Маттео сидел за столом.

— Дон Чезаре! Вместе с мисс Никольс! Вот это сюрприз!

Чезаре оставил Люк у порога, а сам подошел к столу и молча уставился на Маттео.

Люк с любопытством рассматривала комнату, имевшую вид обычного офиса. В углу стоял еще один стол с пишущей машинкой, рядом с ним шкаф для бумаг, а дальше — небольшой альков за занавеской, откуда, вероятно, есть выход в туалет. Отличительная особенность помещения заключалась в отсутствии в нем окон.

Голос Маттео привлек к себе ее внимание.

— Ты просил о встрече, племянник? — спросил Маттео. Чезаре кивнул.

— Я пришел поговорить о возникшем между нами недоразумении.

— Слушаю тебя, — наклонил голову Эмилио.

— Когда мы встречались в последний раз, — продолжал Чезаре тихим голосом, — ты сказал, что я хорошо поработал и Общество довольно.

— Верно, — кивнул Эмилио.

— Тогда почему они хотят моей смерти? — спокойно спросил Чезаре.

Эмилио сложил руки на животе и откинулся на спинку кресла.

— Ты молод, племянник, и не понимаешь многих вещей. Общество существует только потому, что следует одному простому правилу, — мягко сказал Эмилио. — Одному простому правилу, которое помогло ему пережить многие войны и многие трудные времена и создать такую мощную организацию, которую оно представляет собой сегодня. В этом правиле наша сила. Оно гласит: “Человек не может оставаться жить, если он представляет угрозу безопасности кому-либо, кроме себя”.

— Я ни разу не нарушил этого правила, — не задумываясь ответил Чезаре. — За исключением случаев, когда Общество просило меня защитить некоторых своих членов.

— Очень жаль, конечно, но осведомленность об этом как кинжал, приставленный к нашим глоткам. — В голосе Маттео все еще звучало терпение, будто он разговаривал с ребенком. — Ты понимаешь, что полиция уже подозревает тебя, и если то, что ты знаешь, станет каким-то образом известно им... — Он не закончил фразы.

— От меня они ничего не узнают.

— Я верю в это, — согласился Эмилио. — Но Обществу будет нанесен большой вред, если мы оба ошибаемся. У других нет такой уверенности, как у тебя и у меня.

— Почему же нет? — требовательно спросил Чезаре. — Я держу свою клятву, и мне ничего не нужно от них.

— Дело именно в этом, — быстро сказал Эмилио. — Их как раз это и беспокоит. Человеку, который ничего не хочет, нечего защищать. Ты не похож ни на Дэнди Ника, ни на Большого Голландца, ни на Элли, которых ты уже убрал. У них были основания остаться верными, у них было что защищать, им было выгодно вносить свою лепту в дело развития Общества. А от тебя, мой племянник, нам нет никакой прибыли, ты ничего не производишь. Ты дилетант, которого, как малое дитя, интересует только состояние возбуждения и опасности.

— Так это из-за Дэнди Ника они хотят моей смерти?

Эмилио печально посмотрел на него и беспомощно развел руками.

— По этой причине ты должен сдержать свою клятву перед Обществом.

Люк обратила внимание на какое-то движение за занавеской.

— Чезаре! Берегись! — в ужасе закричала она.

Чезаре повернулся так быстро, что она даже не заметила, как из его руки вылетел стилет и вонзился в занавеску, поразив прятавшегося за ней, в алькове, мужчину. Ухватившись руками за занавеску, мужчина вместе с ней рухнул на пол, сорвав ее с крючков. Пистолет с шумом упал на пол, к ногам Люк.

Чезаре быстро склонился над человеком и отдернул занавеску с его лица.

— Это Дэнди Ник! — сказал он хрипло. — Теперь, согласно закону, не осталось человека, для кого я представляю угрозу.

— Не совсем так, племянник. Остался еще один, — негромко сказал Эмилио.

Чезаре удивленно посмотрел на него.

— Кто же это, дядя?

В руке Эмилио появился пистолет.

— Я, — сказал он спокойно.

Как досадно, подумал он почти с сожалением, когда его палец уже нажимал на курок. Чезаре мог стать одним из великих грандов, мог стать одним из донов, но чего-то ему не хватило.

Маттео был так поглощен своими мыслями, что не увидел, как Люк нажала на спусковой крючок пистолета, подобранного с пола. Пуля попала ему в плечо и отбросила назад в кресло. Пистолет выпал из его руки.

В мгновение ока Чезаре оказался перед ним со стилетом, занесенным над его головой.

— Нет! Нет! — пронзительно закричал Маттео. — Я поговорю с советом Общества! Они послушают меня!

— Слишком поздно, дядюшка! — бешено рассмеялся Чезаре. — Их собственные законы вынесли тебе приговор! После твоей смерти я буду свободен.

Оцепеневшая от ужаса Люк смотрела, как нож раз за разом погружается в тело Эмилио.

— Остановись, Чезаре! — закричала она. — Хватит!

Чезаре медленно вышел из-за стола. Повернулся к ней, и она увидела, что маниакальный взгляд убийцы стал исчезать из его глаз. Взяв ее за руку, он открыл дверь. На пороге обернулся, посмотрел внутрь комнаты и перевел взгляд на Люк.

— А ты знаешь, он и вправду стал верить, что является моим дядей, — сказал он с мягким смешком.

Чезаре открыл дверь своей квартиры, и они вошли. Он подошел к столу, сел, отодвинул в сторону ворох накопившейся почты и, достав чековую книжку, стал что-то в ней писать.

Люк подошла сзади и начала мягко массировать ему шею.

— Как хорошо быть дома, — сказала она.

Закончив выписывать чек, Чезаре обернулся и протянул его Люк.

— Возьми! — резко бросил он. Прекратив массировать ему шею, Люк с недоумением посмотрела на него.

— На что это?

Его голос был решительным, а глаза как у незнакомого человека.

— Ты говорила, что хочешь “феррари”. Теперь ты можешь собрать свои вещи и уходить!

Она удивленно смотрела на него, не веря своим ушам. В животе появилась боль, к горлу подступила тошнота. Приступ повторялся. Повторялся второй раз!

— Ты думаешь... — Она на мгновение поперхнулась и ощутила во рту горький привкус желчи. — Ты думаешь, что из-за этого я осталась с тобой?

Чезаре встал, прошел, не глядя на нее, к бару, чего-то налил себе и залпом выпил. Потом повернулся к ней и сказал:

— Это неважно, что я думаю. Между нами все кончено!

Она должна была сказать ему. Возможно, если бы он знал, что она беременна, то не поступил бы так. Это не его вина. Он так много перенес в жизни.

— Чезаре, что же мне теперь делать? Я...я не...

Он снова подошел к бару, открыл маленькую дверцу и, достав темную бутылочку, поставил ее рядом с виски.

— Мне все равно, что ты будешь делать, — прервал он ее. — Но у тебя есть выбор. Ты знаешь, что в этой бутылочке. Несколько капель — и через три минуты забвение! Совершенно безболезненно. Решай сама!

Он прошел мимо нее к двери. Люк шла за ним.

— Чезаре! — заплакала она. — Куда ты идешь? К ней?

Он неприязненно улыбнулся. Голос его зазвучал подчеркнуто жестоко:

— Да. Я устал от тебя. Устал лежать с тобой на грубых застиранных простынях. Устал от твоих плебейских выкрутас в любви! Ты была права, когда сказала при нашей первой встрече, что Илеана может за десять минут дать мне больше, чем ты за десять дней. И ты доказала это!

— Ты больше не хочешь меня? — подавленно спросила она, дотрагиваясь до лацкана его пиджака.

Чезаре отстранил ее руку.

— Это не совсем точно, — холодно сказал он. — Ты мне больше не нужна! — Дверь за ним закрылась.

Несколько мгновений она тупо смотрела на нее, потом повернулась и медленно пошла к кушетке. Это вновь с ней случилось. Она посмотрела на флакон с ядом. Он был прав — это единственный выход для таких, как она.

Люк поднялась и направилась к бару. В этот момент ее стало тошнить. Она побежала в ванную комнату и склонилась над раковиной. На глаза навернулись слезы. Ее вырвало. Она медленно опустилась на колени и прислонилась головой к холодному мрамору ванной. Слезы ручьями побежали по щекам. Теперь сомнений в ее беременности не было.

Он повернул ключ в двери и вошел в номер Илеаны. Свет был включен, и до него донесся шум воды. Он подошел к ванной комнате и позвал: