- Дай-то Бог, дай-то Бог… А когда второй опасный момент?
- Где-то по весне предстоящего года.
- Надо подготовиться, чтобы встретить во всеоружии… - Он поцеловал её в щеку. - Как я рад, что ты у меня такая. И поможешь, и поддержишь в трудную минуту.
Женщина слегка поклонилась:
- Счастье помогать вашему величеству…
Царь взглянул на неё внимательно:
- Что-нибудь случилось? Ты всегда обращаешься столь возвышенно, если пришла с намерением что- то попросить.
- Вы читаете мои мысли… У меня два дела. Первое - публичное, а второе - личное.
- Начинай с первого.
- Я хотела бы с помощью юристов подготовить проект закона о правах женщин в нашем государстве.
Удивившись, самодержец спросил:
- А чего не хватает ромейским женщинам, по-твоему?
- Очень многого по сравнению с мужчинами; но нельзя желать всего сразу, надо начинать с малого. Например, почему так несправедливы законы по наследованию имущества, обделяющие женщин? Почему женщина не имеет права подавать на развод в случае неверности мужа, или в случае его неспособности к брачной жизни, или в случае его исчезновения? Наконец, почему нет закона, что карал бы мужчину, соблазнившего девушку, а затем отказавшегося жениться на ней?
Василевс рассмеялся:
- Ну, последнее - это чересчур. Неужели же твоя история с Гекеболом до сих пор не даёт тебе покоя?
Феодора вспыхнула и пробормотала:
- Речь не обо мне…
- А по первым двум пунктам ты, пожалуй, права. Я подумаю. Посоветуюсь с нашими законниками, сенаторами… Хорошо. Просьба принята. Ну, а что за личное дело?
Государыня смешалась ещё больше, но взяла себя в руки и проговорила:
- Есть один прасин Васиан…
- Тот, что занимается рыбной торговлей?
- Совершенно верно, под его контролем больше половины рыбных базаров и лавочек в нашем городе.
- Помню, помню. Тип довольно приятный и порядок в хозяйстве держит, жалоб я не слышал.
- Да, в хозяйстве умница, жаловаться грех, но хочу сказать про другое. Мало того, что во время беспорядков выступал за бунтующих…
- Нет, его участие в мятеже не доказано.
- …так и до сих пор позволяет себе открыто критиковать начинания вашего величества.
- Неужели?
- Да, не так давно на агоре (мне докладывали верные люди) заявлял во всеуслышанье, что отправка армии в Африку - это несусветная глупость, нанесёт казне ощутимый вред и расколет общество…
- Так и заявлял?
- …что Юстиниану верить нельзя, так как нарушает собственные слова, возвратив на прежние должности Иоанна Каппадокийца и Трибониана…
- Вот мерзавец!
- …что императрица предательница, ибо брак ортодокса с монофиситкой - вероломство…
Самодержец вскипел:
- Всё! Достаточно! Слушать эти бредни недостойно моего звания. Поручу эпарху разобраться в существе дела: если обвинения подтвердятся - наказать по всей строгости.
Феодора добавила:
- Пусть учтёт и греховное пристрастие Васиана…
- Что ещё за пристрастие?
- Тягу к лицам собственного пола.
- Мужеложство?
- Якобы живёт с несовершеннолетним мальчиком.
- Господи, помилуй! Он не человек, а исчадие ада!
- Вот и я о том же.
Разумеется, государыня не сказала супругу, что причина её ненависти к знатному торговцу несколько иная: Васиан отверг домогательства самой василисы. Августейшей даме приглянулся этот видный сорокалетний мужчина, балагур, насмешник, независимый ум. Пригласила его тайно посетить Иерон - царское имение в Малой Азии, где императрица часто бывала. Но потенциальный любовник вежливо ответил отказом - мол, болею и никак не могу прийти в себя после хвори. Феодора не успокоилась и велела (при посредничестве евнуха Приска), чтобы Васиан приезжал немедленно, никакие отговорки не принимаются. Но не дождалась… И тогда же поклялась отомстить…
А эпарх Константинополя - сенатор Трифон - живо взялся за разоблачение Васиана. О готовящемся аресте торговец был предупреждён тайными друзьями и бежал из дома, скрывшись в церкви Архангела Михаила. По житейским и духовным законам, человек, находящийся под святыми сводами, неприкосновенен, но веление императора - выше чести: бедолагу схватили, выволокли из храма, бросили в темницу и пытали на дыбе. Тем не менее обвинить его в государственной измене не получилось; но зато нашли мальчика, за приличную плату подтвердившего, что подследственный его развращал. Суд прошёл слаженно и быстро: Васиана признали виновным и приговорили к отсечению половых органов. Все его деньги, особняк и сокровища оказались в казне. А торговое дело тут же перешло к конкурентам. Феодора торжествовала.
Тем бы и закончилось, если бы не Приск. Этот евнух, некогда работавший под началом Нарсеса, а затем возвысившись, начал играть самостоятельную роль при дворе и в конце концов сделался доверенным лицом императорской четы, исполняя многие приватные поручения обоих. Васиан ему нравился - остроумием, добрым нравом и умением наладить торговлю; а когда василиса захотела превратить знатного прасина в своего фаворита, взял на себя посреднические услуги. К разочарованию государыни, из её затеи ничего не вышло. Приск посыпал голову пеплом, но особенно не расстроился, так как не был виноват в неудаче. И забыл бы о происшествии, если бы не последующие события - месть её величества и ужасная участь обвинённого. Тут скопец не выдержал и обмолвился, будучи однажды один на один с автократором:
- Бедный Васиан! Пострадал ни за что…
Самодержец спросил, шелестя пергаментом и думая о своём:
- Почему «ни за что»? Разве суд над ним был несправедлив?
- Да, свидетеля подкупили; клевета его не нашла затем своего подтверждения.
Царь взглянул на евнуха озадаченно:
- Погоди, погоди, я не понимаю… Кто, по-твоему, был заинтересован осудить невиновного?
- Трифон.
- Почему?
- Потому что получил указание от Трибониана.
- А Трибониан тут при чём?
- А Трибониану велели ваше величество.
- Я велел только разобраться.
- Но при этом сослались на её величество.
- Ну и что?
- Он пошёл на приём к василисе и обрёл соответствующий настрой. А затем поручил Трифону действовать решительно и сурово. Тот и выполнил.
Взор Юстиниана сразу помрачнел:
- Уж не хочешь ли ты сказать, что её величество очернила прасина напрасно?
- Не могу судить. Знаю лишь одно: Васиан не виновен в преступлении, за которое его покарали.
- Отчего такая уверенность?
- Мы с ним были друзья. И у нас общие друзья. Он прекрасный человек, добрый семьянин и не только не изменял жене с мальчиком - Господи, прости! - но и с дамами, возжелавшими его благосклонности.
Император изогнул бровь:
- Кто-то покушался на его добропорядочность?
- Есть такие факты.
- Объясни.
- Я не смею, ваше величество.
- Это мой приказ.
- Вам они не понравятся.
- Живо, живо!
- Участь дурного вестника незавидна у всех народов и во все времена…
- Гарантирую, что тебя никто и пальцем не тронет.
Приск перекрестился:
- Ах, зачем, зачем я затеял этот разговор!…
- Не серди меня! Излагай, что знаешь.
- Мне поручено было стать посредником между Васианом и одной высокопоставленной дамой…
- В чём же состояло посредничество?
- Пригласить его на свидание к ней.
- Кто сия дама?
- Умолкаю, ваше величество.
- Приближенная Феодоры? Вероятно, опасаешься немилости василисы?
- Трепещу об одном упоминании о её величестве.
- Ну, конечно… Хорошо, я сам у жены узнаю.
Евнух рухнул перед ним на колени:
- Умоляю, не погубите! Государыня догадается, кто дерзнул обелить Васиана в ваших глазах…
