Воспоминания об этом сне почему-то не отпускали и требовали расшифровки. Было ощущение, что Чака передает очень важную информацию. Может быть, самую важную. Видимо, жест щекотания под мышками означал у зулусов что-то определенное. Алексей переговорил с африканистами, просидел часы в Ленинке, но так и не получил ответа.

То, что Чака показал пальцем на себя и Алексея, означало, что информация касается обоих. Но что общего могло быть у мертвого зулусского военачальника и выжившего советского разведчика?

Однажды из памяти выплыла сцена. Они сидят в саду старого Джона, тот кормит лысого попугая дольками яблока и рассказывает:

— Империя Чаки стала непобедимой. Трудно предположить, сколько бы еще земель подчинил себе великий воин, если бы не предательство. Его предал сводный брат Дингане. Втроем с единомышленниками Дингане убил Чаку, застав врасплох в его собственном краале…

Когда в 1985 году в Англию сбежал предатель Олег Гордиевский, прихватив архивы КГБ, все прояснилось. Ему стало известно не только о пребывании Алексея Козлова в Дании, но и о том, под каким именем он работает как нелегал.

Ведь копенгагенский резидент, заместителем которого Гордиевский оказался в тот момент, забирал паспорт Отто Шмидта и выдавал Алексею Козлову временный паспорт для поездки домой на другую фамилию.

Гордиевский признал это свое предательство, упомянув об Алексее Козлове в своей книжке. Мог ли Козлов представить в молодости, что приятель по учебе в МГИМО станет одним из самых омерзительных и наиболее известных «кротов» в истории нашей разведки? После разоблачения в 1985 году англичане сумели вывезти Гордиевского из СССР в автомобильном багажнике и вскоре после этого выдворили из страны двадцать пять советских дипломатов и журналистов.

Гордиевский до сих пор живет в Англии. Теперь, когда продана вся накопленная в СССР информация, он существует на крохотную пенсию, много пьет, комментирует шпионские скандалы и дает интервью за деньги. Но как живет страна после 1985 года, узнает только из теленовостей и потому много фантазирует.

За предательство и измену Родине Гордиевский заочно приговорен на Родине к смертной казни, а в Великобритании удостоен той же награды, которую в романе «Из России с любовью» получил Джеймс Бонд. Только Бонда наградили за подвиги ради своей страны, а Гордиевского — за предательство своей страны.

Парадокс предательства Гордиевского заключался еще и в том, что он, рискуя жизнью, вывез секретные архивы КГБ. А Великобритания отдала их США, где они попали в руки советского агента в ФБР Роберта Хансена, и тот вернул их обратно в СССР.

Алексей часто думал о приятеле по учебе в МГИМО. Как должен относиться к себе врач, убивающий пациента; учитель, избивающий ученика; милиционер, насилующий женщину; священник, обворовывающий прихожанина? Каков масштаб внутренней разрухи человека, нарушившего присягу?

Считалось, что Гордиевского сгубила любовь к деньгам, к красивой жизни, к коллекционированию фарфора. Алексея это изумляло, в их поколении среди интеллигентных людей говорить о деньгах считалось неприличным.

В финале жизнь Гордиевского стала выглядеть как проигранная партия в карты. Англичане не заплатили особых денег за предательство, на старости лет ему достался скромный домик под Лондоном, бойкот семьи и друзей и смешащая всех попытка прикидываться диссидентом и борцом с советским режимом.

А ведь в молодости они вместе учились ремеслу на биографиях великих разведчиков: семьи Зарубиных, Якова Серебрянского, Дмитрия Быстролетова, Рудольфа Абеля, Бориса и Зои Рыбкиных… Были идеалистами, трудились за убеждения, а деньги считали только инструментом для работы.

Алексей приехал домой, отдохнул, полечился пару месяцев и был назначен начальником отдела института, обслуживающего Управление «С» КГБ СССР. Работа оказалась интересной, коллектив замечательным, но постепенно размеренность и предсказуемость жизни начала угнетать.

Однажды во время дождя Алексей долго смотрел в окно и думал, сколько бы отдал, чтобы вернуться на работу нелегала. Мечта была неосуществимой, но он набрал телефон Дроздова и сказал:

— Юрий Иванович, я должен с вами поговорить.

— Десяти минут тебе хватит, чтобы дойти до меня? — спросил Дроздов.

— Хватит.

— Давай иди.

И, сев напротив руководителя Управления «С», сказал:

— Юрий Иванович, больше так не могу! Хочу вернуться на нелегальную работу!

— И как ты, собственно, это себе представляешь? — удивился Дроздов. — Ты всем известен, как можно тебя куда-то посылать?

— Я все просчитал. Руководство ЮАР воспользовалось полученной от западных спецслужб информацией, но не предоставило им в ответ никакой своей информации обо мне! — напомнил Алексей.

— Но ты везде шлялся, все тебя знают! Как же я тебя опять приму на нелегальную работу? — вздохнул Дроздов.

— Не знаю, как, но пока не примете такое решение, я отсюда не уйду, так и буду сидеть, — ответил Алексей без тени иронии. — Вы мое упрямство знаете.

— Ну, сиди, — усмехнулся Дроздов и уткнулся в бумаги.

Молча просидели полчаса.

Дроздов первым прервал молчание:

— Но с другой стороны, как такой профессионализм, такой опыт не использовать? А почему бы нам с тобой не рискнуть? Ведь тебя же никто не разыскивает. Они тебя отдали, и нигде нет розыскных листов с твоей фотографией. И потом, какой дурак подумает, что человек, только вынув голову из петли, опять собирается ее туда сунуть? Черт его знает, вдруг получится?

И после этого наш герой еще на десять лет перестал быть Алексеем Козловым. Правда, стал уже не немцем и не Отто Шмидтом. Но кем, история пока умалчивает. История говорит только о том, что это был единственный известный в мире случай возвращения раскрытого нелегала в разведку.

Алексей Михайлович любит бродить по старому московскому центру. На одну из прогулок он отправился с известным психологом, имя которого мы засекретим, хотя в подобных историях засекречивают имена разведчиков, а не психологов.

Они гуляли по Бульварному кольцу, и психолог расспрашивал Алексея Михайловича о пытках в тюрьме ЮАР, а потом спросил:

— Как вы там с ума не сошли?

— Может быть, и сошел уже, черт его знает! — улыбнулся Козлов.

— Нет, не сошли!

— Я вам признаюсь как психологу, что там, в ЮАР, иногда видел дух великого зулусского воина Чаки, — сказал Алексей Михайлович. — Там все относятся к общению с духами спокойно, но вы поймите, я ведь коммунист, советский офицер… А вы говорите, не сошел с ума!

— Видите ли, современная психология, особенно трансперсональная…

— Какая? — переспросил Козлов.

— Трансперсональная. Это новое для нашей страны направление, оно включает в себя области личностной психологии, но добавляет к ним более глубокие и высокие аспекты человеческого опыта, — попытался объяснить психолог. — В том числе и опыта расширения сознания, выходящего за рамки «объективной действительности»…

— Ничего не понял, — покачал головой Козлов.

— Упрощу. Например, когда спортсмен с шестом летит наверх, он видит свое тело со стороны, как под воздействием наркотика. Или человек под наркозом наблюдает операционную сверху, — пояснил психолог. — Прежде все это считалось фантазиями, а сейчас набран огромный опыт исследования подобных явлений, и на их основе даже созданы психотерапевтические техники.

— То есть это нормально, что я видел Чаку? — улыбнулся Козлов.

— Когда люди сидят в одиночке, в сенсорной изоляции, они населяют помещение целыми компаниями, и это не сводит их с ума. А напротив, помогает скомпенсироваться.

— Так я его и до ареста видел!

— Наша наука устроена так, что целесообразней понять, не почему вы его видели, а зачем вы его видели? С чем были связаны его появления? — чуточку поменял тему психолог.