Мадемуазель Барбора отправилась на кухню, чтобы осмотреть запасы и попытаться приготовить что-нибудь на скорую руку. Все мы уже проголодались. Потом дедушка удивил меня тем, что извинился за мое ранение и спросил, что сказали врачи в больнице. Он очень обрадовался, когда узнал, что ничего серьезного не было обнаружено, и пожелал мне скорого выздоровления, так как он опасается, что запасы продуктов у нас невелики и вполне возможно придется во время нашей изоляции от окружающего мира добывать пищу охотой. Тогда каждый здоровый мужчина придется ко двору.

Доктор Влах нашел такую перспективу весьма забавной, но я вспомнил, как во время прошлого отпуска я не попал в косулю с трех шагов, и мои мысли становились все мрачнее.

Мадемуазель Барбора вернулась из кухни и произнесла популярную фразу пражских водителей трамваев, что нет тока. Дедушка нахмурился, проверил выключатель, и сообщение мадемуазель Барборы оказалось правильным. Это была почти катастрофа.

Я говорил уже, что всё в дедушкином доме действовало при помощи электричества. Любой другой человек, кроме дедушки, помнил бы, что иногда простая печка бывает лучше электрической печки без тока. Однако перед дедушкой ни о чем подобном даже заикнуться нельзя было. Таким образом мы оказались в положении, когда мы не могли сварить себе даже чашки чая. Мы походили на группу людей, потерпевших кораблекрушение. В отличие от них у нас была хоть крыша над головой. В состав группы входили: временами раздражительный и инфантильный дедушка, доктор Влах со своими ехидными замечаниями, спокойная, улыбающаяся и прекрасная до умопомрачения мадемуазель Барбора, аффектированная, вечно сыплющая поговорки тетя Катерина со своим восемнадцатилетним донжуаном, я со своей выведенной из строя ногой и, наконец, небезопасный Сатурнин.

Вспоминая о событиях прошлой недели, я вынужден был согласиться с тем, что Сатурнин не бездельничал. Он сломал старый дедушкин автомобиль, повредил при этом газетный киоск, научил дедушку джиу-джитсу, стал виновником моей травмы, без которой не было бы фантастического путешествия с мадемуазель Барборой через затопленный мост. Я подозреваю, что в отсутствии кухарки и прислуги Марии он тоже сыграл определенную роль. Думаю, что в наводнении он виноват не был, хотя и в этом я не совсем уверен.

Сура коровы

Милоуша послали собирать червяков

Мадемуазель Барбора готовит свой первый обед

Обязательный вечерний рассказ

Тетя предлагает дедушке разные вкусные кушанья

Возвращение Милоуша

„И вот сказал Муса своему народу: „Вот, Аллах приказывает вам заколоть корову“. Они сказали: „Не обращаешь ли ты нас в насмешку?“ Он сказал: к Аллаху я прибегаю, чтобы не оказатьcя глупцом!“ Они сказали: „Призови для нас твоего Господа, чтобы Он разъяснил нам, какова она“. Он сказал: „Вот Он говорит: „Она — корова не старая и не телка, средняя по возрасту между этим“. Делайте же то, что вам приказано“. Они сказали: „Призови для нас твоего Господа, чтобы он разъяснил нам, каков ее цвет“. Он сказал: „Вот, Он говорит: „Она — корова желтая, светел цвет ее, радует она смотрящих“. Они сказали: «Призови для нас твоего Господа, чтобы он разъяснил нам, какова она: ведь коровы похожи для нас одна на другую, и мы будем, если пожелает Аллах, на верном пути.“ Он сказал: „Вот Он говорит: „Она — корова не укрощенная, которая пашет землю, и не орошает пашню, она сохранена в целости, нет отметины на ней“. Они сказали: „Теперь ты доставил истину“. И они закололи ее, хотя готовы были не сделать этого.“[5]

Ваш дедушка просил вас взять какую-нибудь жестянку и набрать в нее червяков, потому что он собирается утром удить рыбу. Вы меня спрашиваете, какую жестянку, где ее взять, каких червяков, сколько их надо набрать и нельзя ли это сделать потом. Господин директор не дал мне подробных инструкций, и, следовательно, я могу ответить только на один из ваших вопросов, а именно касающийся жестянки. Вы спрашиваете, какую жестянку, а я помню, что господин директор совершенно ясно сказал жестяную. Он не говорил, что готов дать вам массу разъяснений. Я считаю, что лучше бы вам не задавать ему столько лишних вопросов, Думаю, что у него не будет столько терпения по отношению к вам как у Бога с этой коровой. Вы не читаете Коран?

Милоуш делал вид, что слова Сатурнина его не интересуют. Потом он спросил его, всегда ли он так много говорит, Сатурнин ответил, что это зависит от обстоятельств. При общении с интеллигентными и понятливыми людьми можно быть кратким, в иных случаях приходится тратить массу слов и пользоваться различными сравнениями, пока в головке слушателя не зажжется лампочка. Но бывают и такие случаи, когда он вообще не говорит, а вместо этого быстро действует. Таким образом он помог многим людям, и ему жаль, что приходится об этом напоминать человеку, которому он вчера так энергично спас жизнь.

Милоуш потрогал свои потерпевшие крушение усики, обиженно тряхнул головой и ушел. Я спросил Сатурнина, действительно ли дедушка хотел, чтобы Милоуш набрал червяков. Сатурнин ответил, что хотя ясного приказания от дедушки он не получал, но таким людям как Милоуш безделье приносит вред.

Я так и думал. Я не мог представить себе, как дедушка будет удить рыбу в разлившейся реке. Я сказал Сатурнину, что опасаюсь, как бы дедушка не рассердился, узнав, что приказ был отдан от его имени. По мнению Сатурнина дедушка безусловно не рассердился бы, и кроме того он уверен, что Милоуш никаких червяков не найдет и будет доволен, если этот вопрос не будут поднимать.

Он отослал Милоуша главным образом из-за мадемуазель Барборы. Мадемуазель Тэребова хотела воспользоваться тем, что наконец дождь прекратился, и сходить к речке. Господи Милоуш настойчиво предлагал пойти вместе с ней и даже надел для этого крикливый элегантный костюм. Можно надеяться, сказал Сатурнин, что приказ набрать червяков в ржавую жестянку несколько расстроит его планы. Мадемуазель Барбора безусловно вздохнет свободно.

Про себя я подумал, что и я вздохну свободно, но Сатурнину я ничего не сказал. Сменив компресс на распухшей щиколотке, я уютно устроился в глубоком кресле. Мы пережили бурное утро.

Тетя Катерина была уязвлена тем, что дедушка просил мадемуазель Барбору заботиться о нашем питании. Узнав об этом, она сделала вид, что это ее рассмешило. Она просила нас снова повторить, что готовить должна эта девица с накрашенными ногтями. После этого она буквально стала корчиться от смеха.

Я был взбешен. Не только из-за того, что тетя пыталась высмеять мадемуазель Барбору, но и потому, что это была самая скверная подделка одного из прекраснейших звуков, подарка, который Бог из всех творений дал только человеку — веселого сердечного смеха.

Тетя Катерина смеялась, но в глазах ее горели злые огоньки, и этот язвительный смех она выдавливала из себя таким образом, как будто ей кто-то наступил на живот и топчет его ногами. Потом она еще некоторое время кривила лицо, показывая нам, что с припадком смеха она уже справилась, и заявила, что, безусловно, дедушка сказал это не всерьез. После этого она удалилась на кухню.

Я был доволен, что мадемуазель Барборы не было при этой сцене. Ее присутствие никоим образом не заставило бы тетю отказаться от своего эффектного выступления, а наоборот позволило бы ей еще более эффектно закончить его. Так и слышу, как тетя называет мадемуазель Барбору милой девочкой и с притворной добросердечностью советует ей поупражняться на рояле, поиграть в бридж или в теннис, зажечь сигарету, накрасить ногти, или поговорить об искусстве, только ради Бога предоставить заботу о кухне им, женщинам старшего поколения. В общем, как я уже сказал: хорошо, что мадемуазель Барборы при этом не было.

После ухода тети Катерины мы, то есть дедушка, доктор Влах и я молча сидели и каждый думал о своем. Доктор Влах наверно про себя удивлялся, как это дедушка, так сильно боявшийся тетиной кухни, не воспользовался своим авторитетом, чтобы заставить тетю выполнить его приказ и предоставить кухню мадемуазель Барборе. Однако, я знаю тетю Катерину лучше, и поэтому меня дедушкино бездействие не удивляет. Тетя принадлежит к людям, которых вы можете презирать, можете их даже ненавидеть, но несмотря на это они влияют на ваши решения путем легкого, но постоянного давления. В один прекрасный день вы с ужасом замечаете, что вы у них на поводу.