— Но не хотите же вы сказать… — Гамильтон почувствовал, что почва уходит у него из-под ног.

— Именно это я и хочу сказать, мистер Смит. Конечно, существуют значительные ограничения королевской власти, имеющие силу закона, но, в сущности, Джордж Густав является «королем» большей части земного шара, о чем наше Бюро и намерено известить его по окончании матча и предложить свое содействие в осуществлении законных прав.

— В таком случае, — холодно произнесла мисс Инг, — профессионалы в области социологии, политики и правопорядка, да и большинство любителей тоже, выступят с протестом и организуют сопротивление. Многие из нас еще помнят идеалы, на которых зиждется Всемирная Держава, и мы не намерены попустительствовать реставрации махрового феодализма!

Со стадиона доносился исступленный рев болельщиков. Услышанное совершенно ошеломило Гамильтона.

— Но… чего вы добиваетесь от меня? Не могу же я отказаться от своих статей или отвлечь публику от Густава.

— Главное, вы теперь поняли. А вы уверены, что не можете предложить выход?

Социологиня лукаво взглянула на Гамильтона. Три андроида тоже уставились на него и ждали ответа. Гамильтон лихорадочно соображал.

— Уф-ф… Может быть, поискать какой-нибудь компромисс?

Мисс Инг облегченно вздохнула; андроиды удовлетворенно заурчали.

— Вот этим и займитесь. Побеседуйте с ним, будете нашим посредником. Если он такой ответственный, как вы уверяете, составим нечто вроде конституционного соглашения, которое удовлетворит и людей, и андроидов, и социологов-профессионалов.

— Но почему я?

— Потому что вы заварили всю эту кашу! Вы вытащили Густава на свет! А кроме того, кажется, вы ему нравитесь.

Мисс Инг запнулась и, с видимым усилием сочинив непривычную фразу, поправилась:

— Я хочу сказать, что Его Величество к вам благоволит.

На стадионе надрывались сто пятьдесят тысяч ликующих глоток.

Когда переговоры завершились и Фарел Купер закрыл дверь, Джордж Густав снова уселся за стол.

— Что-нибудь еще, Ваше Величество? — улыбнулся камердинер.

— Чего уж больше, Фарел? Теперь я — конституционный монарх, король земного шара. Они добавили еще и Солнечную систему, лишь бы я отказался от права единолично объявлять войну, когда у нас появятся враги… Если они появятся.

— Достойное завершение. Ваше Величество. Теперь предстоит много дел, пора готовиться к коронации.

— Н-да-а… — Густав состроил гримасу. — Придется потрудиться еще лет пять, прежде чем мы сможем опубликовать результат.

— Боюсь, что людям не понравится, если вы поступите в соответствии с начальным замыслом и неожиданно отречетесь — особенно, если вы будете хорошим королем.

— Я буду хорошим королем, но только на пять лет. Хотя, возможно, ты и прав. Надо подумать, как скрыться понезаметнее после публикации результатов. Когда весь мир узнает, что компании актеров и историков-любителей удалось осуществить самый грандиозный социологический эксперимент в истории — и прямо под носом у профессионалов! — разразится крупный скандал.

— Как будет угодно Вашему Величеству, — усмехнулся Купер.

— Меня беспокоит только одно. — Тут Густав вздохнул.

— Что, милорд?

— Как поступят андроиды. Вся моя затея зависела от ловкого использования психологии андроидов. Необходимо было убедить их в том, что мой эксперимент в целом пойдет на пользу человечеству, невзирая на возможный период разочарования. Их помощь понадобилась, чтобы, подправив мою родословную, сделать меня настоящим законным наследником.

— И вам это прекрасно удалось, разве не так? Вы опытный робопсихиатр, и этот случай должен только укрепить вашу уверенность в себе.

— Так-то оно так… — Густав нахмурился. — Но меня беспокоят эти чертовы андроиды «трижды А». Они так преданы всеобщему благу и процветанию человечества! Я думаю, что некоторые из них все-таки обратят внимание на возможные деморализующие последствия публикации. В конце концов, я просто хочу получить звание профессионала в области экспериментальной социологии… С их точки зрения это достаточно эгоистичный мотив. Интересно, почему они все же решили помочь мне?

Купер перестал полировать и без того безупречный хрустальный бокал и поставил его на серебряный поднос перед Густавом.

— Может быть, они считают, что знают вас лучше, чем вы их… или даже самого себя, — предположил камердинер.

Густав медленно повернулся и внимательно посмотрел на Купера. Сухопарый бледный старик извлек из шкафа хрустальный графин бренди.

— Что вы имеете в виду?

— Ну… — Купер рассматривал на свет сквозь старинный хрусталь безупречно прозрачный коньяк. — Как вам удастся доказать через пять лет, что это был всего лишь эксперимент?

Густав засмеялся.

— Вы думаете, я могу застрять в роли короля? И навсегда лишиться своей работы? Не станут же они…

Посмотрев на лицо Купера, он запнулся и прошептал:

— Не станете же вы!.

Камердинер улыбнулся.

— Ну конечно, нет… Ваше Величество…

Со скрупулезной точностью отмерив золотистое бренди, он наполнил бокал Густава, поклонился и направился к двери, успев заметить, как тревога провела первую морщину на челе молодого монарха.

Так вы хотите поговорить о «летающих тарелках»? Этого-то я и боялся. Черт возьми, и ведь такое случается всякий раз, когда мне выкручивают руки и заставляют нянчиться с вами, полуночниками. А Языкастый Ларри тем временем прохлаждается в Бимини, потому что ему, видите ли, очень нужно отдохнуть. По идее, я должен в течение двух недель отвечать на звонки по поводу астрономии и дальнего космоса. Знаете, кометы там разные, черные дыры? Но, похоже, в первую ночь нам просто необходимо поговорить об этих НЛО.

…Не стоит так волноваться, сэр… Да, я тот самый ученый сухарь, который сидит в башне из слоновой кости. Да, собираюсь душить все проявления нетрадиционного мышления. Как скажешь, приятель.

Если честно, я тоже мечтал о контакте с инопланетной формой жизни. Да я и сейчас участвую в программе… Вот именно, «Поиск внеземного разума», «СЕТИ»… Нет, это совсем не то же самое, что гоняться за НЛО! Лично я не верю, что Землю посещали хоть сколько-нибудь разумные существа…

Да, сэр. Полагаю, у вас целая гора подлинных случаев да парочка личных встреч. Угадал? Наслушался я таких историй несколько лет назад, когда некоторые из нас пытались изучать данный «феномен». На каждый случай уходили недели, и всегда оказывалось, что это либо метеозонд, либо самолет, либо шаровая молния…

…Ах, вот как?! Нет уж, парень, я-то видел шаровую молнию. Очень хорошо рассмотрел. Шрам на носу и расплавленный бинокль могу предъявить в качестве доказательства. Так что не говори мне, что это миф, вроде твоих дурацких «летающих тарелок»!

Нынешней ночью мы начали свой труд в Англии, неподалеку от Эйвбери, с того, что принялись сплетать стебли желтой пшеницы в красивые, ровные кольца. Это приятная работа - играть с лассо из света над морем зерна. Круги получатся на славу. Люди увидят фотографии в утренних газетах и удивятся.

Наша ослепительная эфирная лодка парит над нами, купаясь в добром сиянии Матери Луны. На гладкую поверхность корабля нанесено сверкающее покрытие, которое не позволяет глазу смертного задержаться на нем.

Если нас увидят - это хорошо. Но не слишком.

– Каждое кольцо должно быть безупречным! - объявляет Фирфалькон. - Пусть ученые болтают о «естественном феномене». После этой работы у нас прибавится верующих!

В старину его титуловали бы «королем». Но мы стремимся не отстать от меняющегося времени.

– Да, капитан! - кричим мы и спешим продолжить начатое.

Наш Слушатель взывает к нам со своего насеста:

– О нас говорят в земной радиопрограмме. Хотите послушать? Мы выражаем согласие веселыми возгласами. Хотя мы ненавидим земную технологию, она нередко работает на нас.