И когда мы начинаем величественно двигаться на восток, с бульканьем всплывает новая мысль. Полоска воска, выделенная нашим некогда мятежным вторым кольцом сознания.

В чем дело, Мое кольцо?

Ты вспомнило, как варвары сунеры вызывали наши корветы, и не один раз, а дважды, используя цифровое сознание, чтобы привлечь наше внимание?

Первый раз они попытались подкупить нас, указав место, где скрываются г'кеки.

А второй раз? А, да. Это была приманка, заманившая наш корвет в ловушку.

ОЧЕНЬ УМНО, МОЕ КОЛЬЦО!

Да, но сравнение здесь не подходит.

На этот раз источников много.

Они сильнее, и цифровое сознание имеет все признаки примитивных корабельных компьютеров.

Но главное, Мое бедное кольцо, разве ты не слышало, что сказал наш оператор?

Эти сигналы не могут издавать отсталые сунеры.

ОНИ ЛЕТЯТ!

— Гравитика!

Офицер дельфин забил плавниками.

— Признаки передвижения! Большой излучатель покидает свою стационарную позицию. Корабль джофуров движется на восток на двух махах. Высота десять километров.

Сара смотрела, как воспринимает эту новость Джиллиан Баскин. Новость соответствует плану, однако светловолосая женщина как будто никак не прореагировала.

— Хорошо, — ответила она. — Сообщайте мне о любых изменениях вектора. Оператор макетов, вводите программу расхождения номер четыре. Начинайте медленно поднимать корабли.

Наполненное водой помещение не похоже ни на какой «мостик», о которых Сара читала в древних книгах. Земной корабль контролируется из помещения, куда люди могут войти только в аппаратах для дыхания. Все здесь рассчитано на дельфинов. Это их корабль, хотя им командует женщина.

От затхлого запаха у Сары свербит в носу, но когда она поднимает руку, чтобы почесаться, рука упирается в прозрачный шлем, в пятнадцатый раз заставляя ее вздрогнуть. От пузырчатой жидкости на обнаженных руках и ногах Сары мурашки. Но у нее в сознании нет места для раздражения, страха или клаустрофобии. Помещение, в котором она находится, слишком странное, чтобы вызывать такие привычные реакции.

Общие очертания и размеры «Стремительного» все еще остаются для нее загадкой. Она только раз бросила взгляд на корпус — когда смотрела в иллюминатор, а подводная лодка осветила прожектором место встречи, — и увидела загадочный, усеянный выступами цилиндр, похожий на гигантскую гусеницу твелк. Черная поверхность корабля не отражала свет, а словно поглощала его. Когда Каа и другие дельфины в своих паукообразных установках для ходьбы выходили из лодки и направлялись на свои рабочие места, просторный входной шлюз был почти пуст. Из всех помещений корабля, кроме мостика, почти вся вода была выкачана, чтобы максимально уменьшить вес.

Стены дрожали в ритм с работой двигателей — далеких родственников тех, что были на фабрике ее отца или на пароходах города Тарек. Сходство глубокое, оно словно заложено в крови Сары.

— Боевой корабль проходит над горами Риммер. Вскоре уйдет с прямой линии наблюдения.

— На это не очень надейтесь, — напомнила Джиллиан экипажу. — У нас над головой их спутники. Продолжайте программу расхождения номер четыре. Каа, подведи нас к восточному краю группы.

— Слушаюсь, — ответил молодой пилот. Он легко шевелил плавниками и хвостом, не проявляя ни малейших признаков напряжения. — Суэсси докладывает, что двигатели работают нормально. Гравитика заряжена и готова.

Сара взглянула на ряд экранов, на которых изображались другие части корабля. Вначале каждый дисплей казался невообразимо маленьким, но шлему потребовалось легкое движение глаз, и изображение, на котором она фокусировала зрение, тут же увеличивалось, становилось четким и трехмерным. На большинстве экранов пустые помещения, с еще влажными стенами. Недавно они были заполнены водой. Но машинное отделение полно лихорадочной деятельностью. Сара узнала Суэсси по уникальной внешности — торс из клинообразных плит, увенчанный сверкающим куполом, в котором заключено то, что осталось от головы. Одна человеческая рука устремлена к панели. Суэсси напоминает фину-оператору о каких-то необходимых действиях.

Та же самая рука обняла Эмерсона после причаливания «Хикахи». Рука дрожала, сжимая вернувшегося блудного звездного человека. Сара не знала, можно ли ей заплакать.

Эмерсон и Прити тоже там, своими проворными руками помогают Суэсси. Сара видела, как они работают в тени в сопровождении Ур-ронн. Молодая самка ура что-то подносит занятым инженерам. Эмерсон, занятый работой, казался чуть счастливей. В конце концов, на этих палубах и среди этих машин он провел много лет. Но с самого возвращения на корабль Сара не видела его улыбки, к которой так привыкла. Впервые он, казалось, стыдится своего увечья.

Этим людям, должно быть, отчаянно нужна помощь, если они привлекли к работе шимпанзе, урского кузнеца и бессловесного калеку. Остальная молодежь из Вуфона тоже занята, выполняя поручения и присматривая за стадом глейверов, стараясь, чтобы животные в незнакомом окружении оставались спокойными.

«Кажется, я самая бесполезная из всех. Одно Яйцо знает, что я здесь делаю».

Винить нужно мудреца Пурофски, чьи космические рассуждения оправдывают ее пребывание на борту у отчаявшихся землян. «Даже если его рассуждения справедливы, что я могу сделать относительно планов буйуров? Особенно если наша миссия самоубийственна».

Офицер у детектора запищал, взбивая пузыри плавниками.

— Главный источник гравитики ускоряется! Корабль джофуров приближается к позиции подвижного наблюдателя.

«Подвижный наблюдатель, — подумала Сара. — Это Двер».

Она представила себе его, в хрупкой корзине, одного в просторном небе, окруженного яростью природы, а гигантский корабль устремляется к нему.

«Укройся, младший брат. Сейчас начнется».

Теперь, когда наконец Риммер оказался позади, буря немного стихла и на небе иногда были видны звезды. Просветы расширялись. Со временем Двер увидел на востоке бледное свечение. В сероватом свете внизу виднелась обширная равнина раскачивающихся острых стеблей-лезвий.

Двер вспомнил, как несколько месяцев назад шел по этой самой негостеприимной равнине, сопровождая Дэйнела, Лену и Дженин к Серым Холмам. От этого похода у него до сих пор шрамы: стебли разрезали одежду и тело.

Конечно, полет в воздухе — гораздо лучший способ путешествия. Разумеется, если переживешь удары молний, и раскаты грома, от которого ноют зубы, и ужасные соприкосновения с горными вершинами, торчащими в ночи, как гигантские зубы, готовые ухватить лакомый кусочек.

Возможно, передвижение пешком все же предпочтительней.

Двер немного отпил из бутылки с водой. Рассвет означает, что пора приготовиться. Когда первые лучи коснутся шаров, проснутся спящие механизмы и замкнут электрические цепи.

Сейчас джофуры уже должны двигаться.

Двер поднял руку и коснулся реука, который ему дали перед отлетом. Реук опустился на глаза, и тотчас окружающее изменилось. Контрасты усилились. Дымка на горизонте исчезла, и Двер смог посмотреть на восходящее солнце, увидел вдали с десяток воздушных шаров, уцелевших в буре, которая занесла их так далеко, и теперь разбросанных по всему восточному горизонту.

Двер достал из сумки на поясе четыре кристалла и вставил в корзину гондолы, так что каждый отражал косые лучи восходящего солнца. На поясе у него висел молоток, но он пока оставил его там, глядя мимо шаров и пытаясь разглядеть очертания Серых Холмов.

«Я иду, Дженин. Скоро буду, Лена.

Мне нужно только преодолеть еще несколько препятствий».

Он пытался представить себе их лица, глядя в будущее, а не в жестокое прошлое. В его рюкзаке лежит чувствительный камень, который оживет в канун зимнего солнцестояния, если произойдет чудо и мудрецы дадут сигнал, что все в порядке. К этому времени Двер должен найти Лену и Дженин и помочь им подготовить изолированное племя к ожидающей его судьбе — возвращению на Склон либо к жизни в укрытии в дикой местности.