Затем Сатурнин сообщил, что согласно полученным им информациям, господин Милоуш здоров как бык. Он отнюдь не хочет сказать, что, рассказывая о своих побуждениях, явившихся причиной того, что мадам решила провести некоторое время на моем судне, она лгала. Просто она считала, что нет необходимости сообщать мне истинные доводы своего решения. Это вполне понятно, так как упомянутые доводы оказались для мадам несколько унизительными. После каких-то дворовых скандалов, причины которых не совсем ясны, все остальные дамы, живущие в многоэтажном доме, сомкнулись в едином строю против мадам и запретили ей входить в дом под угрозой весьма чувствительного телесного наказания.

Правда, сегодня после обеда мадам сделала попытку пробраться в свою квартиру, но была вынуждена отступить перед толпой разъяренных женщин. По мнению Сатурнина было бы несправедливо, чтобы я страдал из-за каких-то разногласий между мадам с одной стороны и остальными жительницами дома с другой.

Далее он считает, что практически невозможно в течение всей ночи препятствовать мадам войти в дом, не говоря уж о том, что мадам может призвать на помощь полицию. Из этого по его мнению вытекает следующее:

1. Господин Милоуш здоров и можно обращаться с ним как с таковым.

2. Для достижения своей цели мадам прибегла к обману и, следовательно, по всем правилам мы можем воспользоваться тем же оружием по отношению к ней.

3. Так как мадам поселилась в каюте на носу судна весьма бесцеремонно и даже не поинтересовалась, где и как будет ночевать бывший обитатель каюты, она должна быть готова к тому, что с ней будут обращаться подобным образом.

4. Не нужно опасаться, что мадам останется без крыши над головой. Она легко может устроить все так, чтобы не нанеся своему здоровью ущерба добраться до своей квартиры, и, наконец

5. Даже если ей не удастся избежать обещанного наказания, она не может ни в чем упрекнуть нас. Дело в том, что мстительные дамы весьма точно объяснили, что именно они намерены сделать с определенной частью тела мадам, а на этой части трудно причинить серьезный ущерб и в нормальных случаях, а уж при пропорциях мадам нечего и говорить об этом.

Сатурнин спросил меня, согласен ли я с тем, чтобы он сделал попытку уговорить мадам изменить свою точку зрения. Я, конечно, согласился, однако не затаил свои сомнения на счет того, что это ему удастся. Вместо ответа Сатурнин констатировал, что сейчас ровно девять часов и что в четверть десятого будет каюта на носу судна снова свободна.

Затем он развязал пакет, который он принес из города, и к моему чрезвычайному удивлению вынул из него маски святого Микулаша[3] и черта. При этом он сказал, что из всех работ, которые ему пришлось выполнять в жизни, самой трудной оказалась покупка в июле месяце маски Микулаша. Он с с видимым удовольствием погладил белую бороду, приклеенную к румяному лицу доброго святого, а на маске черта поправил красный плюшевый высунутый язык. Затем он попросил меня, в случае если он не вернется, помнить, что он умер на службе у меня, поискать какую-нибудь красивую девушку, на которой примерно он мог бы жениться, и позаботиться о ней как о его вдове.

Все это сбило меня с толку, и я смотрел Сатурнину вслед с целым рядом невысказанных вопросов.

Зачем он ради всего святого купил эти маски?

И что он болтал об этой девушке?

Я не мог представить себе, что будет происходить дальше и признаюсь, слегка волновался. Я ожидал, что из каюты послышится испуганный крик тетушки, или до меня донесется громкая ссора. Ничего подобного не случилось, и стрелка моих часов показывала, что уже шесть минут прошло с тех пор, как Сатурнин вошел в каюту, держа в каждой руке маску.

Наступили сумерки, хотя высоко в небе, в сферической пыли, было еще масса солнечного света. Я откинулся на шезлонге назад и почувствовал себя вдруг удивительно легко и свободно, как-будто вся эта история меня ничуть не касалась. На набережной зажглись фонари, и я чувствовал себя зрителем в театре, где только-что засветилась рампа и постепенно поднимается занавес. В этой удивительной смеси угасающего дня и зажженных дуговых ламп, все вокруг представлялось театральной декорацией, плоской и ненастоящей, но прекрасной как никогда.

Белая дверь каюты, освещенная косыми лучами электрического света, приковывала мой взгляд, и я чувствовал, что она станет центром предстоящей сцены. Внезапно дверь распахнулась, и вошел первый актер. Это был красивый светловолосый мужчина, державший в руках маски черта и Микулаша. Казалось он решает, какую из этих двух ролей ему сыграть. Потом он грустно посмотрел на дверь каюты, как-будто боялся чего-то неизбежного. Он вздрогнул, когда появилась королева в дорожном костюме, сопровождаемая принцем. Он сделал движение, как-будто хотел задержать их, но затем в отчаянии опустил руки. Маски упали на пол, открыв пустоту своей внутренней стороны. Только горестная маска на лице мужчины была настоящей. Королева, подпрыгивая, направилась к мостику, соединяющему судно с набережной, и принц поспешно следовал за ней. Когда на набережной затихли шаги уходящих, мужчина поднял голову и сказал: „Ровно четверть десятого. Дело сделано.“

Долго я не мог добиться, что собственно тогда произошло в каюте. Сатурнин сказал, что все это выеденного яйца не стоит, и что ему не хочется об этом говорить по эстетическим причинам. Действительно, вся история имела жутковатый оттенок, и поэтому я упомяну о ней вскользь. Сатурнин сообщил тете Катерине и Милоушу, что он купил для них маски и рекомендовал им надеть их на ночь на лицо.

Естественно, они подумали, что Сатурнин сошел с ума. Они спросили его с какой стати им надо делать такие глупости, и Сатурнин ответил, что им наверное известно, что на кораблях невозможно истребить неприятных грызунов, которые, как говорится, первыми покидают тонущий корабль. Он добавил, что в этом отношении у нас уже имеется опыт. Очень неприятно, когда такое животное ночью бегает по незащищенному лицу. Тетя сказала — собственно она ничего не сказала и стала быстро собирать свои вещи.

Река потемнела, и на судне стало тихо и спокойно. С другого берега доносились голоса, и запоздавшая лодка заплывала в док. Сатурнин на минутку исчез и появился со свежесваренным кофе. Я предложил ему сигарету и указал на свободный палубный стульчик. Небо совсем потемнело и воздух приятно охладился.

Едем в отпуск

Дедушка пригласил мадемуазель Барбору

Неделя жизни

Сатурнин не поздоровался с тетей Катериной

Тайная прогулка на автомобиле

Сатурнин учит дедушку джиу-джитсу

У дедушки, конечно, нет карманных часов, которые шли бы при помощи электричества. Такую ерунду может выдумать только Сатурнин. Видимо он хотел этим символически намекнуть, что у дедушки в доме все на что вы не посмотрите, работает при помощи электрического тока. Открытие двери, отопление, готовка пищи, проветривание, освещение, бритье и зажигание сигарет.

Дедушка крупный старик с седыми волосами и веселыми глазами. Цвет лица у него багровый. Он долгие годы работал директором городской электростанции, был старостой общества электротехников, председателем областного союза электростанций, членом правления совета электропредприятий и вообще членом всех коопераций, в названии которых имеются такие слова как электрический, электротехнический, электричество и тому подобное.

Всю жизнь он пропагандировал электричество, и о нем слыла молва, что когда-то он разработал план электрификации побережья Эльбы, и по всей длине верхнего течения реки спроектировал столько электростанций, что попробуй кто-нибудь реализовать его проекты, тот израсходовал бы всю воду в Эльбе, и ее пришлось бы наливать в бочки и посылать в Гамбург по железной дороге. Это, конечно, была только шутка, но когда люди ее рассказывали, в их голосе звучала доброжелательная нотка к дедушке. Тоже самое можно сказать и про Сатурнина. Я даже думаю, что они с дедушкой прекрасно понимали друг друга с того самого момента, когда Сатурнин впервые представился дедушке, стоя перед ним навытяжку.