— Я не должен потерять ногу, — сказал ей Мэт, когда Кэролайн вернулась к его постели с порцией снотворного в руках.

— Конечно, нет. — Кэролайн села на краешек кровати рядом с Мэтом и, просунув руку ему под голову, приподняла ее, чтобы дать возможность больному глотать.

— Я не младенец, — раздраженно произнес Мэт и сделал рукой жест, намереваясь взять стакан. Но он был слишком слаб, и рука бессильно упала. — И кстати, что это за снадобье ты собираешься влить мне в глотку? — поинтересовался он, недовольно уставившись на нее, как будто Кэролайн каким-то образом была виновата в его слабости.

— Оно поможет тебе уснуть. — Она поднесла лекарство к его рту. Стакан коснулся губ, но они были упрямо сжаты. — Выпей.

— Я не хочу потерять ногу, — снова с нажимом сказал Мэт, отворачиваясь в сторону и не давая возможности влить в рот снотворное.

Кэролайн понимала его страх. Он боялся, что когда уснет, то не сможет защитить себя от чьего-либо произвола. И она мягко ответила:

— Говорю тебе, в этом нет необходимости, да и твои братья слишком любят тебя, чтобы позволить изувечить тебя без всякой на то причины. Можешь быть совершенно уверен: когда ты проснешься, твоя нога будет на месте.

— Я могу быть уверен?

— Да. А теперь, пожалуй, выпей это. Если ты не отдохнешь немного, боюсь, снова начнется жар, и это может свести тебя в могилу. В то время как состояние твоей ноги не внушает большой тревоги. Пожалуйста, выпей.

Она снова поднесла стакан к его губам. Глаза Мэта над кромкой стекла неотрывно смотрели на нее. В них отражался неистовый огонь, словно они излучали яркое голубое сияние. Кэролайн с ужасом подумала, не начался ли у больного снова жар, но, когда подняла другую руку и легко коснулась его виска, кожа Мэта не была горячей на ощупь.

— Обещай мне, что не позволишь им ампутировать ногу.

Несмотря на слабость, рука Мэта крепко обхватила ее ладонь, державшую стакан, и Кэролайн поразилась силе его пальцев.

— Обещаю.

Девушка осторожно высвободила свою руку. Несмотря на болезнь Мэта, у нее не хватило бы сил заставить его разжать пальцы, если бы он этого не захотел. Но он медленно разжал их.

— Обещаю, — повторила она и прижала стакан к губам Мэта.

Снова посмотрев на Кэролайн долгим взглядом, он открыл рот и позволил ей влить туда содержимое.

— Ну вот и молодец, хороший мальчик.

Кэролайн машинально пробормотала эти слова, не вкладывая в них ни малейшего смысла, креме желания подбодрить Мэта. Проглотив снадобье, он поморщился от горечи во рту. Когда Кэролайн встала, чтобы оставшейся в кувшине водой прополоскать стакан и вытереть его насухо, он следил за ней глазами. Судя по насупленным бровям, Мэт о чем-то глубоко задумался.

— Я не мальчик, — ровным голосом произнес он, — хоть с травмой, хоть без нее.

Кэролайн изумленно обернулась в его сторону. Затем вспомнила свои слова.

— Да, — согласилась она, возвращая стакан па столик возле кровати.

— Это так, на всякий случай, чтобы ты знала.

— Я и так знаю.

— И, тем не менее, ты больше не боишься меня.

От этих слов Кэролайн чуть не выронила полоскательницу, содержимое которой выливала в помойное ведро. Она подняла на Мэта расширившиеся от изумления глаза. Он напряженно смотрел на девушку, как будто она представляла для него загадку, которую он вознамерился во что бы то ни стало разгадать.

— Я никогда тебя не боялась.

Кэролайн покривила душой, наполовину солгав и наполовину сказав правду. От волнения руки плохо слушались, и ей пришлось снова подхватить полоскательницу, в последний момент едва не выпавшую у нее из рук. Недовольно поджав губы, Кэролайн поставила ее на выступ в самой нижней части умывальника, и только тогда осознала, насколько точно замечание Мэта попало в цель.

— Да нет же, боялась. По крайней мере, когда я до тебя дотрагивался.

Кэролайн не нашлась, что на это ответить. Она внезапно проявила повышенный интерес к тому, в каком порядке располагались на столике пузырьки с лекарствами. В течение некоторого времени Мэт не проронил ни слова, но девушка чувствовала, что он внимательно за ней наблюдает. Наконец, сна больше не могла вынести ни молчания, ни его испытующего взгляда. Сложив на груди руки, Кэролайн повернулась к мужчине и приготовилась возражать и отнекиваться, однако Мэт, казалось, потерял к этой теме всякий интерес. Глаза уже не смотрели так напряженно, а веки грозили вот-вот опуститься. Неожиданно он зевнул. Обезоруженная Кэролайн смягчилась и теперь смотрела на него уже не столь воинственно. Она опустила руки и подошла к кровати, чтобы поправить одеяло, которое съехало набок во время осмотра больного мистером Вильямсом.

— Не оставляй меня, — вдруг попросил Мэт, подняв веки.

Наклонившаяся над ним Кэролайн на какой-то миг была застигнута врасплох ослепительным взглядом голубых глаз. И не нашлась, что ответить. Она понимала, что Мэт, по сути, сказал ей, что она ему нужна. Ее тщательно защищенное от подобного рода волнений сердце лихорадочно забилось. И все многочисленные барьеры, которые Кэролайн так долго воздвигала вокруг него, начали потихоньку рушиться. Глядя на Мэта сверху вниз, она почувствовала, словно что-то распускается и зеленеет в ее душе. Так бывает в природе, когда не смену морозной, лютой зиме приходит весеннее тепло.

— Я не уйду. Можешь быть спокоен, — ответила девушка, и сама удивилась тому, как хрипло прозвучал ее голос. Затем непроизвольно улыбнулась ему.

На сей раз, улыбка вышла по-настоящему открытой, в ней не было ни капли неуверенности или робости. Но Мэт уже смежил веки и ничего не увидел.

С минуту Кэролайн смотрела на спящего, и ей не нравилось то, что она ощущала в своей душе. Можно подумать, забота о безопасности Мэта целиком и полностью лежит на ее плечах. Какая ерунда! Но затем она вспомнила о других и живо представила себе, какой спор в этот самый момент разгорелся внизу в кухне.

Кэролайн подтащила стул поближе к постели Мэта и удобно устроилась в нем. Ее брови почти сомкнулись, придав лицу выражение суровой неприступности. Губы растянулись в линию и решительно сжались. Руки были сложены на груди, а в глазах, устремленных на открытый проем двери, застыло столь грозное выражение, что Миллисент, собравшись прыгнуть Кэролайн на колени, передумала. Вместо этого забилась под кровать и сжалась в комок, сверкая таким же желтыми, как у и хозяйки, глазами.

Подготовившись к возможному сражению, Кэролайн принялась ждать. Только через ее труп они смогут причинить Мэту вред!

Кэролайн!

Кэролайн уже спустилась с последней ступеньки лестницы, когда Мэт снова завопил, чтобы она поднялась к нему. Прошла уже неделя с памятного сражения за его ногу. Сражения, в результате которого Джеймса удалось убедить принять сторону его братьев и Кэролайн против преподобного отца Миллера и мистера Вильямса, от чего последний ушел домой в ярости. Кэролайн вскоре ощутила на себе, что полностью принята новой семьей, по крайней мере, во всем, что касалось ведения домашнего хозяйства. Однако это ощущение часто рождало двойственные чувства. Мэт оказался капризным и требовательным пациентом, и Кэролайн просто измучилась, ухаживая за ним. Вынужденное пребывание в постели ничуть его не устраивало, а от Кэролайн он требовал являться по первому зову, будь то утром, днем, вечером или ночью. Сжав от гнева губы, она повернулась, чтобы в очередной раз подняться к нему в спальню. Когда Мэт снова заревел, подзывая ее к себе, она вцепилась руками в поднос с завтраком, так и оставшимся нетронутым.

— Кэролайн! Пахнет горелым, я думаю, это хлеб подгорает!

Возглас Даниэля заставил Кэролайн замереть на месте на первой же ступеньке. Она обернулась в сторону кухни и открыла рот, чтобы ответить.

— Тетя Кэролайн! А каша еще есть? — громко прокричал Дэви.

За последние несколько дней он немного смирился с ее присутствием в доме. Произошло ли это из-за того, что она ухаживала за его отцом, или потому что по доброму относилась к нему самому и к Джону, а может, из-за ее стряпни, — Кэролайн не знала. Но в этот момент для мальчика важнее всего была приготовленная ею еда.