Литмир - Электронная Библиотека

— И что же случилось с ней? — спросил он.

Он чувствовал, как ее губы коснулись его груди.

— Она умерла. Когда он понял, что она знает, кто он, Ангел смерти был вынужден взять ее с собой. — Она подняла голову, посмотрела на него и неожиданно спросила:

— Ты возьмешь меня с собой, Чезаре?

Его рука сжала прядь ее длинных спадающих на плечи волос и повернула ее голову так, чтобы она могла видеть его.

— Я возьму тебя с собой, — сказал он и грубо впился в ее губы.

Свободной рукой он сжал ее грудь и почувствовал затрудненное из-за боли дыхание. Она сумела отвернуть от него лицо и громко крикнула:

— Чезаре! Ты делаешь мне больно! Он нагнул ее лицо к своей голой груди и стал медленно водить ее голову по расширяющемуся кругу, не ослабляя давления на грудь. Услышал, как она тихо застонала, и внутри него начал нарастать стремительный поток. Круг стал шире, теперь она, медленно опустившись на колени, стонала беспрерывно.

Он стиснул ее сильнее, и ,она громко вскрикнула:

— Чезаре! Прекрати, пожалуйста, прекрати! Больно, я больше не могу выносить эту боль!

Сейчас он улыбался. Внутри него бушевала сила. И жизнь. И смерть. Казалось, его голос донесся откуда-то издалека:

— Настало время, чтобы ты узнала, моя дорогая, каким исключительно приятным может быть ощущение боли.

— Не надо, Чезаре, не надо! — Ее тело начало сотрясаться в диких конвульсиях. — Я не могу переносить эту боль! Я умираю!

Он взглянул на нее сверху вниз и вдруг отпустил. Она почти упала, потом обхватила его бедра и повисла на нем, рыдая.

— Чезаре, я люблю тебя! Я люблю тебя!

Глава 8

Майами-Бич — солнечный город, построенный на бесплодной полоске песка вдоль побережья Флориды. Каждый год в результате искусственного оплодотворения капиталом он рождает по одному новому отелю. В нынешнем году им стал “Сен-Тропез”.

Расположенный недалеко от “Фонтенбло” и “Иден Рок”, выстроенный в архитектурном стиле, отдаленно напоминающем картину Пикассо с изображением дворца в Монте-Карло, “Сен-Тропез” всеми своими одиннадцатью этажами устремлен в безбрежное голубое небо.

Жители Флориды, которые судят о красоте по размерам платы за номер, называют его самым красивым из существующих отелей. Плата за номер составляет здесь восемьдесят долларов в день.

Отель владеет полоской морского берега шириной в десять футов, на которой никогда никого не видели, за исключением туристов в мертвый сезон. При нем имеется бассейн в форме листа клевера — как утверждают, самый крупный из когда-либо построенных. Он полностью окружен четырьмя рядами домиков для переодевания, расположенных так, что они напоминают места на трибуне стадиона и не загораживают друг другу солнце. Каждый домик располагает ванной и телефоном, карточным столиком, креслами и небольшим холодильником.

К трем часам пополудни в каждом домике полным ходом идут азартные игры. Игроки, как правило, сидят в шортах и купальных костюмах, защищенные от солнца, на которое они не желают тратить время. А вокруг бассейна на длинных деревянных шезлонгах располагаются почитатели солнца, их тела блестят от масла и лосьонов, они стараются на всю катушку использовать содержимое своих набитых бумажников.

Сэм Ваникола стоял у окна в своем номере в “Сен-Тропезе”, глядя вниз на бассейн. Это был крупный мужчина. Даже будучи неопытным юнцом, выполнявшим поручения Лепке в Бруклине, он выделялся габаритами. Тогда он весил свыше двухсот фунтов, сейчас — двести сорок при росте в пять футов одиннадцать дюймов.

Презрительно фыркнув, он отошел в глубь комнаты, где трое мужчин играли в карты. Посмотрел сверху на них и заявил:

— Чепуха все это!

Специальный агент Стэнли взглянул на него.

— У нас приказ, Сэм, — сказал он добродушно.

— Приказы, приказы! — фыркнул Ваникола. — Послушайте, ничего же не дало, когда они держали Эйба Рили запертым в камере отеля “Хан-Мун” в Бруклине. До него все равно добрались.

Стэнли снова улыбнулся.

— Откуда ты знаешь, Сэм? Он выбросился из окна, и они заявили, что это самоубийство.

— Собачий бред! — прокомментировал Ваникола. — Я хорошо знал его. Этого парня вытолкнули. Сам он никогда бы не выбросился.

— А кроме того, — настаивал Стэнли, — это случилось двадцать лет назад. Сейчас времена изменились.

Ваникола рассмеялся.

— Конечно, изменились, — согласился он иронически. — Динки Адаме получил свое на пути в суд. Джек Обманщик в помещении, где находились сотни людей, — а вы мне говорите, что времена изменились.

Стэнли промолчал. Он обменялся взглядами с другими агентами. Те тоже молчали.

Ваникола вынул из кармана сигару, пересек комнату и сел на кушетку. Откусил конец сигары и выплюнул его на ковер. Закурив, откинулся на спинку кушетки и посмотрел на агентов.

Его голос звучал сейчас не так грубо:

— Послушайте, парни. Я тоже налогоплательщик. Правительство тратит две сотни баксов в день из моих доброкачественных денег, чтобы держать меня в кабаке, вроде этого. Зачем же оно тратит деньги, если никто не имеет от этого никакой выгоды?

Стэнли встал из кресла.

— Ты бы сел с нами в покер, а?

— Не смеши меня, Стэнли. Ты лучше играй, а я готов помолчать. Но утверждаю, что у вас нет никаких шансов уследить за мной.

— Что с тобой, Сэм? — вскричал Стэнли в явном расстройстве. — Что ты имеешь против того, чтобы остаться живым?

— Как я понимаю, я умер в тот день, когда вы меня взяли. Если я не заговорю, то вы пришьете мне убийство; если же заговорю, то это вопрос времени, когда до меня доберутся ребята. Мое время быстро истекает. Так почему бы вам не связаться с вашим боссом и не сказать ему, что все, чего я хочу, это проводить каждый день час или два внизу, в бассейне? Я буду выполнять все ваши распоряжения.

Стэнли подошел к окну и посмотрел вниз. У бассейна он увидел все то же скопление людей. С кушетки раздался голос Ваниколы:

— Никто не сможет там подойти ко мне. Вам легко прикрыть все входы. Их только два.

Стэнли повернулся и прошел в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь. Ваникола посмотрел на двух агентов за карточным столом — они снова стали играть в джин. А он сидел молча, потягивая сигару.

Через несколько минут вернулся Стэнли. Он пересек комнату и остановился перед Ваниколой.

— О'кей, Сэм, ты получишь то, чего хочешь. Но помни, если ты что-либо увидишь, чего не заметим мы, узнаешь кого-либо, то немедленно дашь нам знать. Мы не хотим, чтобы с тобой случилось непоправимое.

Ваникола поднялся с кресла и подошел к окну. Посмотрел вниз на бассейн.

— Конечно-конечно, — охотно согласился он. — Я совсем не тороплюсь на тот свет.

Стэнли прошел к карточному столику и сел. Ваникола обернулся и улыбнулся вслед ему, хотя его глаза оставались серьезными.

— По крайней мере, в одном я буду уверен, — сказал Ваникола.

Один из агентов поинтересовался:

— Это в чем же, Сэм?

— В том, что смогу как следует загореть, — последовал ответ. — Чтобы никто из тех, кто придет взглянуть на меня, когда они покончат со мной, не смог угадать, где я провел зиму.

Барбара стояла на балконе, глядя на океан, когда услышала, что в комнате зазвонил телефон. Она подошла и сняла трубку.

— Нью-Йорк вызывает графа Кардинале, — сказал оператор. Она прикрыла трубку рукой.

— Чезаре, тебя спрашивают! — крикнула она в ванную.

Он вышел в плавках, уже загоревший за несколько дней, проведенных здесь. Загар особенно выделялся на фоне белых плавок. Чезаре взял трубку.

— Кардинале слушает.

В трубке раздался голос оператора.

— Хорошо, — сказал Чезаре. — Соедините с ней. — Он взглянул на Барбару. — Это мой секретарь, мисс Мартин.

Барбара кивнула и снова вышла на балкон. До нее долетали лишь обрывки разговора — о какой-то автомашине, находившейся в Палм-Бич.

Через несколько минут он положил трубку, но на балкон не вышел. Когда она обернулась к нему, он сидел за столом, делая какие-то пометки в блокноте.

12
{"b":"23288","o":1}