Еще воспоминания о дяде Франтишеке

Боевой план Сатурнина

Микулаш и черт

Тетя уходит, и Сатурнин готовит черный кофе

Курить разрешается

Доктор Влах считает, что из всех видов рассеянности самая преступная та, когда человек забывает радоваться жизни и принимает дары судьбы как должное. Если человек просыпается утром свежим и здоровым, в чистой кровати и с уверенностью, что его ждет горячий завтрак — это веская причина для того, чтобы встать и запеть благодарственную песню, или написать оду на красоту жизни.

Доктор Влах утверждает, что если мы долгое время находимся в идиллическом состоянии, мы перестаем это состояние осознавать, и судьба окажет нам неоценимую услугу, схватив нас за шиворот и вышвырнув на мороз. Тогда мы не будем вспоминать о том, что печь немного дымила, а о том, что она давала нам тепло. И о том, что, в конце концов, в наших силах было заставить ее только давать тепло.

Судьба схватила меня за шиворот и вышвырнула меня из каюты на палубу. Жаль, что я не могу сказать, что она вышвырнула меня на мороз. Это произвело бы большее впечатление. Однако, я очень хорошо помню, что это произошло в первых числах июля, и была дикая жара.

Судьбу в данном случае представляла тетя Катерина, которая вместе с Милоушем, с вашего разрешения, поселилась в моей каюте. Как только закончился разговор тети и Сатурнина о том, следует ли покупать парус, чтобы тете было что чинить и латать, я остался наедине со своими невеселыми мыслями. Тетя заявила,что она смертельно устала. При этом у нее очаровательным образом подкосились ноги, чего вполне достаточно было, чтобы наглядно показать эту самую смертельную усталость. Потом она удалилась, подпрыгивая на ходу, в мою каюту.

Сатурнин посмотрел на меня соболезнующе и тоже ушел. Вскоре я увидел его на набережной. Он сел в трамвай и уехал. Я понятия не имел, куда он отправился. Я сел в шезлонг и по инерции вынул портсигар. Но еще до того, как закурить, я из чувства солидарности к Сатурнину, заявившему, что здесь, на корабле, курить воспрещается, засунул сигарету обратно в портсигар. Да, пока здесь будет прогуливаться и валяться этот придурок Милоуш, курить здесь воспрещается!

Я поймал себя на мысли, что с чувством ехидного злорадства вспоминаю тот момент, когда Милоушина сигарета полетела за борт. В глубине души я назвал себя бесчувственным за то, что все еще не принял во внимание болезнь мальчика. Единственное обстоятельство, несколько извинявшее меня, было то, что у Милоуша был прекрасный вид как никогда. И в конце концов я сказал себе: раз он болен, ему только на пользу пойдет, если он бросит курить.

Если бы жил его отец, дядя Франтишек, он безусловно запретил бы ему курить. Сам он не курил и никогда не брал в рот спиртного. Он верил, что этим он продлит свою жизнь. Он говорил, что не будь спиртного, еще жил бы во здравии его дядя, умерший преждевременно от алкоголя, не дожив до шестидесяти лет.

Дядя Франтишек всегда так говорил, так как он был заядлый враг спиртного. Я помню, как он рассвирепел однажды, когда случайно раскусил шоколадную конфету, а в ней оказался ликер. Он подозревал, что кто-то ему нарочно подсунул эту конфету.

Благодаря такому строгому режиму и систематическим дыхательным упражнениям он до самой смерти был удивительно бодр, о чем свидетельствует тот факт, что он умер в промежуток времени между двумя отжиманиями на руках от пола, достигнув возраста 48 лет.

„Как это странно“ — сказал однажды кто-то тете Катерине — „что дядя Франтишек умер сравнительно молодым, хотя он не пил, в то время как его дядя выпивал по тридцать кружек пива в день и дожил почти до шестидесяти лет“.

По мнению тети Катерины этот факт ничего не доказывает, потому что если бы дядя Франтишек взял пример со своего дяди, он очевидно умер бы еще раньше.

Защитник спиртного спросил, думает ли тетя Катерина, что дядя Франтишек, выпивая, допустим, тридцать кружек пива в сутки, умер бы двухлетним ребенком. Тетя Катерина обиделась.

До самого возвращения Сатурнина я размышлял о невеселых перспективах в ближайшем будущем. Солнце помаленьку садилось и с ним исчезала и моя надежда на какое-нибудь неожиданное происшествие, заставившее бы тетю Катерину изменить свое решение и уйти.

Мне очень не хотелось бы, чтобы вы подумали, что гостеприимство чуждо моей натуре. Это отнюдь не так, но если бы вы знали тетю Катерину так, как я ее знаю, вы бы поняли мои чувства. Уже не раз случалось, что она ни с того ни с сего вселялась к кому-нибудь из родственников, и все пострадавшие позднее утверждали, что в таком случае человеку ничего другого не остается делать, как сказать себе: „Пришло стихийное бедствие, и я потерял квартиру со всем ее устройством и вообще все, что у меня было. Это скверно, но со мной могло приключиться нечто и похуже этого. Главное, что я выкарабкался из всего этого живым и здоровым. У меня здоровые руки, светлая голова, и мир велик. Сколько времени надо ждать пока тебе выдадут загранпаспорт?“

Это, правда, легко сказать, но не легко сделать. Отправиться в путешествие по белу свету с пустыми руками не легкое дело. Отвага прекрасная вещь, но все надо делать с толком. То, что дедушкин брат на чужбине разбогател в течение десяти лет еще не значит, что ему надо подражать.

Впрочем, я думаю, что столь длительный отпуск мне и не дали бы. Учреждение не базар. Но перейдем к делу, как говорится на суде.

К моим невеселым мыслям присоединялось еще неприятное чувство, что я обманулся в Сатурнине. Может быть вам покажется, что я зря обижаю его, и что он старался изо всех сил намекнуть гостям, что они нежелательны. Но, как вы сами знаете, он не добился ничего. Я всегда был уверен, что Сатурнин может делать самые невероятные вещи. А теперь нам обоим придется беспомощно глядеть, как тетя Катерина устраивается в моей каюте, как будто она собирается вместе с нами принять участие в этой выдуманной полярной экспедиции.

Я никогда не был в восторге от эксцентричных проделок Сатурнина. Однако иногда мне приходила в голову мысль, что я могу попасть в положение, в котором его странные свойства пришлись бы мне весьма кстати. Обычно Сатурнин проделывал такие штучки, от которых становилось темно в глазах. Благодаря ему люди попадали в самые нелепые положения, и человеку часто приходилось вести себя так, как ему вовсе не хотелось и смиряться с фактами, которые нельзя было уже изменить. А сейчас предстояло сделать такую простую вещь, как уговорить тетю Катерину отправиться ночевать в свою квартиру, и господин Сатурнин оказался на мели.

Я сказал себе, что если слуга не знает как помочь делу, то это еще не значит, что его господин должен сидеть опустив руки. На противоположный берег Влтавы постепенно ложились мягкие лиловые тени, и в моей бедной голове вертелись мысли, как избавиться от тети Катерины. Я решил, что при помощи доктора Влаха и Сатурнина можно будет сыграть комедию, что на судне вспыхнула какая-нибудь ужасная заразная болезнь.

Или устроить так, чтобы тете Катерине с Милоушем пришлось в какой-то день уйти в город. Во время их отсутствия мы включим двигатель и поплывем несколько километров против течения. Потом вернемся и будем поджидать их на набережной в изрядно вымокшей одежде и скажем, что наше судно потонуло после столкновения с пароходом. Или можно было бы еще… Короче говоря я выдумал с десяток планов, из которых некоторые граничили с уголовным кодексом.

Сатурнин вернулся около половины девятого и принес небольшой пакетик. Затем он спросил меня, желаю ли я выслушать несколько информаций, которые по его мнению представят для меня интерес. Но ему хотелось бы, до того, как он начнет рассказывать, задать лично мне один вопрос. Вместе с тем он не уверен, может ли он себе это позволить ввиду своего подчиненного по отношению ко мне положения.

Тогда я сказал ему, чтобы он излишне не церемонился. По его словам у него создалось впечатление, что я почувствую определенное облегчение в случае, если мадам и ее сыночек покинут наше судно. Ему хотелось бы знать, так ли это на самом деле. Я ответил, что его впечатление совершенно правильное и я действительно почувствую определенное облегчение в случае, если мадам и ее сыночек покинут наше судно.