнуло в голове Макса.

– Я проснулась.

– О да. Я вижу.

– Можно войти?

– Гм-м… – промямлил Макс.

Ничто более связное не приходило в голову, поэтому он просто сделал шаг назад. Лейн прошла мимо, окутав Макса запахом, от которого у него сжалось сердце.

– У меня не было возможности поблагодарить вас, и я решила это сделать сейчас.

– Спасибо… То есть, пожалуйста, – поправился он, чувствуя себя полным идиотом.

Лейн улыбнулась, достала бутылку и помахала ею.

– Как вы относитесь к «Мерло»?

– Очень положительно.

Она собрала всю свою волю, чтобы не рассмеяться. Гэннон смотрел на нее как загипнотизированный. Это льстило ее женскому самолюбию.

– Достаточно положительно, чтобы разделить его со мной? – спросила она.

– Разделить?

– Вино.

– Ох… – Пару раз у Гэннона было сотрясение мозга. Именно такое ощущение отделенности от собственного тела он испытывал и сейчас. – Конечно. – Макс взял протянутую ею бутылку. – Да-да, конечно.

– Если так, то вперед!

– Вперед? – Казалось, все слова доходят до Макса с большим опозданием. – Ах да, верно. Штопор… – Он посмотрел на мини-бар, но Лейн полезла в сумочку.

– Попробуйте этим.

Она протянула ему штопор. Половину ручки составляло туловище обнаженной женщины. Вторую половину – ее ноги.

– Очень мило, – выдавил он.

– Кич, – усмехнулась Лейн. – У меня есть небольшая коллекция таких вещей. Хороший номер, – добавила она. – Кровать огромная. – Лейн подошла к окну и раздвинула шторы на несколько сантиметров. – Держу пари, вид отсюда превосходный.

– О да…

Чувствуя на себе мужской взгляд и продолжая смотреть в окно, Лейн медленно сняла с себя кардиган. Когда бутылка с громким стуком опустилась на стол, она убедилась, что платье сыграло свою роль. Макс видел только ее обнаженную спину, слегка окаймленную чем-то черным и блестящим.

Лейн подошла к кровати и взяла с подушки коробочку.

– О, шоколад! Можно попробовать?

Пробка вылетела из бутылки с удивительно громким щелчком, и Макс пробормотал:

– О боже…

Лейн надкусила конфету и медленно облизала губы.

– Я где-то слышала, что деньги говорят, а шоколад поет. Мне это нравится. – Она подошла к Максу и поднесла вторую половинку конфеты к его рту. – Разделим и это?

– Вы меня убиваете!

– Тогда давайте выпьем, и вы умрете счастливым. – Она села на край кровати и скрестила ноги. – Я помешала вашей работе?

– Я составлял отчет. Но он может подождать.

«Пока ко мне не вернется рассудок», – добавил Макс про себя. Он налил вино и протянул бокал Лейн. Она сделала первый пробный глоток, не сводя глаз с Гэннона.

– Прошло много лет с тех пор, как кто-то укрывал меня одеялом… Я не собиралась спать, Макс.

– Но у вас была тяжелая ночь и трудный день.

– Благодаря вам он оказался не таким уж трудным.

– Лейн…

– Позвольте поблагодарить вас. С вами все оказалось удивительно легко. Мне нравится проводить с вами время. – Она сделала еще один глоток, на сей раз более продолжительный. – Нравится желать вас и думать, что вы желаете меня.

– Да я задыхаюсь от этого желания! Мозгу не хватает кислорода. А это совершенно не входило в мои планы.

– Разве вам никогда не доводилось посылать планы к черту и действовать импульсивно?

– Каждый день.

Лейн засмеялась, поставила бокал, снова наполнила его, сделала глоток и пошла к двери.

– А мне – нет. Точнее, очень редко. Но исключения только подтверждают правило.

Она открыла дверь и повесила на ручку табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Потом закрыла дверь, заперла и привалилась к ней спиной.

– Если вам не нравится место, то так и скажите.

Макс сделал большой глоток.

– Мне нечего сказать. Совершенно нечего.

– Это хорошо. Я была готова к грубости.

Гэннон понимал, что глупо улыбается, но ему не было до этого дела.

– В самом деле?

Она снова пошла к нему.

– Я не была уверена, что смогу вести честную игру.

– Ваше платье и есть нечестная игра.

– В самом деле? – Она допила вино и отставила бокал. – Тогда его следует снять.

– Позвольте сделать это мне. Пожалуйста. – Макс провел пальцем по молочно-белой коже, сверкавшей на черном фоне. – Позвольте.

– Сделайте одолжение.

Он напрочь забыл о профессионализме. Забыл о собственном решении сохранять эмоциональную и физическую дистанцию, которая более соответствовала бы его целям. Забыл обо всем, кроме ее нежной кожи, терпкого аромата, вкуса полных горячих губ. Он обхватил ее бедра, крепко прижал Лейн к себе и поцеловал.

Эти кожа, запах и вкус были именно тем, о чем он мечтал и в чем нуждался больше всего на свете.

Макс сознавал, что совершает ошибку. Если он овладеет ею сейчас, то фактически провалит дело. Но ощущение смертельного риска только подливало масла в огонь.

Он отвел ткань от ее плеча, прижался к коже зубами и продолжал свои ласки, пока Лейн не застонала, откинув голову.

– Кажется, кто-то говорил о планах, – еле слышно пробормотал Макс и обнажил ее другое плечо. – Так вот у меня было на вас множество планов.

– Я надеялась на это. – Лейн протянула руку и нашарила сумочку, которую положила на кровать. – Вам кое-что понадобится, – сказала она и вынула презерватив.

– К этому придется добавить дефибриллятор и огнетушитель.

– Да ну, обещаете только…

Макс улыбнулся.

– Честное слово, вы сведете меня с ума. – Он снова прильнул к ее губам. – Это то самое платье, которое нужно стаскивать, а не расстегивать?

– То самое.

– Чертовски сексуально. Что ж, давайте попробуем.

Макс действовал неторопливо и продолжал целовать Лейн, пока обоих не бросило в дрожь. Затем он отстранился, взял Лейн за руку и помог перешагнуть платье, упавшее к ногам.

– Я хочу сказать что-нибудь соответствующее случаю, но, когда от мозга отливает кровь, сделать это довольно трудно.

– А вы попробуйте.

– Ох…

– Тогда попробую я. – Лейн начала расстегивать его рубашку. – Мне нравится то, как вы смотрите на меня. Кажется, впервые в жизни я сделала что-то правильно!

– А вы все время стоите у меня перед глазами. Даже тогда, когда вас нет рядом. Со мной такое впервые, и это заставляет меня слегка нервничать.

– Наверно, есть на свете люди, предназначенные друг для друга. Может быть, поэтому все случилось так быстро. Но мне все равно. – Она сняла с Макса рубашку, провела ладонями по его груди, а потом обняла за шею. – Мне все равно, – повторила Лейн и впилась в его губы.

Она понимала только одно: ей хочется вновь и вновь ощущать толчки крови и трепетать от ожидания. Осознавать свою власть над мужчиной, именно этим мужчиной, чувствовать на себе его взгляд и ощущать его желание. Хочется быть безрассудной, впервые в жизни выпить одним жадным глотком то, что подарила судьба, и думать только об этом мгновении, о наслаждении и страсти.

Когда Макс развернул ее спиной к себе, она подняла руки, обхватила его за шею и позволила мужским ладоням беспрепятственно изучать ее тело, обтянутое шелком и кружевами. Он ласкал губами ею шею и изгиб плеча, и его прикосновения несказанно возбуждали Лейн. Когда рука Макса спустилась ниже, Лейн сначала затаила дыхание, а потом снова гортанно застонала, прижалась к нему бедрами и начала покачивать ими, ощущая горячую волну наслаждения.

Макс представлял себе все совсем по-другому. Ему казалось, что это будет более романтично – сначала они неторопливо поужинают при свечах, а потом он возьмет ее на руки и отнесет в постель. Вместо этого они упали на аккуратно застланную кровать и сплелись в клубок, изо всех сил пытаясь стать как можно ближе друг к другу. Огненные волосы Лейн рассыпались по белоснежной простыне.

– Возьми меня! – Ее губы были жадными и горячими. – Делай со мной все, что хочешь.

Они наслаждались друг другом, задыхаясь от желания и алчности. Лейн оказывалась то на нем, то под ним, а сам Макс, отчаянно стремившийся к большему, действовал грубее, чем собирался.